Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

(Про все эти машины и изобретателей Георгий не слышал – удивился – как однако много новинок в технике. Увы – пока Россия отстает в этой области – хотя вот судя по данному заводу – нагоняем чванливых европейцев)

– Собственно и понятно почему, продолжил Струве – паровик в городе это стихийное бедствие на колесах – сильный шум от локомотива, искры и гарь, из дымовой трубы… – Армад Егорович сокрушено покачал головой. Да – есть паровые городские конки – есть – в Одессе и Москве например – но исключительно для пригородного сообщения. Паровые локомотивы для них к слову построены на моем заводе. Плюс к этому – Струве улыбнулся в бакенбарды – Сергей Юльевич не даст соврать – даже на английских дорогах они застревали – что уж говорить о наших…

– Увы – но это так! – вступил в разговор Лопушинский. Я помню рассказы очевидцев как в турецкую войну намучились с рутьерами – хоть с мальцевским хоть с английскими.

Как-то дождь размыл дорогу, и, пройдя всего каких то тридцать сажен, несмотря на подложенные под колеса доски, паровоз увяз по самый тендер. Ну и скорость – они требуют тихой езды не быстрее шести верст в час, в противном случае они быстро ломаются. – Однако же несмотря на это локомобили принесли немало пользы в ходе Дунайской кампании, – как бы между прочим отметил Витте. Двадцать пять машин перевезли более полумиллиона пудов грузов – и вполне себя окупили. Впрочем соглашусь что это машины вряд ли имеют большое будущее в России.

Георгий призадумался. Этот эпизод последней (пока что) русско-турецкой войны был ему неизвестен. Нет – он конечно слышал упоминания что да – были такие, и видел литографии в отцовской книге где здоровенная дымящаяся бочка на колесах тянет осадную пушку. Но полмиллиона пудов?! И всего двадцать пять машин? А сколько нужно гужевых повозок чтобы такое количество перетащить? Надо будет справится у Кауфмана – он как артиллерист должен в этом понимать лучше – Георгия то все больше морским делам обучали – и он прикинул что столько груза вместит очень большой пароход. Ладно – это не к спеху… – Так или иначе я весьма доволен увиденным – одобрительно высказался царь. К слову – признаться я полагал что у нас строят только копии заграничных паровозов… – Верно – так и было вначале! – пояснил Витте. Но уже лет десять как русские заводы дали самостоятельные проекты паровозов, соответствующих русским условиям и во всех случаях превосходящие заграничные образцы.

– Даже так?

– Сергей Юльевич говорит чистую правду! – поддержал Аманд Егорович. Уже примерно с одна тысяча восемьсот восьмидесятого года российские пути сообщения приобретали паровозы только по проектам, созданным отечественными инженерами.

И добавил.

– Если на то пошло первые паровозы с четырьмя приводными осями появились в России раньше, чем на бельгийских, германских и британских железных дорогах.

– То есть мы опередили Европу?? – Георгий и в самом деле удивился.

– Ну если не считать Германской империи – то так оно и есть…

– Да ваше величество – вещал Струве. Не сочтите за хвастовство – но не без участия вашего покорного слуги в России-матушке появилась своя школа паровозостроения…

А Александр Парфеньевич Бородин – мой ученик даже учредил первую в мире лабораторию по испытанию паровозов.

– А посетить ее можно? – заинтересовался царь.

Лаборатория в его представлении – некое заставленное колбами, змеевиками и тиглями помещение в котором бородачи в шапочках и халатах что то кипятят и выпаривают или сурово глядя сквозь пенсне препарируют несчастную лягушку – как нигилист Базаров. Он представил этих персонажей «препарирующих» лежащий кверху колесами паровоз и внутренне рассмеялся.

– Увы – она в Киевских железнодорожных мастерских.

– Помимо этого, – опять вступил в разговор Витте – в Киеве господин Струве успешно осуществляет проект оснащения городской железной дороги новым видом транспорта – конкой на электрической тяге. Она есть только в Англии, Североамериканских штатах, и Франции.

– К сожалению до осуществления этого проекта еще довольно много времени. Но в дальнейшем мы имеем намерение электрифицировать конку в Москве, Санкт-Петербурге, и Одессе, – подхватил Струве.

«Однако!»

А старик вдохновенно продолжал.

Сейчас инженеры завода разрабатывают – первый в мире линейный паровоз с конденсацией пара. Это должно быть оценено на туркестанских железных дорогах… – Позвольте, на минуточку, Армад Егорович… – оборвал директора Кауфман. Прошу прощения – на заводе точно нет никого кроме нас?

– Э, господин полковник, – разумеется есть. Оставлена смена в котельной и на электростанции – как вы сами видели. Оставлены сторожа – шесть человек. Еще в плавильной – бросить вагранки невозможно…

– И все?

– Несомненно!

– А кто это сюда идет в таком случае?

И в самом деле в цеху дробно отдавались эхом шаги – шло двое или трое. Не прячась – как будто так и надо. Охранная команда дружно потянулась к револьверам.

– Видимо это кто-то из оставленных… Не предупредили… – прошу простить за досадую оплошность, – выдавил Лопушинский.

В сразу после этих слов из за полуразобранного тендера появились два человека – два живых доказательства того что любая самая надежная охрана и самая тщательная подготовка может дать сбой.

Первый – немолодой уже в железнодорожной куртке и шапке с тремя околышами – знаком заслуженного опытного машиниста.

Второй – лет тридцати – с отросшей щетиной, в рабочей блузе картузе и фартуке.

На плече – добрых полторы сажени длиной, чуть ли не пудовый металлический лом с загнутым острием на конце.

При виде стольких важных господ они рефлекторно сдернули головные уборы.

– Здравствуйте, молодцы! – произнес Георгий. Кто будете?

Пожилой несколько растерялся, а вот более молодой кажется не особо испугался.

Охрана тем временем сомкнула кольцо вокруг мастеровых.

Один из охранников тихо что-то прошипел несущему лом и тот его аккуратно положил, косясь на напрягающихся стрелков на землю, после чего медленно выпрямился с опаской поглядывая на обступивших его агентов.

– Это вот будет Михей Туркин, – указал он на спутника. Машинист. А я слесарь ремонтного цеха буду – Сысой Лобода. По батюшке – Фомин. А вы вашство милосливый государь кто извиняюсь будете? – Ты чего – это ж адъютант царский! – забормотал машинист. – Адъютант? – робко переспросил Сысой. – Бери выше, Сысой – я лучший друг царя! – сделал знак прочим не вмешиваться Георгий. А скажи ка мне Сысой Фомич – как рабочие тут живут? – Ну это… Оно того… Жить можно… – Я… это – я домом своим живу, у меня жена да трое ребятишек. Дочки… Раньше в Москве на заводе Гужона – теперь вот к родне женки перебрался. Дом свой – не то что угол в подвале как в Москве… – А заработок какой? Думаю – не много?