Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

– На каком озере? – удивленно протянул я, но так как меня волновала больше другая мысль, поторопился спросить, – и среди этих чужих будет твой жених?

– Жених? Зачем мне жених? – она даже перестала плакать. – Зачем гейду жених? Гейду мать нойда или нойд. Гейду не выходят замуж. Ты не знаешь истины и как устроена природа?

– Думаешь, чтобы стать матерью, жених не нужен? – мысль меня очень волновала и тревожила. Я нетерпеливо застучал варежкой о деревянный борт саней.

Девушка странно посмотрела на меня.

– Нет.

Я облегченно выдохнул и рассмеялся. Словно гора с плеч свалилась. Какое облегчение! Полный восторга, спросил:

– Тогда не понимаю, зачем ты так принарядилась?!

– Чтобы понравиться и стать матерью. Купцы сильные. От них всегда хорошие дети. В роду кровь одна.

Я хлопнул ладошами. Скинул шапку, сильно ударяя ей о снег. Волк испуганно отскочил от меня на пару метров. Покосился разными глазами. Зевнул на всякий случай, показывая какие у него клыки.

– Понятно. Вот зачем дедуля открыл видимость. Стучал тут бубном, пел, наводил чары, а потом плюнул и решил внучке подарок сделать.

– Не внучке. Себе.

– Хочет внука? Понимаю.

– Нет.

– Нет?! Я даже боюсь предположить…

– Хочет душу купца.

– Душу? – я опешил. – Зачем?

– Дедушка слабеет. Он питается душами. Ты разве не знал? Дедушка – поедающий шаман. Это все знают. Понимаешь? Все! Ветер! Камни. Снег. Рыбы. Все люди. Мир знает. Почему ты никогда ничего не знаешь? Душа купца хороша! Очень черна! Бездна мрака! Вкусная! Такая ни с какой не сравнится! Чтобы жить дальше, ему нужна жизнь другого человека. И он ее возьмет. Скоро.

Я покивал головой, не веря ни одному слову ведьмы. А потом решил. Наверное, ей нужен хороший врач.

Из Кандалакши.

Слово само всплыло в мозгу и удобно завертелось на языке, но я его не выплюнул, проглотил, и грозно сказал:

– Возле меня будешь стоять, когда дедушка станет жрать купцов. И чтоб ни на шаг не отходила. Поняла?

Волк заскулил. Он-то сразу понял. Спрятал морду в лапы, признавая во мне альфа-самца.

Гейду примолкла. Поджала губы. Перспектива ей не нравилась. Она долго принимала решение. Менялась в лице. Злилась. Сопела. Звенела ожерельем. Перекатывалась с носка на пятку. Трясла мисками. Кусала губы. Решилась и выпалила:

– Ты поможешь стать мне нойдом? Ты будешь моим личным сайвугадче? Всегда? Я должна стать очень сильной. Сильнее, чем дедушка. И тогда он успокоится и уйдет в камень.

– Да, кем угодно! Хоть твоей халвой! – в эту минуту я не обманывал. Мне не очень нравилась мысль, что Карху хочет детей от пришлых купцов. Что это за навязчивые мысли – использовать пришлых? Что у девушки, что у старика? Ладно, дедуле простительно. Он – своих есть не может. Родственники. Но Карху? Вон парней сколько вокруг! Выбирай любого. Волка моего кормить будет. На рыбалку станем ходить вместе. Одна польза! Я немедленно должен остановить похоть. Это же противоестественно и не нормально. Девушка медленно подошла ко мне. Скромно. Похлопала длинными ресницами. И я сразу всё забыл! Поводила пальцем у самого носа, цокая языком. Погрозила. Преданно заглянула в глаза, улыбнулась и спросила:

– А что такое халва?

Краска звякнула серебром. Солнце заиграло на монетках.

Я задумался, не зная, как объяснить северной девушке на вкус лакомство. Мы, когда турок били, и ходили по местным базарам, халвы разной попробовали. Довелось. А тут как? С чем сравнить? С брусникой?!

– Пойдем, – вздохнула она, так и не дождавшись ответа, – поможешь снять ожерелье.

– Как увидишь шамана – вали его дублетом в голову!

– Как скажешь, Сава, за это я – всегда за! – суровый помощник купца, заросший черной кудрявой бородой по глаза, тряхнул обрезанным дробовиком, внимательно оглядывая стоящую перед ними общину. Лопари переминались, топтались, глазели на чужих.

– И не напирай на меня! – не оборачиваясь, рыкнул за спину купец. Тут же исправился и заулыбался лопарям, лихо сдвигая мохнатую шапку на затылок. Пробегающего ребенка одарил петушком. И хоть зажато в кулаке их много, больше не дал никому – остальное на мену.

Лизали петушок все. Изумлялись. Говорили между собой. Дружелюбно улыбались, глядя на купцов. Лица открытые. Таких обманывать милое дело. Слишком доверчивые.

– Сейчас начнется. Приготовились. Рот не разевай, а то так и застынешь – шаманы не дремлют! Чую! Кроются где-то. Место непуганое, незаезженное войсками. Повезло нам с тобой, братуха. День будет очень необычный! На баб не пялься, Андрюха. Опять замечтаешься! Потом выберем! Сначала торги!

– Я уже выбрал. Та вон! – Андрюха мотнул дробовиком. Сава проследил. Присвистнул.

– Ничего себе! Как писаная. Если бы не в мехах, то подумал бы, что из благородных. А так – вылитая ведьма и, поверь, не для тебя она. Дай-ка мне бусы стеклянные. Да не эти! Красные на мену, синие для баб. Цвета что ли путаешь?!

– Я не путаю. Какие первые попались, те и дал, – пробасил Андрюха, наклоняясь опять к волшебному сундуку. Впрочем, простительно, он не сводил взгляда с толпы, оставаясь настороженным. Уж слишком долго они искали этот погост. Кружили по тундре. В ветрах и в снегу. А потом селение появилось неожиданно. Небольшое, раскинутое. Безлюдное. Зловещее. Остановились лагерем у последнего домика. Видно наспех его собирали для таких гостей, как они. Для чужаков. Кое-где на снегу виднелись следы копоти. Нехорошо становилось от такого места, неспокойно. Душу воротило. Да и Сава подливал масла в огонь с этими шаманами! Будь они не ладны. Как вот определить, кто шаман, когда все на одно лицо? Еще и девку красивую увел, пользуясь старшинством своим. Кто, спрашивается, за язык тянул? Не мог дождаться? Подарил бы сам бусы.

Андрюха вздохнул, замирая в позиции за спиной.

Сава поморщился от чесночного перегара охранника. Размахнулся, кинул подарок через головы под ноги выбранной лопарки.

– Тебе, красавица. Бери, бери, тебе! Помни доброту и щедрость Савы, купца русского.

Карху стояла, не поднимая глаз. Гордая. Неприступная. Но я отчетливо услышал:

– Красивые.

Посмотрел под ее ноги, на разноцветное стекло кривых шариков, пожал плечом.

– И улыбаются, – девушка вздохнула. – А вот души черные! Одна хуже другой.

– Ты про купцов что ли? Я не понял сразу! Да не похожи они на купцов. Один, так вообще обрек. Горец! Эй, ара! Кач пара?! – закричал я бородатому. Тот не среагировал. – Еще и по-русски не понимает. Дикий! Сбежавшие каторжане с дробовиком. Головорезы. Я бы их в первый околоток [24] Околоток – полицейский участок. отволок.

– Шиши.

– Точно. Шиши. Спроси, халва у них есть.

– Сам и спроси!

– Я-то халву не просто пробовал, ел ее! А ты нет.