Ксения Верник - За гранью разума. Робкий шепот ветра

Мэри осторожно вошла в комнату Джеймса Фокса и улыбнулась. Молодой человек всё так же лежал на кровати. Неподвижность его тела иногда сменялась судорогами, а состояние мышц колебалось от сильного сокращения до полного расслабления. Дыхание ещё было далеко не стабильным, но артериальное давление и температура тела постепенно приходили в норму.

— Доброе утро, Джеймс, — поздоровалась Мэри и сменила немного повядшие цветы в вазе на свежий букет. — Как ты? Что за глупые вопросы я задаю? — засмеялась девушка. — Конечно, отлично.

Мэри провела рукой по чёрным волосам Джеймса, вместе с её длинными пальчиками по лицу Джеймса ласково пробежал луч яркого солнца.

— Вот здорово, — улыбнулась Мэри и посмотрела на занавешенное окно, через которое и пыталось пробиться солнце. — Дождь уже закончился.

Девушка быстрым шагом приблизилась к окну и резко открыла занавески. Солнце в ту же секунду ворвалось в помещение и оживило его.

— Джеймс, я открою окно, чтобы ты ощутил, как прекрасен воздух после дождя, — Мэри посмотрела на молодого человека, будто получила его одобрение и отворила окно.

Свежий, прохладный, разряженный морской воздух «Изумрудного острова» тот же час наполнил собой комнату. Вдруг приборы, подключённые к Джеймсу, начали издавать пищащие звуки. Мэри обернулась, посмотрела на монитор, пульс Джеймса значительно увеличился, сам же молодой человек начал шевелить конечностями, и это были не конвульсии, и не беспорядочное сокращение мышц, тело Фокса стало слушаться его. Кома переходила из третей степени во вторую.

— Джеймс, Джеймс, о Боже, это чудо, — Мэри подбежала к парню.

Но вдруг давление, пульс и температура тела стали постепенно падать, Джеймс вновь перестал дышать самостоятельно.

— Джеймс, Джеймс, — Мэри была напугана. Она не могла понять, что происходило. Всё, что ей оставалось делать, чтобы спасти Фокса — это вновь подключить его к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Девушка так и поступила.

— Дыши, мой хороший, только не умирай, — Мэри надела на лицо Джеймса кислородную маску. — Боже, прошу тебя, пожалуйста, — по щекам девушки потекли слёзы. Одной рукой она вытирала их поток, а другой сжимала руку Фокса. — Прошу тебя, Джеймс, не уходи, не оставляй меня.

Фокс в ответ сжал ладонь О Коннел. Девушка резко перестала плакать и бросила взгляд на монитор. Давление, пульс и температура вернулись в норму. Мэри убрала с лица Джеймса кислородную маску. Музыкант вновь мог дышать самостоятельно.

— Спасибо, спасибо, — Мэри двумя руками сжала руку Джеймса, поднесла её к дрожавшим, солёным губам и, упав перед его кроватью на колени, рыдала, глядя в потолок. Но это уже были слёзы счастья.

«Доброе утро, Джеймс! Как ты? Вижу, что хорошо».

Джеймс Фокс сидел на идеальной, зелёной, бескрайней поляне и улыбался, наслаждаясь прекрасным женским голосом, заполняющим всё вокруг своим звучанием.

— Здравствуй, Джессика, — Джеймс улыбнулся ещё шире и посмотрел в нереально — голубое небо над головой. — Конечно, хорошо, дорогая, ведь ты там со мной рядом.

«Кто-то стучит в дверь, похоже, это почтальон. Я скоро вернусь».

— Возвращайся поскорее, — тяжёлый вздох вырвался из груди Фокса.

— Джеймс.

Молодого человека окликнул приятный баритон. Он обернулся и увидел перед собой Приверженца Времени.

— Здравствуйте, — Джеймс поднялся на ноги.

— Здравствуй, Джеймс, — улыбнулся Мудрец. — Хорошо выглядишь.

— Благодарю, — немного смутился парень. — Это всё от того, что я каждый день могу слышать голос Джессики, правда, последнее время он звучит как — то озабоченно и подавлено.

— Ты так уверен, что это именно она с тобой разговаривает? — улыбка постепенно исчезла с лица Приверженца.

— Конечно, — не сомневался Джеймс. — Я знаю, она ждёт меня там, а иначе у меня нет смысла возвращаться.

— Кстати, о твоём возвращении, — Мудрец поспешил сменить тему разговора, и сдержанная улыбка вновь появилась на его лице. — Спешу сказать тебе, что ты готов к возвращению.

— Боже мой! — от счастья Джеймс подпрыгнул на месте. — Это прекрасно! Спасибо! Спасибо!

Джеймс с трудом сдерживал себя, чтобы не заключить Мудреца в крепкие, дружеские объятия.

— Но, Джеймс, — вдруг лицо Приверженца стало серьёзным, а голос строгим. — Твоё возвращение не будет похоже на сказку. Тебе предстоит перенести много боли, как физической, так и моральной. После пребывания в коме больше года, твоё тело полностью атрофировалось. Надо приложить очень много усилий и старания, в которые непременно нужно будет добавить ещё больше терпения, огромное количество терпения.

— Спасибо, что волнуетесь за меня, но мне всё равно, — улыбнулся Джеймс. — Вся эта боль ничто, по сравнению со счастьем от встречи с Джессикой.

— И еще, — продолжил Мудрец. — По возвращению, ты можешь не найти не только близких тебе людей, но и себя самого. Весь мир вокруг может измениться до неузнаваемости, как и ты сам.

— Я не понимаю, сэр, — сильное беспокойство охватило Джеймса. — Что вы хотите этим сказать?

— Ты всё поймёшь, когда придёт время, — чуть заметно улыбнулся Мудрец. — А сейчас, тебе пора.

После этих слов Приверженец слегка коснулся ладонью груди Джеймса, и молодой человек исчез с поляны, будто вовсе там никогда и не был.

В маленький, но уютный Нью—Росс пришла осень. Солнце ещё грело по—летнему, стремясь отдать последнее нерастраченное тепло. Небо было удивительно чистым, прозрачным и высоким. Лишь ветер стал более холодным и резким, ненавязчиво напоминая о том, что на «Изумрудном острове» начало сентября. Он разметал все облака по дальним уголкам необъятной Земли, чтобы ничто не мешало яркому солнцу согревать добродушных жителей прекрасной Ирландии.

Мэри О Коннел вошла внутрь небольшого двухэтажного коттеджа. Девушка скинула с хрупких плеч лёгкий плащ и оставила его в прихожей. На секунду она о чём — то задумалась, а затем украдкой смахнула слезу с розоватой щеки. Последнее время слёзы стали лучшими друзьями ранее всегда позитивной рыжеволосой красавицы Мэри. Два месяца назад трагически погиб её жених Мэтт. О Коннел очень тяжело пережила его неожиданную кончину. Родители девушки думали, что она умрёт от горя. Наверное, так и было бы, если бы не Джеймс Фокс. Забота о нём помогла Мэри понемногу справиться с ужасной депрессией и стала единственным смыслом её существования. Было время, когда Мэри просто не хотелось вставать по утрам с постели, но мысль о том, что её помощь просто необходима беспомощному Джеймсу помогала девушке, не смотря ни на что, жить дальше.

Мэри поднялась на второй этаж и вошла в комнату Джеймса Фокса. Молодой человек всё так же неподвижно лежал на кровати и спал глубоким сном.