Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

«С-суки драные! Сколько народу за здорово живешь уморили, убили, сожгли!»

…С холма комплекса тянется старый яблоневый сад. В мае цвести будет. Зрелище завораживающе красивое. Только мало кто знает, что высадили его перед концом войны, а удобряли прахом людским. От воспоминания передернуло, словно к телу оголенным электрическим проводом прикоснулись…

Вот и ГДО. И как всегда здесь жизнь бурлит! Товарищи офицеры отдыхают. Время детское, начало одиннадцатого. В ближнем к мостовой здании музыка «катит» – дискотека. В здании рядом ресторан и бильярд.

– Девки! Смотри, как парня разукрасили!

Повернув голову в сторону голоса, рассмотрел четверых молодых женщин, пьяненьких и веселых. Ухмыляются! Это явно «вольняшки» из госпиталя. Приехали из Союза подцепить перспективных женихов.

– Чего застыл? Пожалеть тебя, миленький? – самая разбитная напрашивалась или нарывалась не пойми на что. – Так я и пожалеть могу! Иди, болезный, приголублю!

Этого ему только и не хватало. Не вступая в полемику, развернулся и «дернул» вниз по тротуару. Прогулялся, называется! Всю малину испоганили, даже до своего полка не дошел, а ведь всего полтора километра и оставалось…

План не «прокатил». Каретников, как умная Маша, чисто для отчетности в случае чего, с минимумом вещей в дорожной сумке «нарисовался» у железнодорожных касс поездов дальнего следования Павелецкого вокзала. Протянул «червонец» в окошко, попросил кассиршу:

– На сегодня, один билет в плацкартный вагон на донецкий поезд, до Алмазной.

В ответ услышал возмущенный усталый голос.

– Опомнился! Молодой человек, долго думал? На сегодня все билеты проданы… Ха-ха! Еще две недели назад проданы. – Обернулась куда-то себе за спину, крикнула: – Галка!

Будто из норы услышал отклик:

– Чего тебе?

– Иди, на чудика посмотришь!

– А чего с ним не так?

– Хочет на сегодняшний поезд билет купить.

– Сумасшедший!

– Во-во!..

– До свиданья! – попрощался с кассиршей.

Чертыхнулся, выпал из реальности, не сделал поправку на советскую действительность, когда в стране нет безработицы, народ не бедствует и каждый может себе позволить мотаться в Москву и обратно хоть каждую неделю, если, конечно, работа позволяет. Ну и что делать? Алмазная ему сейчас нафиг не нужна, но обозначить поездку стоило. Может, и так сойдет?

Неожиданно сзади на плечо легла тяжелая ладонь. Удержался от резких действий. Ну и?.. Обернулся. Ба-а! Полковник! И братья-акробаты на заднем плане маячат. Вот уж кого… Чего тебе нужно, старче? Выдержал холодный взгляд глаз на улыбающемся, располагающем лице.

– Не ожидал?

– Даже не думал о вас.

Улыбка стала еще шире. Забияка кивнул на очередь у оконных проемов касс и людские потоки в зале, гомонящие, мельтешившие, на людей, на повышенных тонах споривших друг с другом.

– А мы вот подумали. Так и знал, что билет в последние минуты перед самым отправлением поезда брать заявишься. Миша, ты как не от мира сего! – покачал седой головой. – Идем! Через двадцать минут поезд на перрон подадут. Билеты есть. Только извини уж, в купированный вагон взяты. Староват я для плацкарта, к покою и обустройству тянет.

Ага! Как же! Чья бы корова мычала… Бросил потухший взгляд за спину полковнику, даже возмущаться охоты не было. Эти два «столба», надо так понимать, с ними едут!

«Ну, Аксенов… припомню тебе этот твой финт ушами!»

Выходит, не доверяет. Если разобраться, в фигуральном смысле, похоже на то, что «брат» использует его как презерватив. Пока нужен, «пасет». Задачу выполнит, еще неизвестно, как поступит. Как ни крути, сам генерал явный продукт эпохи и спецслужбы. Может, ему на боярскую дружину и волхвов плевать с высокой колокольни. Во! Встрял! Лежал на верхней полке, уставившись в потолок, и анализировал ситуацию, а поезд уносил его туда, где он родился. Забияка, разместившись за столиком у окошка, читал кипу набранной в киоске «Союзпечати» макулатуры. Гвардейцы, усевшиеся с обеих сторон у самой двери, затихли, напоминая роботов, по программе вошедших в «спящий режим».

С подножки вагона ступив на родную землю и оглядевшись по сторонам, неожиданно для себя выдал мотив со словами:

– Чего это тебя на Зыкину потянуло? – хмыкнул полковник.

«Сказал бы тебе, пенек трухлявый!..»

– Да вот вспомнилось что-то.

– Ладно. Расходимся. Если что, мы в центральной гостинице будем, а ты давай домой шуруй. Отдыхай. Аксенов сказал, заслужил.

– А что, если что?

– Не паясничай! Сам знаешь…

– Папа, мама, бабулька! Здравствуйте!

Бабушка Наташа тихо плакала, прижавшись к груди Михаила. Маленькая, усталая, хрупкая старушка. Да! Ей сейчас так же тяжело, как и ему. Рана свежая и кровоточит.

– Ты почему без формы? – с подозрением спросил отец. – Складывается такое впечатление, что ты не в военной бурсе учишься, а занимаешься черт знает чем.

Из кармана вытащил новенький, муха не сидела, военный билет, с «отпускным» внутри него, протянул родителю.

– Сам смотри, чтоб черти не мерещились.

Батяня придирчиво изучил «ксиву», передал матери. Мол, смотри сама. Видно, именно она отца в этом направлении и науськивала. Что поделать? Порода у нее такая. Меж тем допрос с пристрастием продолжился.

– А почему отпуск неурочный? Двоек нахватал? Все ваши давно отпуска отгуляли, по училищам разъехались.

– На кафедре задержали, – как по писаному врал Каретников-младший. – Помогал зам начу докторскую диссертацию оформлять.

– Самый умный? Других не нашли?

Пожал плечами.

– Салага! На сколько суток отпуск?

– Пять.

– Я и говорю, ты, Мишка, самый умный дурак у нас. Все у тебя как не у людей.

– Тебе спасибо за то, что родился таким.

Мать взлохматила короткий чуб на голове чадушки, сообщила:

– А у нас Саша женится. Мы уж с отцом и свататься ходили. На лето свадьба назначена.

Хмыкнул. Все к тому и шло. Для проформы спросил:

– На Варьке, что ли?

– Да. – Поправила сына: – На Вареньке. Очень хорошая и перспективная девочка.

Мать в своем репертуаре, из любой ситуации выгоду хочет извлечь.

– Захомутала-таки? – подковырнул маму.

Как ни странно, обиделся батя.

– Язык прикуси, дубинушка! Между прочим, очень приличная семья.

– Не сомневаюсь. Тем более, знаю их.

Отсутствовавшая бабуля наконец-то появилась в зале, «кудахтая» возле внука и «наезжая» на детей:

– Исхудал-то как, Мишенька! Одна кожа да кости остались! Не кормят вас там?.. Чего детенка разговорами потчуете? К столу пошли…

Осознав, что от Забияки не сбежишь, Каретников отдыхал, «купался в лучах семьи». Полковнику, скорее всего, по какой-то причине вышедшему «в тираж», Аксенов другого занятия не нашел, и поручил пригляд за подопечным. Ну и ладно!