Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

Михаил в свое время на своей шкуре прочувствовал «счастье» иметь дело с коллегами из соседнего ведомства. К моменту распада Союза значительная часть служащих ПГУ КГБ, ее зарубежных резидентур состояла из детишек высшей московской номенклатуры. Они не смогли, да в общем-то особо и не старались сохранить страну, микроб личного обогащения, личного благосостояния к тому времени прочно угнездится в организме людей данной структуры. На какое-то время этот орган разведки в стране потеряется. Покажется многим, что возродить его не получится. Обошлось. Возродили, но при этом сократив в разы количество резидентур, сотрудников под «крышей» и… потеряв почти всех нелегалов. В отличие от коллег, ГРУ вышло из этой передряги вполне сохранившей боеспособность структурой. Можно только спасибо сказать генералам Ладыгину и Корабельникову – костьми ложились, но не позволили «слить своих бойцов». Так почему бы ему не помочь своим уже сейчас, а не ждать июля восемьдесят шестого года?

Аксенов дал недельный отпуск, можно ведь имитировать выезд на побывку к родным. Что поделаешь? Соскучился он по мамке с папкой. Позвонил полковнику.

– Евгений Сергеевич, привет! Решил на время отпуска к родным прокатиться… Да, в Алмазную… Нет. Поездом… Дней через пять как штык буду на месте. До свиданья.

Вот теперь посмотрим. «Пассажира» определил давно, а тянуть не хотелось…

Генерал Поляков в восьмидесятом году вышел в отставку по состоянию здоровья, но мало того, что стал работать вольнонаемным в управлении кадров ГРУ, получив доступ к личным делам всех сотрудников, он еще с большим энтузиазмом продолжил «сливать» агентуру и выдавать секреты ГРУ. В той, прошлой жизни, когда Михаил прочно вошел в систему «Управы», стал там мало-мальски значимым человеком, Полякова уже расстреляли. Каретников помнил лишь лицо с фотографии. Грузноватый, лысый человек, остроносый, слегка скуластый. Физиономист сказал бы сразу, таким людям свойственна гибкость в отношениях. Им не занимать энтузиазма и изворотливости. Один из агентурных псевдонимов, присвоенных предателю заокеанскими кураторами, был – Хитрый Лис. Генерал и в жизни легко приспосабливается к любой ситуации. Большой плюс, что теперь он пользуется общественным транспортом, а не ездит в «персоналке». Адресок проживания «пассажира» Михаил добыл путем периодических бдений у метро «Полежаевская», несколько раз провожал его до самого дома. Пару раз проехался с ним в троллейбусе, в маршруте которого была близость американского посольства. Пора было на что-то решаться, вот только свободного времени Аксенов ему почти «не давал», снимая контроль Забияки и его подручных над «братом» лишь на время операций. Задачи сыпались, как из рога изобилия. Каретников уже и расстраиваться стал, как вдруг… Помогла «командировка».

Вечером генерал Аксенов пришел к нему на квартиру. Каретников полчаса как сам заявился с работы. Его иногда разбирал смех, что он, как Юрий Деточкин, работает страховым агентом в Москве. И ему же, как персонажу известного фильма Рязанова, правдами и неправдами приходится выцыганивать кратковременные отпуска. Положение «вольного стрелка», обеспеченного московской пропиской, с документами на имя Фомина Геннадия Николаевича, «белобилетника» по состоянию здоровья, с маленькой зарплатой, вполне устраивало и Каретникова и его официальное начальство. Не каждый пенсионер согласится за гроши таскаться по городу.

Генерал, переступив порог, с места в карьер перешел к делу, видно запарка на работе. Прошел вслед за хозяином на кухню, не снимая демисезонного пальто, уселся на табурет.

– Чай, кофе?

– Нет. Завтра с утра напишешь заявление на отпуск, соответствующую справку я тебе принес.

– Есть работа?

– Есть.

Положил на стол красочно оформленную путевку за рубеж. Михаил торопливо раскрыл «книжицу» путевки, присвистнул. ГДР – значилась надпись на мелованной бумаге с печатями. Семь календарных дней должны охватить достопримечательности юга Восточной Германии. До этого времени речь о работе за кордоном не шла.

– Это надо понимать так, что пора пришла навестить Геннадия Григорьевича Вареника?

– Правильно понимаешь. Отозвать в Москву его не дадут. Повлиять на «крышу» в нашем ведомстве не могу, это вызовет подозрения…

Геннадий Вареник вырос в семье полковника КГБ, по его же протекции стал сотрудником госбезопасности, осев в ПГУ.

– …своего преступления он пока что не совершил, но до него, как ты сам расписал, считанные месяцы осталось ждать. Теперь так, после того, как получишь отпуск, пойдешь… – назвал адрес, – там тебя будет ожидать фотограф. Документы получишь на Белорусском вокзале, в поезде лишний раз лицом не свети. В Магдебурге захочешь в туалет, там тебя подменит лейтенант нашей тамошней службы. Кроме него и его непосредственного начальника, о том, что тебя нужно встретить и подменить, не известно никому. Конверт с документами, деньги, ключи от машины сменщик передаст при встрече.

– Двойник?

– Да. Чтоб найти похожего и из Мухосранска в Западную группу войск перевести, пришлось многоходовую комбинацию проводить. Кого подмазать, кого по шерсти погладить, а кого и против. Цени!

– Я тут при чем? Я исполнитель голимый. Ты решаешь, планируешь, вот сам себя и хвали за ум и изворотливость.

– У тебя часом не надлом случился? Не нравится мне твой такой подход к мероприятию.

– Все нормально.

Помолчали, каждый о своем думал. Генерал вывел общий итог беседы с «сотрудником»:

– Ладно… Учить тебя чему-то, только портить. Как ты понял, время командировки ограничено…

Поздно вечером раздался телефонный звонок. Поднял трубку.

– Алло!

– Здравствуй, Мишка!

Кто это? Мозг подсказал, чей голос, перебиваемый помехами на линии, он слышит. Он уж и забывать стал, что есть такой человек.

– Антон?

– Я. Тебе плохо? Миша, я в походе был, не мог ничего сделать. Одной пуповиной связаны, горе твое чувствую даже на большом расстоянии. Только сны плохие снятся, будто ты кличешь, хреново тебе, а руки кровью выпачканы. Как ты, братишка?

– Все хорошо. Хожу, дышу, ем. Рана кровоточит. Ведь, считай, половину души отняли. Деда на этом свете уже нет, как нет любимой женщины и не рожденного ею моего ребенка. А так все путем! Хожу, дышу, ем. Ты откуда этот телефонный номер знаешь?

– От Бориса Сергеевича. Знаешь такого?

– Виделись.

– У меня скоро отпуск за дальний поход будет. Приеду.

– Не нужно.

– Что так? Видеть не хочешь?

– Я в командировку еду.

А ведь и ему плохо было. Только не знал почему. Даже не представлял. Это, оказывается, «дедовщина» в учебке так на Антона действовала, а его «полоскало». Как у молодого волхва все образовалось, так и он успокоился. Многого дед рассказать не успел, теперь по наитию до всего доходить придется, а еще дедовы «дневники» вспоминать…