Алекс Бор - Историкум. Мозаика времен [Сборник]

– Благодаря выросшей продолжительности жизни и высоким культурным запросам советских людей, практически каждый человек имеет у нас от трёх до семи высших образований, не считая среднеспециальных. У меня – пять: военное, лингвистическое, историческое, философское, стоматологическое, плюс курсы куроводства в невесомости, кулинарный техникум и семинария.

– Дура-а-ак… – высказался молчавший доселе Хвыля.

– Молчать! Вот оно что… попович… всё с тобой ясно… семинарии, значит, в вашем эссэсэре…

– Да, у нас широкая сеть семинарий и духовных академий, работающих под патронатом Министерства Образования, Всесоюзной Патриархии и КГБ…

Эскос ударом опрокинул стул, к которому привязали Николаенко.

– Кончай проповеди, политрук, – сплюнув кровавую жижу, прохрипел Хвыля. – Этой погани только жемчуга метать…

– А-а, представитель новозеландской разведки подал голос! – оскалился Эскос. – Ну ладно, а теперь к делу.

Он оправил френч, ладонь заложил за отворот.

– Если вы действительно советские люди, если вы действительно коммунисты…

Голос его загремел:

– Докажите это!

И доброжелательно добавил:

– В обмен, ну, скажем, на помилование.

– Что именно вы предлагаете? – спросил Николаенко, лёжа на полу.

– Вы должны убедить наш народ в необходимости сплотиться перед лицом внешней угрозы, перед коварными происками шпионов и интервентов, – Эскос приблизился к Николаенко, рывком поднял стул. – Рассказать о том, что Земля полностью предала дело Ленина – Сталина…

– Предположим, мы согласимся…

– Мы?! Ты, очкарик, с дуба рухнул? – вылупился Хвыля. – Ты с кем на сговор идёшь, паскуда, – с оппортунистами, с право-левоуклонистами?

– Товарищ Хвыля, выбирайте выражения!

– Э нет, политрук, мы так не договаривались! Стал коммунякой – не бойся гиллякы! Раз коммунистом назвался – коммунистом и погибай, а иначе я сам тебя в бараний рог скручу, падлюку!

– Товарищ Хвыля, я на вас рапорт подам! По прибытии на «Сибирь»!

Эскос, не вмешиваясь в перепалку, подошёл к столу и взял ледоруб.

– Когда-то я тоже работал на астероидах, – мечтательно проговорил он. – А теперь этот инструмент помогает мне останавливать нежелательные дискуссии…

Он взмахнул ледорубом и ударил Хвылю по коленной чашечке.

– С-с-с-с-с…

Из горла подполковника вырвался свист. Эскос вновь подошёл к Николаенко.

– Вы будете участвовать в открытом показательном процессе. Говорить будете то, что вам напишут. Вы должны будете раскаяться и признать свои преступные замыслы, – он внимательно посмотрел в глаза политруку. – Разумеется, открытый процесс всех желающих не вместит. На нём будут присутствовать только отобранные работники… Так что не надо самодеятельности. Да, и учтите: вы будете под прицелом снайперов.

– Не сомневаюсь в вашем опыте ведения открытых показательных процессов.

– Учти, сволочь, если хоть слово от себя добавишь…

И, коротко размахнувшись, Эскос ударил политрука под дых. Затем прошёлся по кабинету, поскрипывая сапогами, ожидая, пока Николаенко восстановит дыхание. Тот прохрипел:

– Вместо того чтобы угрожать, лучше бы сказали, что я с этого буду иметь.

Товарищ Эскос смерил политрука взглядом, в котором читалось плохо замаскированное презрение.

– А что именно вы хотите получить, товарищ Николаенко?

– Гарантии безопасности. Достойные условия жизни. Руководящую должность. В обмен я помогу вам получить реальную власть над небольшим, но уютным космическим сектором.

– Шо ж ты делаешь, сука, а!

– Я подумаю, – сказал Эскос. – Сейчас радиорубка заблокирована. Арифмометры отключены. На все иллюминаторы опущены щиты. Мы тут не приветствуем нежелательные контакты.

– Но десантную бригаду-то впустили.

– В главном шлюзе имеется дежурный пост. Имелся. Перископ в шлюзовом отсеке уже демонтировали. После того как разберёмся с вами, интервентами, ликвидируем и предателей. Они уже сознались, что работали на разведку Ватикана. Он, кстати, ещё существует?

– Да.

– Значит, я был прав. Ещё вопросы?

– А как же ловите астероиды?

– Временно поднимаем щиты. Но мы – экономный народ, одной скалы хватает надолго. Последний раз иллюминаторы раскрывались пятнадцать лет назад, до последней чистки.

– Вы же сами здесь узник, – сказал Николаенко. – А ведь с таким кораблём вы можете стать полноправным, дипломатически признанным правителем. Здесь мощные орудия и сто тысяч заложников. Думаю, Солнечная система выдержит ещё одну небольшую тиранию.

Хвыля скрежетнул зубами.

Эскос внимательно глядел на политрука. Затем вышел в коридор и вернулся с маленьким пушистым котёнком в руках.

– Договорились. Но сначала я покажу вам, что будет, если… – и он взял пищащий комок за лапки, растягивая в стороны.

– Нет! – крикнул Николаенко. – Убьёшь котёнка – всё. Я не стану с вами сотрудничать. Мне дорога моя психика. Я ночами спать не буду. В детстве на моих глазах ногу щенку оторвали. Так что учти – я с катушек съеду. А ты не станешь правителем. Давай, рви котёнка! Останешься вертухаем этой летающей тюрьмы.

Эскос приставил ему пистолет ко лбу.

– Я тебя сейчас пришью, контра.

Николаенко глядел в глаза электросталинцу.

– Стреляй, а животное не трожь.

Эскос плюнул, швырнул политруку на грудь насмерть перепуганное пушистое существо.

– Уведите. И приготовьте ему речь.

– Когда я вернусь на «Сибирь», Николаенко, – передавлю всех твоих рыбок и белых крыс! – рявкнул Хвыля. – Я пса своего на тебя спущу! Порву тебя, куровод-стоматолог!

Эскос вздохнул, потянулся окурком к пепельнице, но передумал, развернулся и влепил Хвыле бычком в глаз.

– Япона-а-а-а ма-а-ать!!!

– Вот видите, – ухмыльнулся Эскос, – сам признался, что работает на японскую разведку.

Пока на «Сибири» прорабатывали тактику и стратегию диалога с космической находкой, контакт с «Электросталиным» решил установить лёгкий туристический бот, на обшивке которого оптимистично флюоресцировали звёздно-полосатый флаг и реклама подгузников «Baby Star Warrior».

– Товарищ вице-адмирал, всеобщая тревога в секторе! Опасность для гражданских!

Комаров стряхнул дремоту, одолевавшую его уже вторые сутки нервных бдений, и потянулся к космическим картам, разложенным на огромном, бесконечном столе главной рубки. На них уже был отмечен цветными булавками курс какой-то гражданской бестолочи – стопроцентно буржуазной.

– Кого там принесла нелёгкая?

Вряд ли пионеры на учебном катере решились подойти к неизвестному космическому объекту, не запросив разрешения у Земли… Хотя… В детстве самого вице-адмирала Комарова, конечно, бывали прецеденты, о которых он умалчивал на встречах с младшим поколением… Нет, всё-таки какие-нибудь туристы, обнаглевшие от вседозволенности мирного космоса, привыкшие к безопасности Солнечной системы и сотням международных конвенций, охранявших жизнь и здоровье «космических путешественников», взявших кредит на покупку или аренду частной яхты.