Василий Сахаров - Вольный Дон [publisher: МедиаКнига]

Жадность и неорганизованность до добра не доводят. Для меня это непреложная истина. И кто хорошо соображает, а у меня в ватаге почти все такие, выводы сделал правильные. А кому мало примера наших компаньонов, тот мог наблюдать приход в Астрахань флота, который ходил в Астрабадский залив. Почти три тысячи казаков с пятнадцатью пушками высадились в районе порта Гез и атаковали столицу провинции. Там их ждали, но наши гулебщики действовали очень лихо и профессионально, Астрабад взяли без больших потерь и обчистили этот город до нитки. Затем приняли бой с войсками из Демавенда, Мешхеда, Нишапура и Абиверда, сдержали персов и смогли выйти в море. Вот только атаманы забыли про соединяющий залив с морем пролив, который по ширине всего три километра, и пока они добывали себе дуван и славу, противник установил на обоих его берегах батареи мощных дальнобойных орудий. В итоге наши отважные гулебщики потеряли пять расшив вместе с экипажами и добычей.

Такие дела у всех отрядов, и только моя ватага в шоколаде. Казаки это оценили и, по общему решению круга, моя доля была увеличена вдвое. Я возражать не стал, и теперь, как только мы получим деньги, а случится это сегодня вечером или завтра утром, после вычета всех расходов на поход, у меня на руках окажется примерно шесть тысяч рублей. Плюс к этому в Черкасске имеются деньги за драгоценности, и при мне сумма за выкуп Абдаллы Мехди-Казима, так что прибавляю, делю, вычитаю, и получаю в свою долю еще две тысячи. В итоге общая сумма восемь тысяч рублей. Неплохо, однако. На олигарха, правда, не тяну, но и лет мне всего ничего, семнадцати еще нет, а жизнь, определенно, удалась. И что будет дальше, если не тормозить, предугадать не так уж сложно.

Впрочем, про будущее подумать время еще найдется, а сейчас к реалиям дня сегодняшнего. Деньги получу, разделю среди ватажников, и отряд распускается, как минимум, до весны. Казаки кто куда, а мне дорога на Дон, где предстоит строительство нового городка, в который я привезу свою молодую жену. Да уж, забот впереди немало. Однако жаловаться не стоит, сам себе такую судьбу выбрал. А хотел бы иной, забился бы в глухую щель и за всеми движениями в Войске и мире наблюдал со стороны.

– Ты меня не слушаешь! – Прерывая мои размышления, воскликнула Алена.

– Слушаю и, между прочим, очень внимательно, – оправдался я.

– И о чем я говорила?

– Ты спросила, сколько я хочу детей. Мой ответ, четверых.

– Все верно, а я уж подумала…

– Чу! Стоп!

Я посмотрел вперед и увидел, как по степи несутся всадники, трое. Привстал на стременах, распознал своих односумов и за оружие хвататься не стал, хотя в сердце поселилось тревожное предчувствие чего-то нехорошего. Аленка мое состояние сразу поняла и обеспокоено спросила:

– Беда?

– Вряд ли, скорее всего, какая-то мелочь. Сейчас узнаем, в чем дело.

К нам подъехали Корчага, Черкас и Кольцо. Вперед вырвался Иван, и сразу доложил:

– Юрко Карташ учудил. Затеял драку с казаками и в морду получил. Потом убил свою жинку и двух ватажников легко ранил.

«Вот тебе и баба среди воинов. Через море перешли, нормально все было. Вверх по Волге поднялись, тоже все путем. А тут, нате вам, сюрприз».

– Из-за чего вся заваруха?

– Баба Карташа в сотне Рубцова обвыклась, сообразила, что Юрко долю с похода не получит и стала на сторону посматривать. А Карташ, само собой, ее осадил и плеточкой отходил. Но видать, не помогло и вот что вышло.

– Почему Рубцов его до сих пор в сотне держал?

– Не знаю, сам его спроси, но, наверное, не хотел Юрко одного на Дон отпускать.

– Где сейчас Карташ?

– В степь ушел, на своего коня вскочил и скрылся. За ним в погоню кинулись, но сам знаешь, никто его особо искать не станет.

– Знаю, все раздела добычи ждут. Ладно, пусть скачет. А вы, кстати, чего втроем ко мне навстречу помчались?

– Да это…

Черкас замялся, и я поторопил его:

– Не жмись, говори все как есть.

– Карташ когда уходил, бросил, что во всем ты виноват, и он отомстит. Вот мы и подумали, что надо тебя встретить.

– Совсем Юрко голову потерял. Ладно. Думаю, что ничего серьезного. Побудет один и отойдет.

– Слишком он зол был, поостеречься стоит, а то мало ли что…

– Остерегусь. Поехали в Царицын. Вы впереди, а мы следом.

Настороженные односумы развернули коней и оторвались от нас метров на двести, и до самого города мы ехали без остановок и разговоров. Алена, будучи девушкой умной, видела, что на душе у меня не очень весело, и понимала, что сейчас будущего мужа ни о чем спрашивать не надо. А я вспоминал тот момент, когда поддался на уговоры Юрко Карташа и Рубцова. Блин! Блин! Блин! Ведь я видел, что в таком небольшом городке как Царицын моим ватажникам развлечься негде и понимал, что женщина в отряде яблоко раздора. А за делами амурными прозевал напряжение, и все на самотек бросил. И вроде бы, не такая уж и беда, два легкораненых казака. Но все могло быть хуже, и для меня это еще один урок на жизнь и еще одна зарубка в память.

Войско Донское. Черкасск. 28.08.1710.

В этот раз возвращение домой прошло гладко и без всяких приключений. Зеленая степь без края, Волжский шлях, и торговые обозы, которые шли от Волги к Дону и наоборот. Привычное для нас зрелище, которое не отвлекало от поездки и заставляло торопиться домой.

И единственное, что привлекло внимание и вызвало во время путешествия интерес, идущий по шляху десятитысячный тумен царевича Даяра, который направлялся на Терек, и дальше, на Дербент и Баку. По дороге к «донским калмыкам» присоединятся их заволжские собратья, и это будет такая сила, которую остановить трудно. Но и в тот момент калмыцкая конница вызывала уважение. И глядя на дикую узкоглазую орду, поднимавшую закрывающие небеса пылевые тучи, можно было вспомнить древний анекдот и сказать только одно: «Капец ослику». В данном конкретном случае осликом выступали все азербайджанские домены государства Сефевидов.

Орда прошла и мой отряд, в котором осталась всего сотня казаков, продолжил движение к Черкасску. Опять, кажущиеся бесконечными, степные дороги, и сегодня утром мы прибыли в столицу Войска Донского. Здесь снова расставание с боевыми товарищами. Меня покинули все односумы, даже Корчага, и я остался один-одинешенек. Правда, товарищи должны были вернуться в город через несколько дней, и после этого, все вместе, мы намечали поездку в верховья Кагальника, где мне выделена земля. Но пока я один. Отлично. Давно хотелось хотя бы пару дней побыть наедине с самим собой. Тем более дома никого кроме работников не оказалось, мачеха с младшим братом к сестре в Бахмут уехала, а батя как обычно в делах и раньше вечера не вернется. Поэтому я приехал домой, разгрузил добычу, поставил Будина и двух заводных лошадей в конюшню, принял баню и завалился спать.