Эдуард Нэллин - Эдатрон. Лесной край. Том 1 [СИ]

— Договорились. А теперь попробуем заснуть. Завтра встаем с рассветом. Вон Брано уже десятый сон видит.

Брано, кстати, уже во всю храпел. Умаялись мужик. Дети поерзали перед сном, устраиваясь поудобнее, и затихли. Только Серьга, уже засыпая, сквозь охватывающую его дрему пробормотал: — А я все равно стану сотником лучников…

Назавтра Ольт распланировал много дел, главным из которых была добыча соли и выезд в путь желательно сразу после обеда. Поэтому отдохнуть не мешало. Вскоре уже все спали, только Вьюн бодрствовал сидя у телеги. Он был первым в карауле. Себя Ольт назначил сторожем в последнюю вахту, под самое утро, чтобы успеть потренироваться и приготовить завтрак для всей кампании. Еда должна быть сытной и ее должно быть много, так как работать решили без обеда, пока не заполнят телегу.

Утром, умывшись из глиняной бутылки и отработав свою обычную тренировку, принялся опять за жарку мяса, предварительно разбудив всех остальных. Без лишних разговоров каждый занялся своим делом. Перед тем, как приняться за работу побродили по лесу, нарезая не длинные, с метр, деревянные колья. Их Ольт решил использовать при добыче соли. Затем плотно позавтракали и нагрузившись инструментом во всеоружии прибыли к соляному раскопу. Колья и в правду сильно помогли и облегчили работу. Вначале топором вырубали выемку, а затем туда вбивали деревянный клин. Соль отслаивалась целыми кусками, которые так и складывали в мешки, старясь уложить их плотнее. Мелкие кусочки и рассыпавшуюся в песок собирали в мешок единственной уцелевшей лопатой. Ударным темпом работали почти до полудня и благодаря новому способу добычи соли, закончили гораздо раньше, чем рассчитывали. Даже набрали немного лишку. Получилось примерно килограмм пятьсот. Учитывая, что лошадь была не владимирский тяжеловоз, а очень даже простая лошадка крестьянских кровей, маленькая и невзрачная, да еще и дороги были не совсем похожи на скоростное шоссе, то столько груза она может и потянула бы, но насколько долго ее бы хватило — этот вопрос оставался открытым. Поэтому получившийся излишек, четыре мешка, полных отборной чистой соли, спрятали тут же в схроне, оборудованном на месте добычи. Выкопанная яма подошла для этого идеально. Сам раскоп заложили тонкими бревнами и засыпали землей. Конечно тайга не городской парк и чужие здесь не ходят, но мало ли кто может набрести на, можно без преувеличений сказать, «золотоносный» участок. Так что груза оказалось примерно килограмм триста с лишним, не считая двух пассажиров. Такое лошадь тянула не сказать, что легко, но спокойно и без излишнего напряга. Поэтому решили ехать сразу и перекусить в сухомятку прямо по дороге. И так времени потеряли много. Не то, что бы их поджимало, но не хотелось, чтобы родичи, оставшиеся в деревне, беспокоились. Сложили в телегу инструмент, еще раз проверили место раскопок на маскировку и надежность перекрытия, выехали из долины и нарубив из веток веников тщательно замели все свои следы. Не было тут никого.

Дорогу Ольтовы попутчики запомнили хорошо, что неудивительно для людей всю жизнь проведших в лесу. Ему даже не пришлось ничего корректировать и лезть с ненужными советами. Уже через сутки выехали на общий тракт и уже по нему направились напрямую в город, замаскировав свой след после выезда на дорогу. Едут себе крестьяне на базар в город и пусть едут, кому интересно. Единственное, что упрятали соль под слоем пустых мешков. Рисоваться с таким грузом никому не хотелось. Привычность и скукота окружающего пейзажа вынуждала делать хоть что-то, чтобы не заснуть на ходу. Но единственным развлечением, доступным в такой обстановке была беседа. Пользуясь этим, Ольт продолжил вчерашний разговор:

— Брано, а тебя почему все зовут по первому имени. У тебя что, второго нет? Не заслужил?

Тот смущенно хмыкнул, почесал затылок, а мальчишки заулыбались, хотя во всю старались это скрыть.

— Ну почему же, есть имя.

— И какое? Ну чего ты ломаешься, все равно узнаю, в деревне спрошу.

— Ну Хомяк. Еще по малолетству получил, когда все в дом тащил.

— О как. Мда, народ не обманешь. А чего стесняешься, хорошее имя. Только я бы добавил еще одно прозвище. — старик в душе мальчишки недовольно цыкнул, но детство уже во всю поперло из Ольта.

— Что добавил? И так все смеются, как услышат. Не говорят, но я-то вижу — про себя думают: жадина, все гребет и гребет. А я разве для себя? Сами же потом и получают. И благодарят.

— Не переживай. Это люди по-доброму. А то так и называли бы Хомяком, а не Брано. Не забывай только, когда нужно, раздавать нахапанное и народ к тебе потянется. И вообще, это надо смелость иметь, мужество и мозги, чтобы что-то загрести и при этом тебя еще и благодарят. Я бы тебя назвал не просто Хомяк, но Боевой Хомяк. Звучит?

Вопреки ожиданиям Ольта никто из путников не засмеялся. Навряд ли они слышали шутки про боевых хомячков, а мальчишка внутренне бил себя по щекам, ну куда он опять лезет со своими шутками, понятными только тем, кто родился на Земле? Опять из него лезет этот тупой детский юмор. Все, решил он, больше никаких топорных шуток, в конце концов ему уже больше восьмидесяти лет, не пора ли браться за ум?

— Хм, Боевой Хомяк говоришь… Боевой… Хомяк… А разве такие бывают?

— О, еще как бывают! Мне учитель рассказывал, что нет ничего страшнее хомяка, впавшего в ярость. У них там на его родине даже бои устраивают между хомячками. — надо было как-то выкручиваться из положения, да и не заслуживал Брано насмешки, которая подразумевалась под такой кличкой.

— Бои — говоришь. А что, мне нравится. Только говорить долго.

— А мы сократим и будем звать просто: Бойхом. Как тебе?

— Да, помазал ты мне душу маслицем. Да только…Кроме тебя так никто не узнает…

— Как это никто? — Возмутился Ольт. — Мужики, слышали? Как думаете, годится нашему уважаемому правой руке старосты имя «Боевой Хомяк»?

— Да чего уж там. Боевой он — это точно, это у него не отнимешь. Вообще ничего не отнимешь. Глотку любому перегрызет… за медяк… Как хомяк. — одобрительно проворчал Вьюн.

Малолетние «мужики» только истово закивали головами. Брано почесал затылок, любили крестьяне этот жест, не зная то ли обидеться, то ли возгордиться столь двусмысленным комплиментом.

— Все, Брано. Отныне ты Боевой Хомяк. Брано Бойхом! Звучит гордо. А мы, все кто здесь, перед всей деревней подтвердим и расскажем. — облегченно выдохнул Ольт.

Удивительно, но ему было стыдно — мальчишка с грязной рожей и шутки такие же. Местный народ был до того наивен и доверчив, что шутить над ними было даже не интересно. Шутки и насмешки его мира принимались за чистую монету и юмор положения просто не доходил до их девственно чистых мозгов. А тут еще он со своими примитивными детсадовскими приколами. Ольт в очередной, уже в который раз, раз зарекся шутить с местными и по приезду в деревню надо будет обязательно придумать и рассказать красочную историю про боевых хомяков, живущих в далекой стране за морем.