Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

– Перестаралась, – старик укутался в шкуру. Прикрыл глаза, позволяя комарам сесть на лицо. Три, пять и дальше я сбился со счета. Тяжело для мозга. Насосаться крови из насекомых никто не успел. Высохли моментально, превращаясь в мумии, упали сухими тельцами на грудь к старику. К таким же собратьям неудачникам. У старика зарумянились щечки. Свежий воздух и постоянная подпитка в виде душ комаров явно шли ему на пользу.

Мы сидели у входа в вежу и смотрели на полярное солнце. Оно слепило глаза, но абсолютно не грело. Белый диск застыл в бледно-голубом небе. Внутренние часы говорили мне, что уже наступила ночь, но от того, что светило солнце, спать совсем не хотелось.

Карху рассмеялась чему-то своему, помахивая руками, явно ведя внутренний монолог.

Я снова глупо улыбнулся, не выходя из роли, и протянул, мыча:

– Рота.

Карху вздохнула.

– Ничего. Отойдет. Потребуется только времени побольше.

– Поправляется, – хмыкнул старик, чуть приоткрывая глаза и глядя в мою сторону. Я начинал сидеть, ходил с палкой и сам ел, правда, слишком долго – жирный бульон постоянно расплескивался из ложки, пока я подносил ее к губам. «Ты тоже, комары идут тебе на пользу», – хотел сказать я, но лишь заулыбался, вытянул руку и протянул:

– Белочка.

Карху снова вздохнула:

– А он сможет?

– Войти-то? Только он и сможет. Мы – нет. В этом его предназначение. Наше умение – найти город. Его – войти в него. Он войдет и, как верный сайвугадче-проводник, протащит меня за собой. Теперь главное не умереть раньше, чем я найду город, который мне указал Рота. Это станет легендой!

Я насторожился. Вот оно. Как долго я ждал этого момента. Значит, я должен войти. Куда? Для чего? Когда? И про какой город он говорит? Кандалакша? Все пути ведут в Кандалакшу! Не понятно. Найти город Роты. Кандалакша – город Роты? Странно. Выбрал бы Париж или Рим. Города точно поинтересней. А почему сам не может войти? У меня сейчас никаких документов нет – вряд ли моим положением можно воспользоваться.

– Белочка.

– Дедуля, убей белочку. Ване хвостик дадим – поиграется. Жалко его – сил нет. Он ведь скоро умрет.

– Сейчас! – старик и не подумал сдвинуться с места, прикрыл глаза. Новый рой комаров садился ему на лицо. Бедняги. Кстати, с комарами у него получалось много лучше, чем с белочкой.

– Белочка, – сказал я Карху и заволновался.

– Я попробую, – пробубнила нойд. – Видишь, дедуля вредничает. Заставляет самой всё делать.

– Есть сложности? – дедуля приоткрыл глаз. – Может снова в гейду? Рано тебе становиться нойдом.

– Никаких сложностей! – зло воскликнула Карху, взмахнула рукой, и с веток сосны упало с десяток шишек. Дождем. С дробным шумом. Зверек махнул хвостом и перепрыгнул на соседние деревья, исчезая.

– Белочка? – неуверенно спросил я.

Карху заскрипела зубами, потеряв ко мне интерес.

– Скажи, вот почему какие-то сайвугадче могут бродить по нижнему ярусу мира Роты, а я – нет?

– Он не какой-то сайвугадче. Он самый необычный из тех, что у нас были. И не забывай. Кто сделал его ещё сильнее? Ты! Да-да. Ты сама отдала ему мой нож! Мой лучший нож, с которым я проходил всю молодость и зрелость мужчины во владеньях Роты! Сама вдохнула своим поступком в него дополнительную силу. Иногда мне кажется, что ты сделала подарок нарочно.

– Да мне ножны понравились! Серебром отделаны, любой дух клюнул бы, чтоб вернуться! Не было умысла.

– Смешно, – усомнился старик и фыркнул лисицей.

– Дедуля, отдай мне его, а? В сайво-аймо у меня есть три духа: птица, рыба и олененок. Они любят мое пение и в ответ всегда показывают тропинки в мире мертвых. Я уже умею ходить по среднему миру! Мне он знаком! И не интересен. Волшебство приедается. Я хочу человека-проводника. Сильного сайвугадче! Я хочу вниз, бродить по неизвестным тропам смерти, искать клады, спасать души! Я жажду приключений. Я хочу волшебства. Зачем его губить? Давай найдем другого сайвугадче для входа в город?

– Какая ты странная, внученька, то хочешь, чтобы съел его и душу в камень превратил. То отдай мне его. Ты уж определись.

– Сама себя не узнаю! Вот сейчас хочу себе проводника человека! Яблочко зеленое тоже бы съела.

– Хоти лучше, – посоветовал дедушка. – Мала еще. Вот проживешь еще лет двести, тогда и тебе повезет.

– У-у-у, – прошипела девушка, – вот выращу своего сайвугадче, будет он только моим, и стану самым сильным шаманом. А о тебе, противный дедушка, даже вспоминать не буду. И канет твоя легенда в небытие.

– Как ты его вырастишь? – засмеялся дедушка. – С детства что ли? И где ты возьмешь ребенка? В тундре? В погосте? Не смеши.

– Найду, – прошипела Карху. Я слегка покосился на ее живот и стал дальше смотреть, как дедушка пожирает души комаров. Занятное зрелище. Стану на ноги, окрепну чуток и сбегу. К речке. Засиделся. Там до Колы, оттуда в Кандалакшу или в столицу к маменьке, хоть на оленях, хоть на паровозе, хоть на судне британском. Заберу Прохора… А, мертв. Давно мертв. Странно. Загадка какая-то необъяснимая. Кто ж тогда был вместо него всегда рядом? Да был же мужичок, иногда пил крепко, а Прохор не пил никогда. Странным казалось, но думал, горе какое-то у дядьки, скрывает, раз не говорит и прощал блажь, потому что сам пил. Боль головную глушил. Разобраться уже, наверное, не смогу. Чую, не легко будет от этой вежи оторваться. Привязали меня к ней крепко.

Странно, что старый шаман не видит изменения в Карху. Хотя, может дед не воспринимает ее как девушку и пока не обращает внимание.

Привязали меня к веже шаманской не ремнями. Нет. Тайной скрытой и не ясной, такой, что даже недоразумение с Прохором блекнет.

И не рождённым ребенком с участью незавидной. Потому что судьбу я такую переживаю с зимы уже.

Я распахнул жилетку. Стал смотреть на тело своё высохшее.

– Смотри. Любуется, – дед заулыбался. Карху отвернулась. Не могла смотреть. Сам не мог. Словно не мое. Всё покрытое шрамами, рубцами, следами от ран новых. Ужасное тело. Я запахнул жилетку и на всякий случай сказал старому шаману:

– Нет белочки. Тут была.

– Ускакала твоя зверушка. Ох, высосать бы из тебя душу за то, что со мной сделали из-за тебя. Но заплатишь еще сполна. Скоро время придет, перестанешь тогда лыбиться.

– Белочка? – неуверенно сказал я.

– Хватит, дедуля, говорить о городе при нем. Не ровен час, очнется. Начнет понимать. Начнутся вопросы.

– И что тогда?

– Сбежит.

– Сбежит в тундру? К комарам и медведям? Шутишь?

– Да он и так с медведями живет. Хватит! Лучше помоги мне бубен доделать. Рисунки правильно наложить.

– Не знал, что до такого доживу. Раньше барабан так боготворили, что к нему категорически воспрещалось прикасаться женщине – оскверняли вы священный инструмент. Теперь я должен сам нанести на твой бубен рисунки. Разведи костер. Посмотрю, как кожу натянула.