Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

Через полчаса основные силы Третьей армии выступили из крепости на север. По дороге к основным силам присоединились остальные части войска, которые находились в Казачьей, Солдатской и Пушкарской слободках. Казаки, которые видели уверенность ехавшего впереди полков командарма, шли в бой весело. И только атаман Беловод, справный чубатый казачина, в простом сером жупане, пристроил своего коня рядом с Поздеевым и спросил:

– Отчего за бурлаками Павлова гонца не послал?

– Сами справимся, – Поздеев пренебрежительно взмахнул рукой. – Да и не успеет Павлов со своими людьми к полю боя подойти.

– И все же, Василий, пошли за пехотой гонца. Прошу тебя, а то на сердце неспокойно, будто в западню идем.

– Ладно, пошлю.

Удовлетворенный Беловод отъехал в сторону, а Поздеев направил гонца в Демшинский острог, и казачья армия продолжила свое движение навстречу противнику. Походный атаман все время приподнимался на стременах, оглядывал сбитые в крепкие полки ладные сотни, и сердце его радовалось. Тысячи отличных лошадей, частью свои, частью с царевых конных заводов, казаки перешучиваются, над головами покачиваются тысячи пик, у многих добрые ружья и пистоли с серебряными насечками, а в тылу на телегах едут пушки с огненным припасом.

«Экая силища у меня в руках. Никто такую не остановит», – радовался Василий, и уже заранее представлял себя победителем.

– А что, казаки, – выкрикнул он, – побьем царских псов!?

– Побьем атаман! – отвечали ему весело всадники.

– Старшего Долгорукого казнили, так и младшего на тот свет отправим!

– Будут знать, как на нас походами ходить!

– Только прикажи, Василий, до самой Москвы их погоним!

Командарм-3 вскинул над головой правую руку с зажатой в ладони плетью, потряс ее и выкрикнул:

– Добре, казаки! Вперед!

Вскоре показался разъезд сотника Гулыги, два десятка конников мчавшихся навстречу армии. За ними следом шла погоня, около сотни дворян на борзых конях и, видя это, Поздеев кинул на выручку дозора две сотни своих самых лучших казаков.

– Хей-я! Бей-убивай бояр! Руби! – разнеслось над полем, и казаки широким наметом рванулись навстречу врагам.

Зарвавшиеся дворяне слишком шибко гнали своих коней, изморили их, и потому вовремя отступить не смогли. Кто командовал ими, было неизвестно, но видимо опытный конник, который не стал поворачивать назад, а ударил на казаков. Лобовая сшибка. Звон клинков и выстрелы пистолетов. Все произошло очень быстро, и три десятка дворян проламываются сквозь легкоконных казаков и полями уходят в сторону. За ними погнались, но всех уничтожить не смогли, и десяток бояр, бросив лошадей, исчезли в ближнем лесу.

Армия пошла дальше и после полудня столкнулась с объединенными войсками майора Долгорукого и генерала Боура, которые выстроились в боевые порядки в районе деревеньки Крутиково. Слева и справа лес с густым кустарником, позади царских солдат и драгун небольшая топкая речушка с деревянным мостом, и флангового обхода, любимого казачьего маневра, здесь не провести.

Противник не наступал и явно готовился драться в обороне. Видя такую диспозицию, Поздеев, не долго думая, принял решение обстрелять царские войска из пушек, этим расстроить вражеские боевые порядки, а затем перейти в конную атаку.

Войско замирает на месте. Вперед выдвигаются телеги и укладываются наземь лафеты, на них крепят стволы орудий и рядом становятся пушкарские расчеты. Звучат команды. Раздаются выстрелы. И первые ядра устремляются к Крутиково. Царские каратели тоже не зевают и отвечают из своих пушек, которых у них не менее десятка. Понемногу поле заволакивается сизым пороховым дымом и видимость ухудшается. Гремят орудия, толку с них не очень много, а время идет. Царские солдаты по-прежнему стоят в обороне. Поздеев нервничал и постоянно, без нужды, дергал повод лошади, и так продолжалось до того момента пока царские войска не стали действовать.

Сначала казаки увидели, как на другой берег речушки, явно в панике, перебирается небольшой отряд пехоты, а за ним другой и третий. В Крутиково загремели барабаны, шеренги солдат отошли в деревеньку, и на поле осталась только конница, вся вперемешку: драгуны, дворяне и уцелевшие после прошлогодних боев слобожане. Ядра казачьих пушек прошлись по их рядам, и несколько десятков человек погибло, но царскую кавалерию это не испугало, хотя и заставило немного рассредоточиться.

Чистый протяжный звук сигнального горна разнесся над полем боя, и тысячи конских копыт ударили в землю. Терять даром время нельзя, было заметно, что, несмотря на численное равенство сил, противник близок к тому, чтобы отступить, а конница только отвлекает внимание от царской пехоты и прикрывает отход. Именно так Поздеев понял для себя сложившуюся ситуацию, а потому вскочил на свою кобылку, вскинул над головой дорогую персидскую саблю, привстал на стременах и выкрикнул:

– Казаки! Вражины вот-вот побегут и нашу с вами добычу унесут! Давай, браты! Вперед! Ломи вражью силу! Смерть иноземцам и боярам!

Казачья конница ждала подобного приказа и устремилась навстречу царской без всякого промедления. Пушки оттянулись в тыл, ближе к обозу, а две массы людей и коней столкнулись в центре поля. Шум ударил по ушам людей, зазвенели сабли, забахали выстрелы пистолей и ружей, и заржали раненые кони. Донцы и запорожцы, которых было больше, начали давить драгун и дворян. А царские конники стали откатываться к Крутиково, и тут Поздеев совершил непростительную ошибку. Командарм-3 вместе с остававшимися в резерве двумя полками, по пятьсот бойцов в каждом, рванулся в битву и не увидел того, как из леса, окружая поле, выходят вражеские солдаты из полков майоров Неклюдова и Давыдова.

– Круши! – Кричал походный атаман, влетая в свалку.

На пути Поздеева первый противник, здоровенный боевой холоп в панцире и округлом шлеме. С плеча атаман ударил противника саблей и срубил голову холопа, которая упала под ноги лошадей.

– Браты! Ура-а-а!

– Ура-а!

– Атаман с нами!

– Бей!!!

Азарт битвы и первый успех, подобно хмельному питью, кружил головы казаков и атаманов. Царская конница отступала под защиту своей пехоты в Крутиково, и Поздеев, будто вихрь, летал на своей лошади по всему полю и рубил врагов без всякой пощады. Но вскоре к нему подскакал сотник Гулыга, который, перекрывая шум битвы, прокричал:

– Атаман, назад! Нас обошли!

Василий Поздеев оглянулся. Позади поля боя, закрывая дорогу на Усмань, стояли ровные и плотные шеренги царских солдат. Пушки были захвачены и готовы к стрельбе по казакам, а прислуга перебита. Заметил это не только походный атаман, но и многие рядовые бойцы Третьей армией. После чего боевой задор, как это часто случается, быстро сменился паникой.