Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

Бравые Ахтырцы, Сумцы, Острогожцы, Изюмцы и Полтавцы складывали свое оружие в кучи, подле места, где расположился Скоропадский. А полковник, глядя на происходящее, думал, что еще бы немного, и он бы принял предложение Шидловского и Шуста. И как бы тогда пошла история, можно было бы только предполагать.

Войско Донское. Река Мечетка. 26.11.1707.

Покинув стоянку, я двинулся в темноту. Шел спокойно. На душе было как-то легко и, можно сказать, безмятежно. Подумаешь, тоже мне проблема. Необходимо прогуляться по ночной степи, найти стаю волков и пообщаться с матерым волчарой. Всего-то. Так я думал в тот момент, и эти мысли нельзя назвать адекватной реакцией четырнадцатилетнего невооруженного мальчишки, пусть даже славного казачьего рода, на опасность. Однако это меня не смущало и ничуть не заботило.

По сырой и влажной от недавнего дождя степной траве я двигался только вперед, никуда не сворачивая. Глаза быстро привыкли к темноте, и я хорошо различал куда иду. С реки задувал прохладный сырой ветер, и мой кожух от него защищал плохо – все же конец осени. Ну и ладно, данное неудобство было вполне терпимым. Продолжаю свой путь. Иду-иду, непрерывное движение, и мне казалось, что я брел минимум час, и отмахал уже не меньше четырех километров. Но никаких волков до сих пор не заметил. На миг остановился на месте и заколебался. Идти вперед или остаться на месте? Непонятно, но, в конце концов, я продолжил свой путь по тропе вдоль реки.

Пролетело, как мне показалось, еще примерно полтора часа. И пришло понимание того, что, по сути, я топчусь на месте. Вроде бы иду, а в то же время движения нет. На берегу реки росло приметное кривое деревце, и в свете луны, которая выглянула из-за осенних дождевых туч, я обнаружил, что отошел от него метров на сто, не больше. Как такое возможно, если я все время перемещался вдоль берега? Сбиться с пути нельзя, но факты на лицо, видимо, я сделал круг и вернулся назад.

– Ха-ха!

Неожиданно для самого себя я громко и нервно рассмеялся, хмыкнул и, не пошел, а побежал вперед.

Ноги несли меня к цели, туда, где волчья стая выходила на охоту. И пробежав еще около километра, я даже шаги стал считать. От последней остановки, никуда не сворачивая, сделал примерно полторы тысячи шагов. Снова останавливаюсь, оглядываюсь, и вижу то же самое дерево, но только удалился я от него не на тысячу метров, как предполагалось, а всего на посотни. Вот это да! Вот это выкрутасы! И, что особенно плохо, непонятно, то ли я с мороком дело имею, то ли у меня в голове кавардак и сознание находится в плену иллюзий.

«Забавно, – промелькнула у меня мысль, – странности, которые можно охарактеризовать, как колдовство, уже начинают происходить. Впрочем, посмотрим, что дальше будет. Вперед!»

Снова начал считать шаги.

Раз. Два. Три. Пять. Двадцать. Сто сорок один. Тысяча семьсот…

Стоп! Поворот. Луны нет. На время она скрылась за тучами и ничего не видно. Сажусь на мокрую траву и терпеливо ожидаю лунного света. И когда спустя пару минут призрачный свет снова заливает окрестности, дерева я нигде нет. Я его даже вдали не видел. Ну, и хорошо. Значит, движение пошло, и я вырвался из замкнутого круга.

Я поднялся и в очередной раз продолжил движение. Опять стал считать шаги и, время от времени, осматриваться. На пятой тысяче шагов остановился. Устал. До нужного мне места, как говорил Лоскут, три версты, что приблизительно, пять с лишним километров. Однако, по моим внутренним ощущениям, я шел уже четыре часа, и проделал путь в пятнадцать километров. И что делать дальше? Опять идти? А вдруг, я уже проскочил мимо стаи, или она ушла с моего пути в сторону? Такое вполне возможно, и буду я как дурак до самого утра бродить по мокрым от дождя травам в поисках приключений.

И вновь в лунном свете я осмотрел окрестные пейзажи. Справа неширокая река Мечетка, которая серебристой кривой ниткой петляла по низменностям и несла свои воды к более крупному водоему. Ветер стих и вокруг тишина. Чахлый кустарник, который рос на берегу и холмистая степь слева. Костра не видно. Кривого дерева тоже нет. И куда это я прибрел оставалось только гадать.

Вдруг из кустарника вылетела какая-то птица. Видимо, выискивающий в траве полевого мышонка или суслика пернатый ночной хищник. Сердце нехорошо екнуло и бравада, с которой я покидал вечернюю стоянку химородников, куда-то исчезла.

«Мама моя – женщина, – пронеслась в голове паническая мысль, – и как я на эту хрень подписался, чтоб без оружия в степь к волкам выйти? Не представляю. Блин! Дундук. Наверное, пока еще не поздно, надо поворачивать обратно и искать Лоскута с его воспитанниками».

Только я решил так поступить, снова поднялся ветерок, который окатил меня холодом, как мне показалось, очень недобрым. И следом, совсем рядом, метрах в ста, второй раз за эту ночь я услышал протяжный и тоскливый волчий вой. Присмотрелся и заметил тень, которая скользнула впереди меня. Оглядываюсь, и замечаю еще три тени. И все это на фоне луны и шороха травы. Жуть! Моргнув глазами, снова смотрю в темноту и вижу двойные световые точки. Это взгляды волков, и вокруг меня их никак не меньше пары десятков. Серые поджарые тела – это ночные тени, а глаза – предвестники больших неприятностей, которые меня ожидали.

Страшно? Очень. Прямо до дрожи в коленках. И что самое гадкое в такой ситуации, не то, что я видел опасность, а то, что стал чувствовать внутреннее состояние зверей. Надо сказать, это такая гамма, что есть чего страшиться. Гложущий внутренности голод. Жажда горячей человеческой крови, солоноватый привкус которой стая уже знала. И желание броситься на безоружного человека, по дурости своей, без огненных стрел и стальных клыков, зашедшего на их территорию. Плюс ко всему на это накладывались мои внутренние переживания, предчувствие чего-то, не то, чтобы ужасного и злого, а непонятного, и оттого еще более пугающего. Это, как если бы человек застыл над пропастью, и балансирует на самом ее краешке, еще чуть, малейший сквозняк или даже намек на него, и полетишь вниз.

Первое мое желание, разумеется, бежать. Но разум говорил, что для зверей это будет провокацией, и как только я проявлю слабость, они бросятся на меня, и разорвут в клочья. И вот во мне две ипостаси, которые борются за обладание телом.

– Беги! – Кричит душа.

– Стой! – Приказывает разум.

Победил приказ разума. Я остался на месте, не бросился в бега и постарался успокоиться. Это у меня получилось лишь отчасти. Нервная дрожь в теле никуда не делась, но я смог размышлять более здраво. Имею ли я возможность спастись? Да. Шанс имеется. Я стою на берегу реки. И в случае реальной опасности, могу броситься к невысокому обрыву по правую руку от меня. Двадцать-тридцать метров. Прыжок. Скатиться вниз и уходить по воде. Скорее всего, волки за мной не полезут. Решено. Если положение ухудшится, именно так я и постараюсь выбраться из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.