Ксения Верник - За гранью разума. Робкий шепот ветра

Раздался звонок в дверь. От неожиданности Мэри вздрогнула и, отпустив руку Джеймса, отправилась открывать дверь.

— С Рождеством, дорогая!

За порогом, с подарком в руках, стоял Питер Миллс.

— Привет, Питер, — Мэри была удивлена и скованна. — И тебя с Рождеством!

— Это тебе, — Питер улыбнулся и протянул красивую коробочку девушке.

— Спасибо, — она улыбнулась в ответ. — Я отправила тебе подарок в Лондон.

— Спасибо, — ещё шире улыбнулся Миллс. — Наверное, сегодня я его обязательно получу.

— Конечно.

Скованность не покидала Мэри, она не ожидала увидеть здесь Питера и даже не хотела, чтобы он приезжал. Девушка не пускала мужчину в дом. Он, ничего не понимая, стоял в дверях. Повисла неловкая пауза.

— Знаешь, — молчание нарушил Миллс. — После перелёта, я бы не отказался от чашечки Рождественского кофе.

— Да, конечно, входи, — Мэри неохотно впустила друга внутрь.

Питер огляделся по сторонам. Дом заметно преобразился. Мэри сделала во всём коттедже ремонт. Пока девушка ставила чайник, Питер заглянул в гостиную, там стояла новая, современная мебель и телевизор, а в углу виднелась большая, наряженная ель. В доме стало намного уютнее.

— Питер!

Из кухни послышался голос Мэри, и мужчина отправился туда. Кухня тоже изменилась. Кроме новой мебели и ремонта, она обогатилась всяческой бытовой техникой.

— Присаживайся, — Мэри поставила на стол кофе и пироженные.

— Ты сделала ремонт? — Питер присел за круглый стол.

— Да, — Мэри старалась не смотреть на Питера. — Я решила дать этому дому вторую жизнь. Как дела у Джона? — девушка поспешила перевести тему разговора.

— На днях он впервые встречался с «малышами», Ричардом и Элизабет, — Питер явно погрустнел. — Он прекрасно с этим справился, но после встречи его нервы окончательно сдали, — мужчина сделал глоток горячего кофе. — Он напился и всю ночь кричал мне в лицо всякие гадости, в общем, ужасное зрелище.

— Боже мой, — Мэри испуганно прикрыла рот рукой.

— Ничего страшного, — улыбнувшись, отмахнулся Питер, сделав очередной глоток кофе. — Сейчас уже всё в порядке. Он взял себя в руки.

— Я не ожидала тебя здесь увидеть, — заметила девушка.

— По телефону ты сказала, что у Джеймса закончилась глюкоза, и я решил привезти её, — объяснил мужчина. — Кстати, как он? Я хочу его видеть.

— Да всё так же, — Мэри занервничала. — Что может измениться?

— И всё же, — Миллс поднялся со стула. — Я хочу его видеть.

— Ну, хорошо, — Мэри пришлось сдаться. — Раз ты настаиваешь.

Мэри и Питер поднялись в комнату Джеймса. Питер сразу же заметил, что его комната сильно преобразилась, начиная с мебели и заканчивая занавесками. Взгляд Миллса привлекла тумба рядом с кроватью молодого человека.

— Что это, Мэри? — Питер указал на вещи, лежавшие на тумбе. — Что это? — повторил мужчина, взяв в руки набор струн.

— Я сделала ему подарок, — ответила Мэри, взъерошив свои рыжие волосы.

— Ты сделала ему подарок? — с ужасом в глазах переспросил Питер. — Ты с ума сошла? Что ты делаешь, Мэри? Зачем ты создаёшь вокруг него уют? Зачем приносишь ему подарки? Для чего говоришь с ним? Пойми же, наконец, он должен скоро умереть.

— Да, должен, — не вытерпела девушка и повысила голос. — Но, несмотря на это, он жив, Питер, он жив.

— Это дело времени, — решил поспорить мужчина.

— Какого времени? — усмехнулась Мэри. — Он здесь уже полгода. — А, что если у него есть шанс? И если я буду и впредь поддерживать с ним общение, он выйдет из комы?

— Я не узнаю тебя, — от возмущения Питер взмахнул руками. — Ты сейчас рассуждаешь как глупая студентка. Джеймс находится в коме четвёртой степени, а ещё её называют запредельной, потому что из неё не возвращаются. А, если и возвращаются, то всего на первые полчаса пребывания, только тогда пациент может полностью восстановиться, а в других случаях это глубокие инвалиды на всю оставшуюся жизнь. Они не могут ходить, самостоятельно есть, они парализованы. Такой жизни ты желаешь Джеймсу?

— Нет, — Мэри смахнула слезу и отвернулась к окну.

— Дорогая, — Питер смягчил тон и слегка обнял девушку. — Я всё понимаю, но ты должна отпустить мальчика, здесь его уже не ждёт ничего хорошего. Пожалуйста, подумай об этом.

Питер покинул дом, а Мэри так и осталась стоять у окна.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Джеймсу хотелось кричать, что было сил, но кричать, по—прежнему, было нечем. Его душа, не имея даже ментального образа тела, всё так же парила над зелёной поляной с идеальнейшей травой и безмолвствовала, не имея возможности передвигаться, обернуться и посмотреть на то самое яркое солнце в небесах.

— Чёрт. У меня никогда не получится.

— Здесь всем правят мысли. Здесь они наиболее материальны, чем в мире людей. Ты находишься в энергоинформационном пространстве. Но, если думать о неизбежности чего — то, то тебя ждёт лишь неизбежность.

Джеймс услышал приятный баритон, и в тот же миг перед ним появился Приверженец Времени.

— Но, у меня и правда, ничего не выходит.

— Ты не стараешься. Ты должен нарисовать своё тело, также как художник создаёт картины. Тебе нужно быть творцом своих желаний, не соглашаясь с поражением, и даже не рассматривать его в качестве своей цели. Определись в своем намерении.

— Хорошо.

Джеймс сосредоточился. Он представил свои руки, представил, как он смотрит на них, как они начинаются от самых плеч и… вдруг ему пришли мысли о том, как однажды они с Джессикой путешествовали по Африке и гладили огромного слона. Он был таким добродушным и обвивал смеющуюся Джессику своим хоботом.

— Что это? — засмеялся Приверженец.

Джеймс с ужасом увидел, что вместо рук из его плеч торчат два огромных хобота.

— Сосредоточься. Отвлекаться нельзя. Свои мысли нужно постоянно контролировать, только так ты добьёшься желаемого результата.

— Я пытаюсь, но из мыслей никак не выходит этот слон.

— Тебе некуда торопиться. Пробуй.

Джеймс вновь сконцентрировался. Какие же они, его руки? Он вспомнил свою белую бас — гитару. Вот берёт её в руки. Ах, вот они какие, длинные пальцы, ухоженные ногти. А как же выглядят его ноги? Он бежит вверх по лестнице с букетом белых лилий в руках, чтобы порадовать Джессику. Смотрит на свои босые ноги. Вот как они выглядят. Тело? Оно точно было в меру накаченным, ведь именно это нравилось Джессике. А волосы? Волосы такие чёрные и очень густые. Тёплый ветер частенько взъерошивал их, а Джессика улыбалась такой смешной и новой причёске. Лицо? Джессика всегда говорила, что оно было написано Ангелами, он отвечал, значит, его написала именно ОНА. Глаза цвета виски и милая улыбка с долькой заблудившейся грусти.

Джеймс открыл глаза. Да, да, да, теперь у него были веки. Он вдохнул свежий воздух, огляделся по сторонам. Поляна, на которой он находился, казалось, была бескрайней, как океан, зелёный океан. Джеймс посмотрел на Приверженца и улыбнулся, мужчина улыбнулся в ответ и, не скрывая восхищения, покачал головой.