Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Это хорошо. А заказ не перепутаешь? Ведь народу иной раз много, одним одно надо, другим другое.

— Не первый день служим.

Тут Эйрик показал привязанную на длинную веревочку к поясу дощечку.

— Доска натерта воском, на ней все, что надо и пишу. Если заполнилась, стираю, быстренько мазну опять воском, и по новой пишу.

— А чем пишешь?

— Да уж не пальцем! — улыбнулся бывший варяг, — писало имею, — и показал небольшую заостренную железочку, формой похожую на карандаш.

— Ты принят. Вначале платить буду немного. Не будешь пьянствовать на работе, прогуливать, воровать, обижать клиентов, денег быстро добавлю, не обижу.

— Я завтра с утра приду. Или сегодня уже нужен?

— Заказы на ужин в обед прими, и беги к жене и дочкам.

Обедали жирным мясным супом, потом угощались рябчиками с тушеной капустой, заедая все это чем-то вроде окорока.

К обеду уже вернулись Мартын с Андрейкой, освободившиеся от своих торговых дел. Следом зашли встрепанная Наина и утомленный Ванька. Заявился веселый и голодный Венцеслав с задорно помахивающим пушистым хвостом Горцем.

Во время еды выяснилось, что боец с сабелькой — это Евдоким, нанятый охранником и вышибалой.

После еды я удалился на постоялый двор отсыпаться — умаяли дельфины, антеки и инопланетяне. Опять обожравшаяся Марфа и утомленная нелегкой женской долей Наина лениво плелись рядом.

Помирившиеся Иван с Венцеславом пытались убежать вперед — решили заняться сбытом лошадей вместе. Наставником и переводчиком при них выступал Христо. Я быстренько нырнул в Интернет, кое-что уточнил, и решил этому помешать.

— Эй, ребятишки! — окоротил их я, — не торопитесь. Ванюшка пусть сбывает своих коней как хочет, он их с боя взял, и больше они нам не понадобятся. А вот тебе, Венцеслав, лошадок сбывать рановато.

Скоро мы, закончив дела, разъедемся, и тебе в одиночку предстоит до дому по суше ехать. Между Константинополем и Краковом лежит 1200 верст нелегкого пути, и на купленных в столице клячах тебе месяца полтора, а то и два добираться придется. А сейчас у тебя лошади странноватые, мышастого цвета, но хоть и мелкие, зато ходкие и дико выносливые.

— Так они в сути дикари и есть! Мы их даже не подковываем. Это в нашем роду с давних пор скрещивают диких тарпанов с домашними лошадками, а полученную породу называют польский коник.

— Что это за тарпаны такие? — удивился я.

— Обычные дикие лошади.

— Дикие лошади? В центре Европы?

— Да они всегда у нас водились.

Из диких лошадей я знал только один вид — лошадь Пржевальского. Но она живет черте где, аж в монгольских степях, с домашней лошадью они разошлись 40 тысяч лет назад, и между собой плоховато скрещиваются. А тут вдруг, в лесистой Польше 11 века, вынырнул невесть откуда какой-то дикий тарпан, и всех домашних Сивок-Бурок покрыл!

Заиграла параллельная реальность? Можно разузнать…

— Парни, мне надо подумать.

— Конечно думай!

— Боб, что тут за невиданные в моем мире тарпаны объявились?

— Виданные, еще какие виданные! Большими табунами бегали и по Польше, и по Белоруссии.

— Куда ж они делись?

— Их главный любитель животных извел. Отгадай, кто это был? Кто мог распахать степи, вырубить леса и активно, очень активно охотиться на тарпанов с необыкновенно вкусным мясом? Окончательно перебили диких лошадок в 20 веке.

Долгих догадок не потребовалось — привет мексиканскому гризли и закавказскому тигру, исчезнувшим в то же время! Да и тарпанскую зеброидно-лошадиную родственницу кваггу не позабудьте — ее тоже полностью извели, правда чуть пораньше.

— Н-да, — продолжил я беседу со шляхтичем, — а на своих кониках ты в полмесяца уложишься.

— А как же их по морю везти?

— Чего-нибудь придумаем.

Орлы тут же воодушевились новой идеей более быстрого сбыта и унеслись. Эх, были когда-то и мы рысаками…

Богуслав остался еще посидеть с Евдокимом — у них пошла теоретическая дискуссия: Тмутараканское княжество не выдержало половецкого удара из-за дурости руководства в лице князя Олега Святославовича или не получив своевременной помощи от Киевской Руси, неотъемлемой частью которой оно считалось.

Так прошел остаток дня, и вечер, и ночь. А наутро мы с Марфой и Горцем отправились на важнейшее для судеб человечества собеседование с дельфинами. Все-таки нажравшийся вчера к концу вечера с соратником-сотником воевода Богуслав теперь заливисто храпел на своей кровати, и я не стал его тревожить, а в остальных туристах из нашей ватаги тоже не было никакой нужды — ни от кого помощи в этом деле не дождешься.

Мои вещи, пока я буду купаться, покараулят волкодавы, а как я вырулю на переговорах с братьями по разуму, так уж и вырулю. В общем, как Бог даст, и коли антековское заклинание поможет. Если же вдруг за давностью времен оно устарело и стало неэффективным, а сам я не изловчусь договориться с Большой матерью, останется только одно — пропадать. На этой пессимистичной ноте я решил отвлечься разговором с овчарками.

— Горец, а ты чего с нами увязался, не дождавшись хозяина? — спросил я.

— Он. Вчера. Поздно. Лег, — тут подгалянец неодобрительно мотнул башкой, — Пока. Встанет. Весь. Двор. Загажу.

— Марфуш, а ты уже выспалась?

— Конееечно! — зевнула во всю свою здоровенную пасть алабаиха. — Пробежимся!

Дельфины плескались недалеко от берега. Никакого здоровенного спинного плавника Большой среди них видно не было.

— А ты думал, что она раз зовется Большая, так и размером с кита должна быть? — ехидно отозвался на мои измышления Полярник, — вон новый плавник, его вчера не было, чуть поодаль от прежней стаи воду рассекает, к нему и плыви. Я тебе сегодня наши переговоры транслировать буду — может подскажешь чего умное, а то плещешься тут попусту.

И то верно! А то решают наши судьбы чуждая людям дельфиниха и инопланетный пришелец — непорядок!

Без труда доплыл и ухватился за дельфина двумя руками. В голове зазвучало:

— Здравствуйте! Вы Большая мать Черного моря?

— Приветствую тебя, человек. Зачем явился и отвлек меня от важного путешествия?

— Близится гибель всей Земли, включая моря и океаны. Нужна ваша помощь.

— Слышала я эти бредни от нашей Старейшей предсказательницы, и нипочем в них не поверю, — голос владычицы морской был полон гнева, отвращения и негодования. — На суше, может быть и снесет пару деревушек, в которых гнездятся ваши поганцы-рыбаки, не выпускающие из рук острогу против нас, да на этом все и закончится. А я вам, нашим исконным врагам, не защитница и не помощница!

Боб пытался что-то еще сказать, как-то убедить, повлиять на это неблагоприятное для всех нас решение, но могучее дельфинье тело уже начало погружаться.

Я заорал: