Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

Конечно же я плелся в самом конце процессии, кутался в меха, пытаясь хоть как-то согреться, и все портил своим несчастным видом. Волк немного попрыгал рядом со мной, но потом учуял разделанные туши быков и ускакал в темноту, теряя ко всему интерес. Жалобно завыв, местные собаки известили всех, что волк нашел то, что хотел.

Два лопаря, размахнувшись, закинули чужие нарты на вершину костра. Кто-то кинул следом пустой сундук, и он, раскрывая крышку, сразу потянулся ко мне, желая укусить. Нойд тряхнул бубном, и костер, взметнувшись вверх, поглотил сундук целиком.

Теперь ничто не напоминало о русских купцах. Не доехали они к погосту. Заблудились в тундре и пропали в буране. Куда сами исчезли? Наверное, в снег закопались. До весны.

Весна! Лучше бы не вспоминал! Кольнуло в груди. Засаднило. Что ж так тревожно-то на душе?

– Дедушка, расскажи сказку! Расскажи!

Шамана окружили ребятишки и потащили к шкурам. Теперь и у него величие исчезло. Превратился в суетливого старика, не знающего, что делать с ватагой внуков, кого первого погладить по головке, пригладить нечесаные вихры.

– Про мишку хочу!

– Дедуля, не слушай его. Давай про мир мертвых. И чтоб духи пришли и кружили вокруг, а? Ну что тебе стоит? Не надо опять про мишку. Надоело! Каждый раз про мишку. Я уже все истории знаю наизусть!

– Про мишку хочу! Про маму мишку! – захныкал самый маленький. Его подхватила на руки Карху и закружила, увлекая к костру, где аппетитно пахло мясом.

Дети и мужчины расселись вокруг нойда. Я тоже присел. С краю. Незаметный.

– Про мир мертвых, а? Про души! Ну, дедуля.

– Медведь – наш тотем. Сказки о нем всегда поучительны. Правда в них великая. Мудрость поколений! Слова предков.

Подросток тяжело вздохнул от слов нойда. Спорить и настаивать дальше не стал. Уважение к взрослым воспитано с малых лет.

– Но сегодня я расскажу вам историю из мира мертвых. Души. Посмотрите внимательно на мир. Что вы видите вокруг?

– Костер.

– Снег.

– Шкуры.

– Деревья, звезды, небо, камни. Всё это души. Души повсюду – на земле, под землей, в воздухе и в воде. Души среди нас, и мы даже не подозреваем об их присутствии, – бубен завибрировал в руках шамана. Я покосился по сторонам, выискивая души. Не нашел. Лопари притихли. Женщины стали носить миски с жареным мясом и похлебкой, но никто и не думал притрагиваться к еде. Все слушали нойда.

– Мир мертвых имеет много делений. Сегодня я расскажу вам о Ямби айва. Этот мир находится у поверхности земли. Вот здесь. Под ногами. В нем живут души предков, – шаман встал на колени и застучал в бубен. Из костра прилетели искры и закружили в хороводе над головами саами. Я на всякий случай пригнул голову, чтобы шапку не опалило. Лопари, наоборот, радовались, ловили искорки, держали их в ладонях, показывали друг другу. Бубен примолк. Искры застыли над нами звездами. – Именно из мира Ямби айва Радиен берет души для повторных рождений. И в каждом новом ребенке мы видим душу своего предка. Некоторые из них не перерождаются и тогда становятся просто духовными помощниками Радиена, – бубен заиграл быстрее, и искорки закружились, принимая образы забавных фигур. Человечки охотились. Бегали друг за другом. Кидали копья. Сбивали оленей в стада. Лопари раскрывали ладони, отпуская сияющих мотыльков. Радовались, как дети, новым действующим лицам. Я и сам глупо улыбался, но больше не от волшебных картинок, а от чистоты душ окружающих меня людей. Чужая доброта меня покорила. – Иногда мертвые души не находят себе покоя. Не желая перерождаться и становиться помощниками Радиена, они совершают вылазки в мир людей и воруют частицы их душ, – колотушка громко ударила в бубен и крадущиеся искорки замерли. Все смотрели на них, затаив дыхание. – И тогда великий и сильный нойд совершает путешествие в мир мертвых, разыскивает такие души и возвращает их домой – настоящему владельцу. А прежде, чем отправиться в такое опасное путешествие, всегда в жертву приносят животных не только черного цвета, но и черной злой души. Такие жертвы закапывают в землю живьем.

Подчиняясь ударам бубна, искорки вспыхнули и улетели кометами в небо. Лопари выдохнули.

– О.

– А теперь про мишку!

– Давай лучше про медведя-оборотня, про Талла.

– Тише. Ночью нельзя говорить о Талле. Он же придет и съест нас.

– Талл – хитрый медведь.

– Коварный.

– А что вы думаете, может, медведь оборотень уже среди нас? – лопари заулыбались от предстоящего веселья. Кто-то ткнул пальцем в сторону гейду. – Давайте представим, что она оборотень. Ты ведь сможешь станцевать, как медведь?

Карху натянуто улыбнулась и посмотрела на нойда, ожидая поддержки. Старик расширил глаза, смотря в космос перед собой, и легонько застучал в бубен. Девушка живо перевела взгляд на меня. Я пожал плечами, разводя руками. Твои родственники – терпи насмешки или танцуй.

– Все красивые гейду – оборотни медведи.

– Это все знают!

– Наша мама – мишка!

– Да, оборотень среди нас, – сказала гейду, – и это он! – она подняла малыша на вытянутых руках, показывая погосту. Лопари дружно засмеялись. Мальчик подыграл, ревя медвежонком, скалясь в разные стороны, и открыл Большой праздник весны.

Как они плясали! Дикари! Веселые и добрые. Старые и малые, все как один танцевали, водили хороводы и пели. Шаман неистово стучал в бубен – звал весну. Карху кружилась медведем и очень натурально ревела. Конечно, не специально. Притворялась. Как может красивая девушка топтаться медведем? Только войдя в роль и забыв выйти из неё. Вот бы с ней повальсировать. У меня раньше неплохо получалось. Я представлял красавицу в пышном бальном платье, но почему-то образ улыбчивой белокурой девушки никак не накладывался на темную строгую гейду. Попытки причиняли голове боль. Рвали нейроны. Пульсировали в затылке. Скручивали тело. Призывая оставить попытки вернуться к памяти. К воспоминаниям. Подумал о звездах, и стало легче.

В разгар веселья, когда я в очередной раз попытался отдать Карху варежки (чтобы она хоть руки погрела), а она меня пожелала накормить олениной с брусникой, ко мне на шкуры приполз волк. Был он сыт и безразличен. Глаза у зверя закрывались, а торчащие уши слушали погост и как-то ориентировались в гаме звуков.

– Один ты мне верный товарищ!

Волк зевнул и задремал с торчащими ушами.

– Нет. Не товарищ, – подумав и глядя на зверя, сказал я и прилег на его спину.

У меня задремать не получилось. Встрепенулись оба, услышав крик. Резко поднялись. Волк первым бросился на звук. Гейду остановилась, бросая танец, и недоуменно посмотрела в ту сторону, куда мы сорвались. Бубен замолчал, издав на прощанье тревожную вибрацию. Отчаянный женский крик повторился.