Оксана Щербатая - Мой отчим - советский пенсионер

Рассказала бедная женщина про своего cына-лентяя, чуть не прослезилась, а потом внимание обеих пассажирок на меня переключилось. И давай приставать:

— Ты, девонька, чавой-то в Гигант намылилась? Была ли там раньше? Чой-то на деревенскую ты не того… Не похожа ничуть!

— Была, — говорю, — в детстве, лет десять назад. Плохо помню и совхоз, и станцию.

— Так зачем едешь? Али родственники там живут?

Тут меня осенило и насочиняла я теткам сказку про "белого бычка": мол, еду узнать насчет работы на тамошнем заводике сельскохозяйственного оборудования, — тетки закивали: "Сельмаш" знают, ну да… Меня дальше прорвало: я, говорю, будущий инженер-технолог, учусь в самой Москве заочно, в Сальске работа у меня "не по душе", не стала уточнять, где именно работаю, — не выдумала еще… Но, говорят, в Гиганте хорошо платят. Только вот плохо я те места знаю…

И тут их водопадом понесло на красноречие: всё они мне выложили про Гигант. И узнала я, что " самую большую роль в социалистическом преобразовании сельского хозяйства Сальского района сыграл зерносовхоз "Гигант", организованный в июне 1928 г. Первым его директором был Г. А. Юрхин. Оказывается, одной из моих попутчиц, — не "васькиной" маменьке, — довелось под его чутким руководством работать. В 1929 г. совхоз имел аж 600 тракторов и 25 комбайнов, — одно слово: "Гигант"! Во время уборки первого урожая в 1929 г. Совхоз "Гигант" посетил великий писатель пролетарский — Алексей Максимович Горький, и заложил первый камушек в фундамент местной школы, которую потом окончательно достраивали пленные немцы, уже по окончании Великой Отечественной… В 1929 г. совхоз посетили 55 (или более!) тыс. крестьян, с целью ознакомиться с передовым опытом сальских хлеборобов-тружеников полей. В 1934 г. "Гигант" был разукрупнен на 4 совхоза — "Гигант", "Целинский", "Юговский" и "Сальский"… На этом месте я спросила, что же дальше-то было? Оказывается, дальше она замуж пошла в станицу Пролетарскую, — бывшую Великокняжескую… Но может сказать, что в Гиганте делают лучшее в стране сельхозоборудование, самое чудесное растительное масло… И вообще: любит она Гигант до сих пор, помнит…

И тут мы до Трубецкой доехали. Поблагодарила веселых "дам-зайцев" из Пролетарской, пожелала счастливо доехать до Ростова, спрыгнула из вагона.

Вот я и у цели. Что делать? Куда идти? О чем спрашивать, и у кого?

Вначале хотела было идти напрямую в правление, но тут же от этой мысли отказалась: нет, не скажу же я председателю, как глупенькая, что приехала узнавать подробности биографии скрытного отчима, который постоянно куда-то исчезает, и вся моя цель — убедиться, что его отлучки не означают супружеских измен… Значит, официальный путь добычи сведений полностью отпадает. Куда дальше идти? Можно в магазины зайти: продавцы завсегда все сплетни собирают, и живут ими так же, как сдачей недоданной и колбасой недовешенной. Можно пойти на местный колхозный рыночек, подойти к самым старым бабушкам, — они всё про всех знают, с ними приятнее разговаривать, чем с молодыми продавщицами из магазина, — проще: старушкам достаточно уважение выказать и о здоровье искренно спросить, — они все расскажут сами, и за спрос денег не возьмут, а продавщице непременно придётся делать "презент", — корыстные люди…

Шла я, шла себе по улице центральной, называвшейся, само собой, улицей Ленина. Как же иначе? Везде, в каждом поселке и городе, обязательно есть такая улица или проспект. Скажете, нет? Есть и будет… Всё-таки, Ленин по себе огромную память оставил. Бабушка говорит: "немалую, разную, но он — человек эпохи!"… Бабушку не поймёшь: где она говорит искренне, где шутит с прищуром…

Неудобно просто так идти по длинной улице. Решила я обратиться с вопросом о дороге к колхозному рынку к первой встреченной старушке. Ею оказалась маленькая, очень старая, лет под девяносто, согбенная, с лакированной клюкой сухонькая бабуля в черном платочке в игривый цветочек, в длинной расклешенной юбке и узкой "казачьей" приталенной кофточке времен начала двадцатого века.

— Здравствуйте, бабушка! Доброго Вам здоровьичка и долгих лет жизни! Позвольте спросить: как мне до рынка дойти? Заблудилась я…

— Милая! Вот спасибо за слова добрые… еще остались на Руси нашей детки воспитанные, сердце радуется… — Старушка разговаривала на удивление бодро, с четкой дикцией, оказалось, что у нее даже зубы — все… — А что на рынке хочешь, — купить чего? Если за маслом приехала, так с канистрой надоть… Маслице у нас — очищенное, мягкое, лучшее на Дону… Или тебе медку надобно? Так у меня тоже ульи есть, у сынка два стоят на "двори"… Могу продать по дешевке такой славной девушке, даже и деревянный бочонок впридачу подарю такой славной девочке… а, может, вначале в храм зайдешь, доченька? Перекрестишься с дороги, чтоб все пути твои были открытыми? Я только с молитвенного дома вышла… Часовенка наша посвящена Божией Матери Владимирской, вот она — рядом совсем… Не зайдешь? — Ну да, понимаю: комсомолка, небось, нельзя вам креститься-то… Поганое время… Что смотришь: жизнь старуха прожила, что хочу, то и говорю… Мы — трудно жили, вы — скудно живете, а ваши дети да внуки будут жить хуже вас! Попомнишь… Да не бойся: в своём уме, просто так с собой порой болтаю… Стара стала Матвеевна, но еще разум не потеряла: все помню, все вижу…

— Далеко ли Вы, бабушка, живете? Медку бы я, пожалуй, купила: ангина вот… — Кстати я про свою болезнь вспомнила… И почему бы, действительно, не прикупить сельского мёда? Наверняка, старушка продаст дешево и "незасахарённый", раз со своего двора… И если мать, не дай Бог, прибежит проведать "дочь болящую" в обеденный перерыв, чтобы проследить за непрерывностью приёма мною лекарств, — у меня будет хорошая отговорка о причине отлучки: за медом на рынок ходила… Что-то я стала сама выдумать обманные отговорки, прямо как дядя Семён…

Завела меня старушка в дом бревенчатый, красивый, со ставнями резными, пожаловалась, что сынок-строитель мечтает дом кирпичом "подлым" обложить, а от того кирпича вся красота исчезнет… Вынесла мне деревянный жбанчик медку "разнотравного", сказала, что этого года, дала откушать. Чаем напоила с медом и кореньями. Понравилось. Старушка еще авоську-самовязку к жбану подарила, чтоб было в чем нести. Отдала я ей сущие копейки за мед, поражаясь щедрости старушкиной, а она стала уговаривать меня остаться еще, все равно сынок (который на самом деле оказался внуком пятидесятилетним) на работе, а ей так одиноко!..

Тогда я решилась. Робко, похрипывая и запинаясь, спросила:

— Бабушка Матвеевна! Подскажите, где бы мне узнать кое-что о человеке одном? Он здесь всего год назад жил. Я ему немного денег должна, он меня в Москве выручил очень, помог билет домой купить, когда хулиганы кошелёк отняли…