Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Куском мяса пару раз рискнуть можно, не обедняю. Если народ пойдет, сервитума, полового-подающего по-вашему, заведу, хватит повару туда-сюда бегать. Мое дело жарить и парить, а не перед посетителями гнуться.

— Я слышу речь не мальчика, но мужа! — процитировал я выражение светоча нашей поэзии Александра Сергеевича Пушкина. — Надо бороться, надо дерзать, а то потом так и будешь сидеть на нищенской получке до конца жизни. Там много не хапнешь, сегодняшний запас денег быстро разойдется с этакой бойкой женой и ее советчицей тещей. А пойдут дети, болячки не дай Бог случатся, или еще что, и торчать тебе в наемниках до конца жизни — второй раз не выберешься из этой помойки, в люди не выйдешь.

Тут опять оживился Христо.

— А как же я в дождь, да на порывистом морском ветру часами стоять буду? Да и гаваней у нас не одна, а три, и возле которой ожидать? Дело в зиму, скоро захолодает, простыну начисто!

Я задумался. И не знаешь, чего присоветовать. Шалаши во всех трех портах построить и сидеть в них, от холода трястись? Хрен редьки не слаще. Впрочем, есть один выход, правда зыбкий…

— А на маяке есть смотритель?

— Как же без него! Кто ж там по ночам сигнальный огонь зажигать будет? Служит средних лет дядька, Линдрос звать.

— И все три гавани оттуда хорошо видно?

— Как и положено.

— А смотритель, часом, тебе не родственник?

— Он одинокий и злой, как собака. Никого на смотровую площадку маяка не пускает. Наши как-то ходили, хотели видами полюбоваться, так он с дубиной спустился и погнал их оттуда в три шеи.

— А пришедшие ваши, были как обычно пьяные морды самого разбойничьего вида? — усмехнулся Матвей.

— А откуда у меня приличные знакомые? — удивился Христо. Других не держим. Какие уж есть, такие и есть.

— Ну да, — сделал вывод ушкуйник, — друганы грабят, а Ламврокакис награбленное на тележке куда надо отвозит. Приличные люди таким редко занимаются.

— В общем, внутрь маяка простому человеку никак не попасть, — подвел черту Христо, не вступая в лишние прения о своей жизнедеятельности и образе жизни друзей — все не без греха! — нечего и пробовать, того и гляди дубиной по черепушке огребешь.

— А если попробовать подойти иначе? — начал заходить на новый виток я.

— Как это? — удивился грек.

— Ваши-то поди с пустыми руками шли?

— А надо было тоже по палице прихватить? — заинтересовался Христо. — Огреть этого Линдроса по загривку, он бы и рассыпался в любезностях — заходите гости дорогие, на окрестности полюбуйтесь?

— Подожди шутки шутить, — не стал веселиться я. — А если прийти к смотрителю в чистой одежде, да с кувшином хорошего вина, разговорить его душевно, угостить, может тогда и пустит?

— А о чем же с ним можно говорить? — удивился Ламврокакис. Улетят вороны на юг или тут зазимуют? Какую по размеру лучше дубину делать?

— Ну может Линдрос кого с потерпевшего бедствие корабля спас, из воды человека вытащил? Слухи, может, о нем какие-нибудь хорошие ходят?

— Утопить он может, — высказал свое мнение Христо, — а вот спасти — это вряд ли. Видел бы ты эту рожу страхолюдную! С таким лицом только деток малых пугать. Да если это страшилище и одинокого взрослого отловит в темном переулке, тот ему от ужаса сам все отдаст — ножи и топоры показывать не придется.

Никаких хороших о нем слухов сроду не слыхивал. Может потому на маяке от людей и прячет морду свою звероподобную? Линдрос на голову выше, чем обычный человек, широченный в плечах, с бритой башкой. Он и дубину с собой зря берет — такой даже и кулаком треснет, голова как грецкий орех расколется.

— Ладно, хватит на меня страх наводить. Завтра, если время будет, вместе на маяк сходим, полюбуемся на вашего красавчика. Но лучше бы тебе самому с Линдросом дружбу завязать, верней было бы.

— А коли он нас палкой?

— Убежим, если что, не впервой. Ну, вроде пришли.

Я начал колотить в дверь. Через пару минут вышел заспанный охранник, запустил нас в дом. Караульный вместе с Матвеем поднял Венцеслава, и они унесли ослабевшего шляхтича внутрь. Богуслав, покачиваясь, ушел с ними. Хрисанф и Христо заходить не стали, отправились восвояси — встретиться договорились на завтраке.

Я завернул на двор, выдал волкодавам мясо. Марфушка весело взялась нажевывать херсонский деликатес, а Горец провыл-прогавкал с тревогой:

— Где! Мой! Хозяи-и-ин?

— Устал и уснул, — успокоил я верного друга королевича, — завтра увидитесь. А ты кушай, кушай. Марфуш, когда поедите, здесь останетесь или в дом зайдете?

— Тут! — рыкнула зверюга и опять вгрызлась в свой кусище.

— Ладно, не торопитесь, спокойно поешьте, — сказал я и тоже ушел спать.

Пробуждение было нерадостным. С самого утра Полярник взялся истошно орать у меня в голове:

— Владимир! Скорей вставай! Дельфины ушли!

Я от неожиданности сел. За окнами едва брезжил рассвет, мирно похрапывал на соседней койке Слава, во рту было сухо и мерзко, а на душе уныло. Однако похмелье, дружок!

Рядом стоял кувшин с водой, припасенный с вечера. Первым делом я утолил жажду живительной влагой, встряхнул головой, а уж потом только ответил:

— Ну и чего орать? Ушли и ушли, чего ж мне за ними по морю вплавь гоняться? Вот проснется Богуслав, посоветуемся…

— Черта ли нам в Богуславе! Ноги в руки и побежали! Еще может успеем вдогонку дельфина из другой стаи послать, он их вернет!

Ясность мышления воротилась в мой похмельный ум. Уже одеваясь, спросил:

— Точно?

— Точно! Бежим!

И я понесся, обгоняя ветер, быстрый, как северный олень, по пути прихватив со двора Марфу. Горец было глянул на нас лениво, вот мол сейчас Венцеслав встанет, и мы всем покажем, но я развеял его сладкие иллюзии:

— Хозяину в ближайшие часы не до тебя будет, очень сильно устал! — и подголянский волкодав рванул вместе с нами.

На бегу Боб выступал навигатором и излагал события своей духовной жизни.

— Направо! Вперед! Я сумел получить доступ к твоим способностям предсказателя и выжал их досуха — на кону стоит судьба этого мира, и расшаркиваться перед тобой было некогда.

Налево! Вперед! Предсказываешь близко, на день или на два, но судя по твоим детско-юношеским воспоминаниям, очень точно.

Правей, правей! Тебя подключить не могу, слишком мощная стоит заслонка на твоих способностях, но сам могу увидеть кое-что и из настоящего, и из будущего.

— А чего мы несемся сломя башку? С вечера не мог сказать, что нужная стая уходит? С вечера бы эту возню и начали.

— Сам час назад увидел. А в темноте куда побежишь? Вдобавок другая стая только сейчас к берегу рыбу загнала, и они охотиться начали, а ночью дельфины далековато в море отдыхать уходят. Сюда! — и мы вылетели к воде.

Волны накатывались на берег с рокочущим шумом, уже заиграли солнечные зайчики, подул легкий ветерок. Рядом покачивалась на волнах пристань, и к ней был причален какой-то корабль. Невдалеке явно русская ладья уже миновала волнолом и уверенно шла к причальной стенке под прямым парусом.