Ксения Верник - За гранью разума. Робкий шепот ветра

— Доброе утро, Джеймс! — Мэри посмотрела на него и постаралась предать своему голосу как можно больше бодрости и жизнерадостности. — Как ты? Вижу, что хорошо.

Девушка заботливо поправила мягкую подушку под головой молодого человека, в этот момент раздался стук в дверь.

— Кто — то стучит в дверь, — Мэри перевела взгляд на выход из комнаты. — Похоже, это почтальон. Я скоро вернусь.

Девушка спустилась вниз. За порогом её действительно ждал почтальон. Молодой человек принёс небольшую бандероль с глюкозой, которую отправил Питер Миллс из Лондона. Мэри расписалась в бланке, поблагодарила парня, оставила коробку на столике в гостиной и отправилась на второй этаж. По дороге, девушка думала, о том, что так и не решилась на то, чтобы рассказать Питеру об улучшениях в самочувствии Джеймса.

— А, вот и я, — Мэри подошла к постели Джеймса и застыла от шока, который охватил всё её тело и душу.

Джеймс лежал на кровати и смотрел в потолок. Он пришёл в себя. Вышел из комы. Это было похоже не на что иное, как на чудо.

— О, Боже, — еле слышно прошептала Мэри, чтобы не напугать парня. — Боже мой, Джеймс, мой хороший, — слёзы сами хлынули из глаз девушки. Одной рукой она пыталась остановить их бешеный поток, а другой взяла маленький фонарик.

О Коннел осторожно прикоснулась к лицу Джеймса и посветила ему в глаза. Реакция карих глаз Фокса на яркий свет не заставила себя ждать. Ещё мутные зрачки Джеймса стали жадно преследовать свет фонарика.

— Отлично, — Мэри не могла поверить во всё происходящее, хотя точно знала, что по — другому и быть не могло. Она выключила фонарик и отложила его в сторону. Как и говорил Питер Миллс, тело Джеймса было полностью парализовано. Единственное, чем Фокс мог пошевелить, так это глазами. Мэри аккуратно повернула голову парня так, чтобы он посмотрел на неё.

— Джеймс, дорогой, ты меня слышишь? — девушка наклонилась к нему.

Зрачки Джеймса замерли в одном положении. Молодой человек с трудом сфокусировал взгляд на Мэри. В этот момент его пульс резко участился, артериальное давление, и температура тела стали резко увеличиваться. Тело Джеймса охватили сильные судороги.

— Сейчас, сейчас, — Мэри ввела в кровь парня сильное успокоительное лекарство. — Сейчас всё будет в порядке, потерпи немного.

Мэри плакала и гладила Джеймса по чёрным волосам. Как доктор, она точно понимала какую физическую боль испытывает человек выходящий из комы, а случай с Джеймсом был просто уникальным, никто ранее не выходил из комы четвёртой степени спустя год.

Мэри посмотрела на монитор, все показатели пришли в норму, Джеймс уснул. Девушка продолжала смотреть на него. Фокс вышел из комы, она добилась своего, но на этом не собиралась останавливаться. Следующей целью Мэри было помочь Джеймсу восстановиться настолько, насколько это возможно. Она знала, что будет нелегко, но прекращать заботу о Джеймсе, не собиралась, не смотря на все трудности, которые только ещё ждали её впереди.

Падающий снег завораживает не только детей, но и взрослых, особенно накануне Рождества. Пушистые, огромные хлопья вальяжно и грациозно спускаются на землю, и лишь беззаботный ветер имеет право прикоснуться к ним и закружить в белом, легкомысленном танце. Он бережно доставляет снежинки на землю, а они покрывают землю, будто превращаясь в нежное и сладкое безе.

Мэри О Коннел вошла в небольшой, но уютный старый коттедж своих родителей в Нью—Россе. Девушка стряхнула снег с мягкого воротника коротенькой шубки и оставила её в прихожей. Мэри заглянула в гостиную, там, в углу, около камина стояла высокая, красивая наряженная к Рождеству, которое уже было на пороге, ель. О Коннел улыбнулась дереву и лёгкой походкой направилась вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь одной из комнат.

— Войдите, — послышалось с той стороны двери.

Мэри вошла в светлое помещение и широко улыбнулась. В ответ ей улыбнулся Джеймс Фокс.

За четыре месяца Джеймсу стало значительней лучше. Он заново научился владеть своей головой и руками, другие части тела ещё были атрофированы. Первые недели после выхода из комы Фокс не мог разговаривать, позже его речь пришла в норму. Джеймс знал, что этими успехами он обязан лишь одному человеку — Мэри О Коннел. Храбрая, рыжеволосая девчонка помогала ему переживать и физическую боль и моральную. Хотя моральная боль Джеймса, в первое время, никак не могла сравниться с физическим недугом. Трудно передать словами, что испытал Фокс после возвращения, не увидев рядом с собой Джессику. Он был уверен, что это она говорит с ним. Что это она заботится о нём и помогает его телу быть живым, пока душа готовиться к возвращению. Насколько сильна была его боль, когда он осознал, что на деле всё совершенно иначе. Но Мэри и с этим помогла ему справиться. Девушка стала для Джеймса: и мамой, и другом, и психологом, и няней. Она стала ему необходима, как воздух. Джеймсу было страшно и одиноко, а в присутствии Мэри эти ужасные чувства покидали его.

— Привет, — Мэри подошла к кровати Джеймса. — Как ты?

— Терпимо, — улыбнулся Джеймс. — Как твои дела?

— У меня всё прекрасно, — ответила девушка, тщательно скрывая ту боль, которая ещё жила в её душе после кончины Мэтта. — Давай, я тебе помогу, — Мэри помогла Джеймсу принять полусидящее положение. — Сегодня прекрасная погода. На улице такой снегопад, — Мэри открыла занавески.

— Да, действительно, погода прекрасная, — подтвердил Фокс, немного пощурившись от дневного света.

— Итак, — ободряюще воскликнула О Коннел. — Что у нас там по списку? Массаж, зарядка, душ, завтрак, прогулка, — девушка загибала длинные пальцы.

— О, Боже, Мэри, — тяжело вздохнул Джеймс. — Мы проделываем всё это на протяжении четырёх месяцев изо дня в день. Давай устроим выходной?

— Какой ты всё — таки смешной, Джеймс Фокс, — усмехнулась Мэри. — У образа жизни, который непременно поставит тебя на ноги, не может быть выходных!

— Мне так неловко, — Фокс отпустил глаза и в миллионный раз покраснел. — Ты молодая, красивая женщина, а возишься со мной как с ребёнком.

— Я не женщина, — улыбнулась Мэри и подкатила к кровати инвалидное кресло. — Я доктор, пусть молодой, красивый, — засмеялась девушка. — Но доктор. Ну, или, — Мэри демонстративно оттолкнула кресло ножкой и кокетливо улыбнулась. — Я могу оставить тебя одного, может, так ты быстрее встанешь на ноги.

— Без тебя я умру, — Джеймс поймал край кресла рукой. — Ты же знаешь это.

— Тогда довольно капризов, — Мэри вздёрнула бровями и поставила на прикроватную тумбу массажное масло. — Начнём с ног.

— Ты — манипулятор, — засмеялся Джеймс. — Пусть и самый милый в мире.