Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Тут мы подошли к Епископским воротам.

— Ну что это такое! — возмутился я. — Как только ты до этого места доходишь, нас отвлекают! Народ, подождите нас на Дворе, нам договорить нужно.

Один из дружинников, осуществляющий охрану свидетельниц, вдруг пренебрег своими обязанностями, подошел к нам и спросил у Богуслава:

— Воевода, а можно я тоже послушаю?

— Что за любопытство такое? — не одобрил его порыв бывший воевода.

— Я с вами вместе тогда на Стугне бился в Ростиславовой дружине. Только я в передовом полку был, мы раньше всей нашей дружины через речку ушли, чтоб на засаду наша отступающая в беспорядке рать не натолкнулась.

Князь остался тогда на переправе, брата ожидать. Я его очень любил — Ростислав умный был и добрый. А потом говорят — утоп! Мы все так и ахнули! Дозволь, воевода, дослушать!

— Слушай конечно. Я к этому княжескому отроку тоже хорошо относился, но вместе с ним мой Мономах тонул! Крикнул своим, чтобы сдерживали половцев дальше, а сам к переправе поскакал. Долетел до воды, всю железную сбрую с себя сбросил, а вытащить только Владимира успел.

Мы в том бою больше половины дружины потеряли, восстанавливали потом количество ратников долго. Святополк, пока половцы, так и не взяв Киева, ушли русские земли к северу от нас жечь да грабить, испугался этой войны до того, что женился на дочке хана Тугоркана.

Такого удода только на цепь, и палкой, палкой! А он Землей Русской правит!

— Ладно, пошли на Епископский Двор.

Я поглядел на часы. До окончания обедни еще пятнадцать минут. Отпустить, что ли, дружинников? В такой толпе на девчат не нападут, защиту особо важных свидетельниц можно отменять.

Светило яркое в этих широтах осеннее солнышко, редкие белые тучки неторопливо ползли по небосводу. Наши стояли кучей, держась недалеко от крыльца Епископского Дворца. Столько места, как пузанам-боярам в здоровенных шубах и их разожравшейся челяди, нам не требовалось. Богуслав, я и дружинник начали проталкиваться через толпу горожан к своим.

И вдруг возле них проблеском молнии сверкнул над головами необыкновенно яркий клинок! Завис, потом выпал из чьей-то враз ослабевшей руки. Мы со Славой, расшвыривая народ, рванулись к нашей ватаге.

Протоиерей уйти к другу-епископу еще не успел, и теперь охал и ахал от пережитых впечатлений, Мария икала, Варька упала в обморок на руки к подруге. Бывший при них в это время молоденький ратник растерянно озирался и, даже не делая попытки вытащить саблю, ошеломленно спрашивал:

— А чо это он? А зачем это он?

Сбоку от всего этого балагана стоял мой побратим-ушкуйник и вертел в руках длинный боевой кинжал.

Тут народ окончательно расступился, и я увидел валяющийся возле ног Матвея труп с неестественно вывернутой головой. Убиенный был смугл, очень черен волосом и сильно курчав. Определить возраст было затруднительно — все лицо было покрыто грубыми шрамами. М-да, дела делишки!

Ушкуйник извиняюще улыбнулся.

— Теряю навыки. Живьем надо было брать разбойника этого. Ну, что уж теперь говорить… А ножичек чудо как хорош — прямо сам в руку ложится! И сияет, любо дорого поглядеть! Что за сталь, не пойму. Не булат и не дамаск, а для франкской слишком светлая и отсветы совсем другие.

Слава протянул руку.

— Покажешь?

— Гляди.

И Матвей подал режуще-колющий клинок рукоятью вперед, как и положено у профессионалов. Кинжал блеснул в других руках, тоже отнюдь не любительских.

Ну народ! Тут под ногами неостывший труп валяется, за который, между прочим, ответ еще надо будет держать, а они виды стали взялись обсуждать!

Богуслав перестал вертеть в руках клинок и вернул его новому владельцу.

— Это, паря, акинак из хоролуга.

Ответ, конечно, исчерпывающий и абсолютно понятный, — подумалось мне.

— Солнечный блеск от небесного камня? — аж ахнул Матвей.

— Именно он. Такие секиры, мечи и кинжалы только на Руси делают. Хоролуг, подарок языческого бога Хорса, франкский меч не ломает, а перерубает. Удивительно прочен.

На Западе эту нашу сталь кречетом зовут. Они все пытаются ее изготовление перенять, а для этого русские клинки протравливают какой-то своей иноземной дрянью. Вот после этого сталь и переливается, как перья у кречета.

— А просто купить этот металл нельзя? — поинтересовался я.

— Не завалена Русь небесным камнем, который ты метеоритом зовешь. И взять надо от особого камня, — отнюдь не каждый прилетевший в дело идет! — нужный кусочек, добавить в обычное кричное железо, и варить в особенных горшках, тогда только хоролуг получается. У обычного кузнеца ничего и не выйдет, редкие умельцы этим заняты.

Умение это переходит от отца к сыну и не продается. Греки и арабы раньше раскапывали курганы, где наших павших воинов хоронили, чтобы хоть их сломанные мечи добыть. Находили или нет, сие мне неведомо, но за прошедшие сотни, а то и тысячи лет, хоролуг они делать не наловчились.

— Руси-то нет еще тысячи лет, — скептически заметил я.

— Руси нет, а Скифии, откуда это умение пошло, сейчас уж более двух тысяч было бы. Селились скифы здесь, какая-то их часть, надо думать, и вошла в русский народ. Оружие из хоролуга они называли акинаком. Меч-акинак был с локоть, а такой, как этот, кинжал-акинак, с неполный локоть, то есть покороче.

— Мне рассказывали об акинаках, — задумчиво проговорил Матвей. — Но сам я их в глаза никогда не видел, в руках не держал. Думал, отошло это умение на Руси, разжиться таким оружием даже и не мечтал.

Тут подошли на шум и охранники Дворца — три человека. Их начальник все у нас расспросил, попытался отобрать у Матвея кинжал-акинак, но этот номер не прошел.

— С боя взято! — зарычал ушкуйник, — не отбирается!

Старшим у охраны был вяловатый седенький дяденька. Связываться со средневековым спецназовцем такими малыми силами он не решился.

— Епископ пусть сам решает, — подытожил командир охранников. — С ним связываться не советую…

— С боя взято! — опять рявкнул Матвей.

— Ладно, Бог с ним. Убиенного тобой мы знаем — это Янко Шрам, первейший бандит и убийца по всей нашей земле — ищет его княжеский Тайный Приказ уж давно, да и мы оповещены — вдруг сюда подсунется. Убили и убили, за эту погань взыску не будет.

Скоро уже вас к митрополиту позовут. Ожидайте. Ребята, берите эту дрянь как в прошлый раз! — скомандовал предводитель своим подчиненным, — в подвал потащим.

Сорокалетние ребята ухватили труп каждый за одну ногу и потащили его по пыли, колотя бандитским затылком об оказавшиеся на пути складки местности.

— Неужели так можно? — зароптал опомнившийся протоиерей. — Носить же положено!

— Мы всякие дохлые разбойные рожи не носим! — рявкнул старший стражник. — Волоките ребята, волоките!