Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

– Матушка, да ежели что, я молчать буду. Вот те хрест!

– У графа Шувалова таких заплечных дел мастера работают, кому хочешь языки развяжут, а потом вырвут. Я его как увижу, у меня мурашки по коже бегут. Он когда радостен или обуян гневом, у него судорожные движения на всей правой половине лица происходят. Страх смотреть на это.

– Так делать то что? Твой, как власть возьмёт, непременно в монастырь тебя упечет.

– Да посмотрим, Гриш. Дай Бог, как-то выпутаемся. И государыня наша поживет еще. Дай Бог ей здоровья. Замерзла я что-то. Согрел бы ты меня, твою бедную матушку…

Санкт-Петербург, Временный деревянный Зимний дворец Елизаветы Петровны. 20 февраля (3 марта) 1761 года

„Что он нашел в этой уродине? – лейб-медик императрицы Елизаветы Петровны Джеймс Маунси старался придать своему лицу выражение максимальной учтивости, когда улыбался фаворитке наследника престола Елизавете Воронцовой. – Лицо оспой побито, в рубцах вся, обрюзгло, несмотря на молодость, толстая, корсет вот-вот лопнет“.

Покои Петра Федоровича заволокло дымом, который щедро, в две трубки поставляли наследник престола и его фаворитка. На столе стояла практически пустая бутылка бургундского вина.

– Джимми, у меня родилась идея! – с хохотом выкрикнул хозяин покоев. – В знак полного к тебе доверия я разрешаю облобызать мою прелестницу, мою очаровательную Романовну [18] Петр III ласково называл свою фаворитку Елизавету Романовну Воронцову Романовной .

„О, Господи, только этого еще не хватало! Что за варварская идея. Меня окружают одни варвары! Но эти варвары хорошо платят, в отличие от моей скупой Англии“.

– Выше Высочество, но мне право неудобно…

– Брезгуешь?! – в темных глазах наследника престола плескалась пьяная злоба.

Из-за большого количества выпитого вина его и без того большие мешки под глазами сейчас казались просто огромными. От этого лицо казалось просто ужасным.

Шотландцу стало страшно.

„Ведь он меня может просто убить. Заколоть как свинью своей шпагой. Здесь же Россия. В ней нет законов“.

Невеселые мысли императорского лейб-медика прервал пьяный смех Воронцовой:

– Петруша, ну зачем ты так? Ты глянь на него. Бедняжка аж побелел от испуга!

Не переставая хохотать, женщина вылила остатки вина себе в бокал и в два глотка осушила его.

– Целуй Романовну! – Петр медленно встал и уперся руками в стол. Его качнуло, но он смог удержать равновесие.

Шотландец, не сводя испуганного взгляда с наследника престола, встал из-за стола, подошел к женщине. Та, хохоча, откинула голову на спинку кресла. От ее рта шел густой запах табака и вина. Лейб-медик приблизил к нему свои губы.

– Крепко целуйтесь! А не как к образу прикладываешься! – пьяно прогремел голос Петра.

Губы Воронцовой были влажные. От сильного запаха табака Маунси едва не стошнило. Женщина обхватила руками шею шотландца, и еще сильнее прижало его к себе. В нос мужчины ударила колоритная смесь духов и пота.

Наконец пытка закончилась, и лейб-медик мог свободно вздохнуть.

– За славного нашего лейб-медика! – закричал Петр и обвел глазами стол.

Взгляд уперся в пустую бутылку бургундского.

– Лакей! Еще вина – заорал он.

Дверь тот час распахнулась, и в комнату торопливо вошел слуга, неся на подносе бутылку вина. Поставив ее на стол, он ловким движением, специальными щипцами открыл пробку, запечатанную сургучом.

Наследник престола небрежным жестом рукой выпроводил лакея и, схватив бутылку, сам разлил вино по бокалам.

– За славного лейб-медика Джеймса Маунси!

– Я польщен Ваше Высочество и готов Вам преданно служить! И сделать все, что в моих скромных силах для Вашего Высочества величия.

По комнате разлился звук соприкасающихся бокалов.

„Намек более чем прозрачен“, – шотландец пил и не чувствовал вкуса вина, ожидая реакции на свои слова.

– Ты уже преданно служишь, заботясь о здоровье моей драгоценной тетушки, нашей государыне-матушке.

– Стараюсь поддержать ее силы, – осторожно ответил лейб-медик.

– Последний случай, когда государыня-матушка потеряла сознание, нас сильно напугал и застал врасплох.

– Увы, не все в человеческих силах. Часто приходиться просто облегчать больному страдания, понеже болезнь уже сильно укоренилась в нем и ничего поделать нельзя.

– Джимми, я ценю, что ты моей тетушке не даешь страдать. Ты прав, если нельзя помочь, то надо облегчить страдания.

– Я так и делаю, Ваше Величество, – лейб-медик императрицы поклонился.

– Буду признателен, если ты тот час будешь сообщать обо всех подвижках в здоровье нашей государыне-матушки. А еще лучше, давать прогноз.

– Всенепременно, Ваше Императорское Высочество.

– Я не забуду твоих трудов, Джимми и когда придет срок, вознагражу за них.

– Мужчины! К чему такие скучные и долгие разговоры. Давайте лучше выпьем!

Джеймс Маунси покинул покои наследника престола глубокой ночью, точнее под утро. От выпитого вина в голове туманилось. Мысли вяло ворочались, как бриг при полном штиле.

„Будем облегчать Елизавете страдания. Надо будет проинструктировать Шиллинга и Крузе [19] Шиллинг и Крузе – придворные лейб-медики, помощники Джеймса Маунси. . Ежели плохо будет императрице, чтобы немедля отворяли кровь“, – шотландец знал, что после кровопускания больные затихали, а стало быть, не так чувствовали боль.

Главный лейб-медик императрицы уже видел себя в такой же должности только при новом императоре.

Еще удивительно, что Елизавета Петровна так долго продержалась, умерев только через десять месяцев врачевания шотландца, едва отпраздновав свое день рождение. Она действительно была очень похожа на своего знаменитого отца – последнего царя всея Руси и первого императора России Петра Первого, прожив столько же, сколько и он – пятьдесят два года.

Вообще люди, занимавшие российский императорский трон, не отличались долголетием. Петр I прожил 52 года, Екатерина I – 47 лет, Пётр II – 14 лет, Анна Иоанновна – 46 лет, Анна Леопольдовна – 27 лет, Елизавета Петровна – 52 года, Павел I – 46 лет, Александр I – 47 лет, Николай I – 48 лет, Александр II – 62 года, Александр III – 49 лет, Николай II – 50 лет. В этой череде августейших особ немецкая принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, ставшая Екатериной II, опередила всех, прожив 67 лет. Что вы хотите, немка! Порядок и осторожность.

Белгород, Российская империя, 21 февраля (4 марта) 1761 года

– Сударь, и Вы хотите, чтобы я поверил в ваши басни? Это Гришке, сопляку еще, вы смогли голову заморочить, но не мне! – надворный советник Алексей Иванович Половцев гневно смотрел на Чернышева. – И под эти басни, Вы хотите, чтобы я стал мошенником? Мошенническую бумагу Вам оформил? Не посланник ты Божий! Мошенник ты! Сидеть тебе в остроге!