Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— И что? И на меня Господь не больно-то расщедрился, лучик его света еле теплится, а я митрополит, а Николай с его мощной лампадой всего лишь протоиерей. Другие еще способности и качества в душе надо иметь.

Святой Владимир до того, как уверовал в Христа, чем славен был? Блудодейством неутомимым, убиением родственников, захватом власти да постройкой многочисленных капищ Перунам всяким. А потом Русь крестил и воссияла истинная вера над землей нашей! Вряд ли к нему Божественный луч тянулся, когда он восемьсот наложниц содержал, растлял девиц или братьев изводил. А стал святым, и недаром народ его зовет — Владимир Красно Солнышко.

И ты действуй по данному тебе сверху разумению, а православная церковь постарается помочь. Хотел златниками набрать, которые святой Владимир делал, чтобы дары как в Библии были, но не успею. Бери уж тем, что есть.

Здесь золото, — митрополит щелкнул пальцами, и служка поставил возле меня изрядный баул, — здесь серебро, — еще четверо вволокли два здоровенных мешка, — здесь самоцветы, нашими купцами из дальних стран привезенные, хотел ими обделать кое-что из церковных ценностей, — панагию у нас да наперсный крест для Киевского митрополита.

Святость панагии и без драгоценных каменьев не уменьшится, а киевлянин и так походит, не обломится. Ему со всей Руси подати и подарки везут, глядишь, кто-нибудь из епископов самоцветов спроворит, еще может и поярче моих будут.

Мне на колени поставили изукрашенный зернью ларец немалых размеров.

— Виденье опять было, прямо перед судом. Последнее время участились они у меня, прямо как у блаженного какого. Дельфины ваши уйдут скоро к Константинополю, а затем по проливу к Греции по Средиземному морю отправятся. Там тебе рыб этих сыскать будет нелегко.

— Все что ли уйдут? — поразился я. — Их же в Русском море многие тысячи!

— А нам все и не нужны. Нужен одной стаи вожак. У него под началом не меньше сотни этих рыб плавает, и созвать он в короткое время еще пару сотен может. Им, чтобы камень отвести, этих сил с лихвой хватит. А он скоро со своей ватагой уплывает.

— Других найдем! Дельфинов в море много!

— А стая нужна только эта, другие не подойдут. У этой сотни необычайно сильные способности чтобы на то, что очень далеко, влиять. Все остальные дельфины на это дело неловки. Уйдут нужные к Греции, а то и дальше, не успеешь ты их отыскать.

Сейчас они возле Херсона плавают. Надо вам прямо завтра выезжать и двигаться по кратчайшему пути — через безводную степь. Кроме тяжеловозов, я вам дам еще умельца по поиску близкой воды — родников и колодцев. Он перс, у них там степи и пустыни на каждом шагу. У нас не прижился, назад рвется, под одно и вас до Крыма доведет. Будешь его за это кормить, коня я ему выдам. Если доволен будешь его работой, отсыплешь ему с десяток сребреников. Звать его Фаридун-остад. Остад значит мастер.

— Святой отец, нам ведь еще с черным волхвом биться. Может, присоветуешь чего?

— Не бился с ними ни разу. Ведьм в Переславле извел, а с черными волхвами и не сталкивался даже. Поговаривают есть белый один, прячется где-то на Посадах, но очень слабенький: лечит плоховато, о будущем врет. Так что помочь не могу.

— А что за волхвы, которые к Иисусу пришли? Какие-то другие, чем сейчас?

— Там дело темное. Вначале их истолковывали как персидских магов и кудесников, потом астрологов с разных земель, затем царей из других государств. Мне ближе истолкование про астрологов — они тоже почитают Господа нашего и колдовством себя не очерняют.

Считалось что их было двенадцать человек, потом, видимо по количеству даров, сократилось до трех.

— А что за дары были? Золото, серебро, а что третье? Самоцветы, как ты нам сейчас даришь?

— Да, сын мой, говорил мне Николай, что ты от веры нашей далек, но не думалось, что настолько. Волхвы принесли золото, ладан и смирну.

— Ладан знаю, его в любой церкви полно, а смирна это что такое? Тоже дешевенькое что-нибудь?

— Сейчас у нас совсем не тот ладан, что был тысячу лет назад. Ладан тех времен ценился дороже золота. Смирна, или как ее сейчас зовут мирра, тоже была недешева. Ей освящали на царство, отсюда идет выражение «помазанник божий». Простых людей при крещении обрабатывают миром.

— Отсюда идет выражение «одним миром мазаны»? — обрадовался я, услышав что-то знакомое.

— Да. Только миро и мирра не одно и тоже. Мирра — это смола растения, а миро приготавливают священники — варят его из белого вина, причем берут его чуть не половину, из мирры и еще сорока всяких добавок. Протоиерея спроси, он в этих делах самый умелец — большим храмом командует.

А совет я тебе могу дать только один, — тут Ефрем сделал значительную паузу.

— Молиться почаще, отче?

— Протоиерей пусть молится, в нем святости немеряно, а ты думай побольше, соображай! — жестко сказал митрополит. — За этим ты в поход этот послан! А теперь иди, улаживай остатние дела. Коней, провизию, перса через час доставят. Деньги сейчас помогут отнести. Оставь меня, заморился я что-то…, — и старичок уснул прямо сидя.

Я не стал его тревожить, вышел в коридор. Подскочил Николай.

— Сомлел епископ?

Я кивнул.

— У него в последнее время это часто, — сообщил подошедший к нам степенный священник, — стареет прямо на глазах. Еще недавно таким соколом был, а теперь уж и не лечит, ослаб.

— Может на топчан его перенести? — спросил протоиерей.

— Нельзя — проснется сразу, потом болеть будет. Пусть посидит, отдохнет от этой свары боярской. А мы отойдем в сторонку, чтобы ему не мешать.

Прикрыв дверь, отошли.

— Он тебе все объяснил? — поинтересовался местный соратник митрополита.

— Сказал лошади и провиант через час, еще перса в помощь даст. Монету сейчас нам помогут утащить.

— Все верно, ничего наш святой человек не забыл. Может еще вам чего потребно?

— Велено нам половину дороги идти по безводной степи, бурдюками бы для воды разжиться.

— Это будет. Сейчас идите на двор, чернецы деньги вынесут.

И мы ушли. На дворе нас поджидали Матвей и Богуслав, остальные уже ушли.

— Ловко ты Двурукого осилил! — похвалил я ушкуйника. — Горазд ты саблей и акинаком орудовать!

— Я-то горазд, а Двурукий умелей меня гораздо, — произнес задумчиво Матвей. — Зачем ему было бой прерывать, ума не приложу.

— А затем, — пояснил подошедший Кузьма, — что я этих мерзких шлюх терпеть не могу и избавлять их от заслуженного наказания не собираюсь. Сам так же недавно в Киеве влетел: привязался там к одной, жениться уж хотел, а она, стервь, загуляла. Узнал, озлился и зарубил ее левой рукой. Теперь вот в Царьград еду, там говорят сильные бойцы нужны, и платят очень хорошо.

Хватать и волочить его в Тайный Приказ ни у кого и мысли не возникло. Порубал стервь, значит порубал, и что из того? Дело-то житейское.