Сергей Катуков - Ангелёны и другие. Сборник рассказов

Наконец добравшись туда, я разместился в мини-гостинице и сразу вышел на улицу. Съежившись под дождем, я осмотрелся. Насколько можно было видеть, в Скегнессе все было в порядке, перемести его хоть на восемьсот миль на юг, ничего не надо менять. Это был самый традиционный из всех морских курортов Англии, которые мне доводилось видеть. Повсюду был неон и шум пассажей, и приторный запах сладкой ваты, который не мог спрятать даже дождь. Над набережной возвышалась красивая часовая башня с симпатичным парком поблизости, названным Тауэр Гарденс. Люди стояли в дверных проемах или прятались от дождя под тентами. Некоторые ели рыбу с картошкой фри, но большинство просто стояло, устремившись взглядами в унылый, охваченный сыростью мир. И это было совсем не здорово.

Я прошелся туда и обратно по главной улице Лумли-Роад. С одного ее краю был старомодный магазин под названием «У Эллисон», где можно купить одежду, которые носили ваши бабушки и дедушки в молодости, а за ним были ряды секонд-хендов, продающих одежду, которую носят ваши бабушки и дедушки сейчас. Дальше располагался паб «Корчма Запинка». Возле нее стоял человек, выглядевший так, будто последние четверть века он только и делал, что ничего не делал. Помимо этого центр Скегнесса представлял собой пару улиц, типичную смесь магазинов «все по одной цене», ремонтных мастерских сотовых телефонов, букмейкерских контор и кафе. Учреждение под названием «Гидроздоровье и красота» рекламировало впечатляющий перечень видов лечения, главным образом мне незнакомых, которые были небезопасны или даже просто нелегальны: гликолевый пилинг, удаление сосудистых звездочек, инъекции ботокса, кожные наполнители, промывание кишечника и тому подобное. Скегнесс, ясное дело, был городом, предоставлявшим все виды потребительских услуг. Считайте меня капризным, но если я когда-нибудь решусь вывернуть свой кишечник перед кем-либо для промывания, это не будет косметолог из Скегнесса, хотя здесь мое мнение, так же, как и относительно много чего другого, видимо, оказалось в меньшинстве, поскольку заведение явно процветало, в отличие от своих соседей. И это весьма исчерпывающий взгляд на центральный Скегнесс. Моя первая вылазка была завершена, я повернул на север вдоль побережья и последовал знаку, указывающему на Батлинский лагерь отдыха — место, которое я тайно стремился увидеть со времени моего первого лета в Англии, еще миллион лет назад. Оно было связано с несколькими большими коробками журнала «Woman’s Own».

Когда я начинал работать в Холловэй Санаториум, меня приписали к месту под названием Тюк Вэрд, моя комната в нем находилась под самым чердаком главного здания. Оттуда я мог наслаждаться видом на площадку для игры в крикет. Пациенты Тюк Вэрд были милым и послушным стадом, практикующимся в безумии с некоторой даже оживленностью. Они существовали в непреходящем медикаментозном умиротворении, требуя лишь самого поверхностного ухода. Они сами одевались, были благовоспитанными и тихими и никогда не опаздывали к столу. Они даже до известной степени умели заправить свою кровать.

Каждое утро после завтрака старший медбрат, которого звали мистер Джолли, проветривал палату, подобно Борею, выманивая своих питомцев из кресел и туалетных кабинок, заставляя их заниматься мелкой садовой работой или проводить несколько часов в немудреной трудовой терапии. Затем он исчезал в неизвестном направлении, чтобы вернуться ко времени, когда пили чай. «Никому не позволяйте возвращаться в палату или же пусть возвращаются только на носилках, пока окончательно себя не уморят», — наставлял он меня перед исчезновением, оставляя за главного на следующие шесть или семь часов.

До этого меня никогда не назначали старшим, и я принялся за свою ответственную работу серьезно, маршируя первое утро вокруг палаты, подобно капитану Блаю, патрулирующему палубу «Баунти». Со временем меня осенило, что нет ничего героического в том, чтобы охранять пустые кровати и общую спальню, поэтому я решил только предотвращать диверсии. Но Тюк Вэрд предлагал в этом отношении ничтожно малые возможности. В комнате отдыха был очень маленький выбор игр. В палатах стояло много шкафов, в которых не было ничего, кроме чистящих материалов, стремянки и искусственной рождественской елки с несколькими утраченными ветками. Но за одним из шкафов я обнаружил пять или шесть коробок «Woman’s Own», еженедельного журнала, полного задорных советов и хитростей для домохозяек. Номера журнала были представлены более или менее полным набором выпусков примерно с 1950 года, я вытащил одну коробку и перенес ее в офис клиники.

Так началось мое приобщение к культуре Великобритании. Остаток длинного, спокойного лета и начало осени я провел за столом мистера Джолли, примостив ноги на открытые ящики, время от времени погружаясь в коробку с «Woman’s Owns» за инструкциями относительно британской жизни с таким желанием, как если бы там хранились деликатесы особого сорта. Каждое слово я впитывал с интересом и жадностью. Я прочитал биографии Хэтти Жак, Адама Фейта, Дугласа Бадера, Томми Стила и Альмы Коган, а также биографии многих других людей, о которых я никогда не слыхал. Я узнал историю принцессы Маргарет и о том, как нам всем надо постараться, чтобы справиться с введением новой валюты. Я узнал, что из сыра чеддер можно сделать забавное кушанье, нарезав его на кубики и нанизав на зубочистку. (Позднее я узнал, что почти из любой еды можно сделать подобное развлечение, нанизав ее на зубочистку.) Я узнал, как смастерить себе спасательный жилет и как устроить садовый пруд. Я узнал, что нет такой съедобной субстанции, которую британцы не добавляли бы в запеченную картошку. Я узнал, что можно покорить весь мир и вернуться домой всего лишь с заправкой для салата.

Любая вещь была для меня новостью, каждая страница становилась откровением. Они сделали трехколесный автомобиль. Великолепно! Что за дивная бессмыслица! У них есть город, жители которого раз в год катают по холмам сырную голову. Почему бы и нет! Они владели чем-то съедобным под названием «бланманже», проводили время, занимаясь танцем «моррис», имели выпивку «ячменный отвар». За одно это лето я узнал больше, чем за все предыдущие, вместе взятые.

Барахтаясь таким образом в бездонном море восхитительных фактов, я впервые узнал о Скегнессе, Билли Батлине и успехе британских лагерей отдыха. Батлин вырос в Канаде, приехав в Британию молодым человеком, он заработал состояние, будучи агентом фирмы, которая занималась детским аттракционом «Автодром». В этом бизнесе он встретил Гарри Уорнера, капитана в отставке, владевшего парком развлечений и рестораном на острове Хайлинг возле хэмпширского побережья (недалеко от Богнор Реджис). В 1928 году Батлин принял на себя руководство парком развлечений, затем ему пришла в голову идея о лагере отдыха — месте, куда люди приезжали бы, чтобы провести неделю, отдыхая в огромном комплексе на берегу моря за доступную цену по модели «все включено». На месте бывшего брюквенного поля на самой границе с Скегнессом в 1936 году он открыл первый Батлинский лагерь отдыха, состоявший из шестисот летних домиков и сразу имевший успех. Вскоре Батлин организовал кампусы по всей стране, за ним последовали другие. Церковные группы, молодежные клубы и тред-юнионы — все создавали свои кампусы. Союз британских фашистов имел их целых два. Старый партнер Батлина капитан Уорнер также организовал несколько кампусов, как сделал и бизнесмен Фред Понтин.