Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Что же сегодня произошло?

– Он тебе сам скажет.

Отрепьев вместе с Гомариком отправился в Острог.

Вельможа ждал его в той же зале, где принимал прежде.

– Долгих лет тебе, князь.

– Тебе тоже. Надеюсь, твоя жизнь будет долгой и счастливой.

– Благодарю. Зачем звал?

– Ты слишком вольно ведешь себя, дьякон.

– Извиняй, коли что не так.

– Ладно. Тебе завтра следует убыть в Гощу.

– А где это?

– Недалеко, чуть более тридцати верст.

– Там тоже монастырь?

– Нечто другое. Сам увидишь.

– Товарищей брать с собой?

– Нет. Они останутся в Дермани.

– Вот как? И что же будет с ними?

– Я бы посоветовал тебе забыть о них.

– Понятно, князь. Московские монахи в этом деле больше не нужны.

– Ты верно все понял. – Острожский подал Отрепьеву свиток. – Держи. Передашь это Габриэлю Хойскому.

– Я слышал про него в Дермани. Он содержит арианскую школу.

– Здесь все содержу я.

– Дозволь узнать, вельможеский пан, зачем мне ариане?

– Гавриил Хойский…

Отрепьев прервал князя:

– Гавриил? Но ты называл его Габриэлем.

– А вот перебивать меня не следует.

– Еще раз извиняй.

– Я называю так пана Хойского. Это одно и то же имя. Не беспокойся, никто не собирается обращать тебя в арианскую ересь. У пана Хойского ты будешь заниматься дальше. Возможности Тадеуша весьма ограничены, а у пана Хойского есть очень хорошие учителя. Они сделают из тебя настоящего шляхтича, не посягая на твои религиозные убеждения.

– А нужен ли шляхтич на Руси, на Москве?

– Он нужен здесь, в Польше. У пана Хойского живет русский монах Матвей Твердохлеб. Тебе следует поближе познакомиться с ним. Он поможет тебе.

– Чем же монах, проповедующий арианство, может помочь православному иноку?

– Теперь ты не инок, а мирянин.

– Это решил ты или князь Губанов?

– Не задавай ненужных вопросов.

– Да, князь. Дозволь идти?

– Ступай и не забывай тех милостей, которые были оказаны тебе во владениях князя Константина Константиновича Острожского. Но упоминать о них вслух не надо.

– Благодарствую, князь. До свидания.

– Иди, царевич. Может, еще и свидимся.

Григорий поклонился и покинул залу. Тадеуш ждал его во дворе. Они поехали в Дермань.

Там Отрепьев объявил игумену Исаакию, что порывает с духовным сословием. Тот, видимо, загодя знал об этом.

– Вольному воля, – сказал он.

Григорий влез в мирскую одежду, прихваченную с собой Гомариком. Он не стал прощаться с товарищами, которые задали бы ему слишком много вопросов, и покинул монастырь.

Тадеуш указал ему дорогу и пожелал счастливого пути.

В Гоще Отрепьева встретил сам пан Хойский.

В арианской школе самозванец основательно занимался иностранными языками, арифметикой, осваивал светские манеры и многое другое, что требовалось ему в дальнейшем. Учителей поражало то упорство, с которым он все это осваивал.

Григорий провел в Гоще боле полугода. За это время он сошелся с Матвеем Твердохлебом и не раз заводил с ним разговор о запорожских казаках.

Однако Матвей всегда говорил ему одно и то же:

– Покуда не время. Учись, впитывай все, что в тебя будут вкладывать.

В марте 1603 года Матвей Твердохлеб предложил Отрепьеву прокатиться верхом. Они выехали за пределы города к реке Горынь, оставили коней в небольшой роще, прошли к берегу.

Твердохлеб присел на ствол поваленного дерева и сказал:

– Помнишь, ты спрашивал меня о казаках?

– Помню. Ты отвечал, что не время вести о том разговоры.

– Теперь оно пришло.

– Говори, я слушаю.

– Есть у меня товарищи на Сечи. Ты ведь знаешь, что это такое?

– Знаю.

– Хорошо. Если надумаешь встретиться с казаками, то езжай на хутор Кавун, что на правом берегу Днепра, при порогах.

– Как найду без проводника?

– Будет тебе проводник.

– Не ты ли?

– Нет. Слушай дальше. На хуторе всему голова куренной атаман Герасим по прозвищу Евангелик. Вот с ним ты и поговоришь обо всем, что тебе надо от казаков.

– Ты не сказал, кто пойдет проводником?

– Вечером узнаешь. Как вернемся в Гощу, собирайся, путь предстоит не ближний.

Отрепьев покачал головой.

– Одни тайны кругом!

Они вернулись в Гощу. Там Григорий занялся сборами, потом пошел к Хойскому и сказал, что едет к казакам на Днепр.

– Чего ты там забыл? – спросил тот.

– Так ты же знаешь обо всем.

Хойский смутился.

– Ладно, желаешь, езжай. Но коня и денег не дам.

– Но как же я доеду?

– Это не моя забота. Обратись к пану Острожскому, хотя он сейчас в Киеве. А кроме него?.. Не знаю, где ты возьмешь деньги. Да и знать не хочу. Твоя затея, ты и думай, как ехать.

Отрепьев вышел из дома, сплюнул на землю и пробурчал себе под нос:

– Вот и познакомился с Твердохлебом. Связи у него с казаками, езжай. А как ехать-то?

И вдруг он услышал знакомый голос:

– Чего ты расплевался, Гриша?

Отрепьев резко обернулся.

– Конечно, ты, Андрюша.

– Как видишь. Куда ж тебе без меня.

– Так ты?..

Холодов не дал ему договорить:

– Да, я должен проводить тебя до хутора Кавуна. Таково повеление князя Губанова.

– Деньги у тебя есть? Кони?

– Все есть. Дорога длинная, более восьмисот верст.

– Значит, ты тоже знаешь Твердохлеба?

– Теперь знаю.

– А атамана Евангелика?

– О нем только слышал. Но это ничего, Гриша, познакомимся. Главное, что он тоже о нас знает и ждет. Так что незваными гостями не будем. Князь много чего передать тебе велел, но все это по дороге.

– Утром выйдем?

– А чего время тянуть? Собирайся и выходи к дороге. Я там буду.

– Костыль с тобой?

– Фадей уже на Днепр поехал. У хутора встречать нас будет.

– Понятно. Ладно, я скоро!

К вечеру 12 апреля Андрюша и Григорий подъехали к дубраве, за которой виднелись хаты, покрытые камышом.

– Вот и хутор, но где же наш Костыль?

– Где? – Отрепьев усмехнулся. – Наверняка горилку с казаками пьет.

– Это кто пьет горилку? – донесся из дубравы голос Костыля.

Он тут же выехал на дорогу.

Холодов улыбнулся.

– Рад видеть тебя, Фадей. А к чарке здесь ты нередко прикладывался.

Физиономия Костыля распухла, от него изрядно несло перегаром.

– А чего не пить, Андрюша, коли люди добрые угощают, признают за своего? Чужаку они мигом башку срубили бы. Я вас тут третий день жду. Подумал, уж не случилось ли чего с вами по пути? Атаман Герасим предложил отряд вперед послать. Я его отговорил, сказал, что вы и не такими дорогами хаживали, и не в такое время. И все, слава богу, обошлось.

– Обошлось. А где атаман? На хуторе?

– Нет. Он решил для встречи с Гришкой шатер поставить в дубраве.

– С чего?

– Сказал, что подальше от чужих глаз.

– Чего же опасается атаман? Или ты проговорился, кто к нему едет?

– Обижаешь, Андрюша. О том, что Григорий – царевич Дмитрий, клянусь, никому ни слова не сказал. Герасим ждет важного гостя из Гощи. Вот и все.