Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

– Спать так с королевой, красть так миллион.

– Что вы, сударь сказали? – к Саше обратился Ломоносов.

Чернышев посмотрел в окно. Хоть он плохо ориентировался в Петербурге восемнадцатого века, но была понятно, что карета уже где-то близко от дома Ломоносова. Был виден шпиль Петропавловской крепости, отблескивающий в водах Невы.

– Да обдумывал свой жизненный принцип. Стремиться только к самым высоким вершинам.

– Похвально. Только голову главное не свернуть, если упадешь с вершин грандиозных. В истории таких примеров множество.

– Постараюсь, Михайло Васильевич.

Ораниенбаум, Дворец наследника престола Петра Федоровича. 17 июня (28 июня) 1761 года

– Ого-го! – наследник престола лихо заложил вираж и, свернув на одну из аллей, мчался по ней, оглашая воздух радостными криками.

Под ним уже был не трехколесный тяжелый велосипед, который Александр представил императрице двадцать дней назад. Заметив, что покатавшись на нем пару дней, великий князь заскучал, Чернышев сделал для него двухколесную модель, убрав громоздкое кресло, а колеса оббил десятью слоями кожи. Конструкция получилась значительно легче, маневренней и скоростней.

На удивление Александра Петр Федорович с энтузиазмом принял этот велосипед, не опасаясь, что с него можно упасть. И за три дня научился на нем уверенно ездить. Затем наследник престола потребовал, чтобы Александр и себе сделал точно такой же велосипед, чтобы ездить с ним наперегонки.

Молодые люди теперь утром гоняли по саду, раскинувшегося вокруг дворца. Конечно, Чернышев, более физически крепкий и со своими ста девяносто сантиметрами роста мог легко обогнать Петра, который был его чуть ли не на голову ниже. Но парень поддавался. Нет, он иногда приходил первым в гонках, но в основном поигрывал, имитируя отчаянную борьбу.

Неожиданно Чернышев заметил, что великий князь привязывается к нему, как младший брат к старшему. Студент-историк вспомнил одну запись в дневнике Екатерины, где она писала, что Петр, несмотря на практическое отсутствие физической близости и полное отсутствие духовной близости, ей доверял. В затруднительных ситуациях он обращался к ней за помощью и называл „Госпожа подмога“.

„Да он просто ребенок, инфантильный, капризный, не очень умный тридцати трехлетний ребенок“, – Чернышев задумчиво смотрел на несущегося по аллее и хохочущего Петра.

У него даже шевельнулась жалость к нему. Этот мальчик был обречён. Если даже он не вмешается, то Петра убьет кто-то из Орловых.

– А так его убью я, – вслух закончил свою мысль Александр.

– Саша, почему не ездишь? – весело закричал великий князь.

– Устал, Ваше Императорское Высочество. Загоняли Вы меня.

– Ну, тогда пошли обедать. А то Романовна заждалась.

Эти застолья Чернышев не любил. Последние четыре дня, с тех пор, как он с наследником престола стал вместе кататься на велосипедах, его Петр приглашал постоянно. Первый день было интересно. Диковинные блюда, вкусные вина, вышколенные слуги, подающие на стол все эти яства. Но потом Петр со своей Романовной напивались, начинали нещадно дымить трубками, и парню становилось невмоготу. Еще больше его настроение ухудшала мысль, что обо всех этих пиршествах наверняка знала Екатерина. Значит, великая княгиня причислила его, Александра Чернышева, в стан друзей своего нелюбимого мужа, то есть, своих врагов. Это меньше всего хотелось парню. Он должен стать ее другом, чтобы убедить не подписывать договор с Пруссией, если Петр… неожиданно умрет. Радость от знака внимания великой княгини в виде поданной кареты давно прошла. Перед ним и Екатериной все такая же глухая стена.

„Может, ну его все? Стать другом Петра, предупредить его о заговоре, фактически спасти его и стать графом, князем или еще чем там и жить в свое удовольствие“, – соблазнительная мысль, словно невесть откуда взявшаяся моль впорхнула в мозг парня, пока он подымался по лестнице на второй этаж вместе с Петром в его дворце.

Но, после секундного колебания Александр прихлопнул эту мысль: „Я мзду не беру. Мне за державу обидно. Ничего, я и своей державе помогу, и богатство и славу добуду“.

– Эта езда на велосипеде здорово возбуждает аппетит! После этих катаний, даже то, что готовят эти криворукие повара, кажется вкусным! – радостно сказал Петр.

Между тем они поднялись на второй этаж. Прошли переднюю и зашли в буфетную, где их ждал накрытый стол и изнывающая от нетерпения фаворитка Петра Елизавета Воронцова.

– Романовна, благодаря этому человеку, я опять зверски голоден! – не стесняясь Чернышева, наследник престола заключил свою любовницу в объятия.

– Мой Петушок! Все готово! Я помогу утолить твою страсть!

„В глухо провинциальном театре и то эту сцену лучше бы разыграли“, – Александр, скромно отвернув голову, смотрел на пейзаж за окном.

– Александр, я так Вам благодарна. Под Вашим влиянием мой Петушок окреп. Его перестала мучать хандра. Он стал меньше впадать в ярость.

– Я всегда рад услужить Его Императорскому Высочеству.

– Кушать! Кушать, друзья мои! – Петр Фёдорович приобняв за плечи Воронцову и Чернышева подтолкнул их к столу, уставленному блюдами с разными деликатесами, вроде маринады из цыплят, ростбифа из ягненка, черепахи разныя, семги глассированной и прочее, прочее, прочее.

За столом великий князь балагурил, шутил, часто непристойно и, конечно, много пил. Обычно через час трапезы он и Романовна уже хорошо были навеселе. Тогда слуги приносили их курительные трубки, и любовники в два ствола начинали обкуривать Чернышева.

Так было и в этот раз. Но неожиданно последовало другое продолжение.

– Саша, когда я стану императором, я назначу тебя… – наследник престола запнулся, очевидно подыскивая подходящую для Чернышева должность, – моим секретарем. А сейчас я назначу тебя… э…. капитаном моих голштинцев!

– Сочту за честь, Ваше Императорское Высочество.

– Завтра же подпишу указ и перед строем вручу тебе!

– Петушок. Александр так хорошо на тебя влияет. Давай это сделаем в более торжественной обстановке, – капризным тоном произнесла Елизавета Воронцова.

– Что ты предлагаешь?

– Давай это ты сделаешь на мой день рождения. Будут фейерверки, твои голштинцы будут при параде. Все будет красиво.

Петр сразу не ответил, обдумывая услышанное.

– Так почитай еще два месяца ждать! – наконец выпалил он.

– Я подожду, Ваше Императорское Высочество. Почту за честь стать вашим капитаном в день рождения вашей фрейлины.

Елизавета после этих слов радостно захлопала в ладоши.

– Петушок, это будет незабываемый день рождения! Только не приглашай этого противного Таутенберга быть устроителем праздника. В прошлый раз все было так скучно. Назначь кого-то из русских. Хотя бы Волкова.