Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Откуда казачий атаман знает о Гоще?

– Так у него десятник Ян Бучинский – арианин тоже из Гощи на вольницу подался. Тут от его ереси мигом и следа не осталось, казак достойный. Тебе бы, Гриша, его в помощники. За ним есть люди и тут, и во всем курене. А курень – это два села и три хутора, более трех тысяч казаков.

Холодов кивнул.

– Добро. В этой дубраве?

– Нет, в дальней, с версту вниз по течению.

– Поехали.

Вскоре всадники выехали на поляну, посреди которой стоял шатер. Рядом с ним о чем-то говорили казаки, обвешанные оружием.

Один из них увидел гостей и вышел вперед.

– Это и есть Ян Бучинский, – сказал Костыль и выкрикнул: – Не узнаешь, что ли?

– Да как тебя не узнать.

Отрепьев, Холодов и Костыль подъехали к нему, соскочили с коней.

Бучинский посмотрел на Григория и спросил:

– Это и есть важный гость из Гощи?

– Он самый, – ответил Костыль.

Бучинский усмехнулся.

– И как поживают братья-ариане?

– Хорошо поживают, – ответил Отрепьев.

– Пан Хойский еще жив?

– А что ему станется?

– Князя Острожского видел?

– Да, в Остроге.

– Замок у него там похлеще, чем у иных королей. Ладно, куренной атаман ждет. Пошли в шатер.

– А что, у вас не принято лично встречать гостей? – спросил Отрепьев.

– Ого! А ты действительно не простой человек.

– Да. Скажи, будь ласка, как у вас говорят, пану атаману, чтобы он вышел из шатра.

Костыль чуть подтолкнул Отрепьева.

– Ты чего творишь, Гришка? Герасим тут хозяин и начальник.

– Но я не его подчиненный. Не выйдет, поедем в обрат.

Полы шатра распахнулись.

– А ты дерзок, Григорий Отрепьев. В гостях так не след себя вести.

– Ты Герасим?

– Я пан атаман.

– Будь здоров.

Герасим неожиданно рассмеялся и сказал Бучинскому:

– А этот человек мне нравится. Может постоять за себя.

– Может, – согласился Бучинский.

– Ладно, не будем собачиться. Ты приехал ко мне, я должен тебя встретить. Прошу в шатер.

Григорий шагнул вслед за атаманом. Его спутники остались на месте.

Ян Бучинский сел на лавку. Отрепьев и Герасим устроились на табуретах.

– Ну что же, давай поговорим, – заявил атаман. – Что ты хочешь, Григорий, от нас, казаков?

– Я желаю, чтобы ты и твои казаки помогли мне вернуть трон, коварно отнятый у меня, – четко проговорил Отрепьев.

Это было настолько неожиданно, что казаки разинули рты и переглянулись.

– Чего занять? – промямлил Евангелик.

– Трон русского государя.

– Погоди! При чем ты и трон?

– А при том, что я не Григорий Отрепьев.

– Кто же?

– Я – царевич Дмитрий Иванович, сын Ивана Васильевича Грозного и Марии Федоровны Нагой.

– Но ведь царевич Дмитрий погиб в Угличе!

– Погиб не я, а другой мальчик, которого мать моя привезла в Углич. Меня же она скрыла у верных людей.

– По Руси давно ходят слухи о том, что царь Борис послал в Углич людишек своих и велел им извести Дмитрия, но тот избежал смерти, – сказал Бучинский.

Евангелик явно не знал, как себя вести, кашлянул и пробубнил:

– А почем мне знать, что ты законный наследник?

Отрепьев достал мешочек, в котором хранил бумаги. Наперсный крест он надел раньше, перед тем как подъехать к Днепру.

– Смотри. Это выписка из церковной книги.

– Извиняй, гость дорогой. Это и подделать не трудно.

– А как подделать вот это? – Григорий расстегнул рубаху. – Это наперсный крест, который моя матушка, царица Мария Федоровна надела мне на грудь в младенчестве. Этот обычай идет с давних времен. Все наследники престола получали такой крест. Так что, Герасим, перед тобой царевич Дмитрий Иванович.

– Прости, я в великом смятении.

Отрепьев усмехнулся.

– Это объяснимо.

– Значит, ты желаешь вернуть трон?

– Да, вернуть трон, незаконно занятый Борисом Годуновым.

– А от нас-то какой помощи ждешь?

– Мне нужны будут воины.

– Ты собираешься идти на Москву?

– А как еще, по-твоему, можно вернуть трон? Дашь людей, когда время придет?

– Я-то что. У меня всего один курень, людей немного.

– Для начала пусть будет всего сотня.

Евангелик взглянул на Бучинского и сказал:

– Сотню-то мы наберем.

– Я приведу ее, куда ты прикажешь, великий князь, – неожиданно заявил Бучинский.

– Добро. Это все, что я желал услышать.

Евангелик спросил:

– Сам-то надолго к нам?

– Нет, атаман. День-другой поживу, после по другим куреням поеду.

– Я с тобой, коли позволишь, великий князь, – сказал Бучинский.

– Проводник будет нужен. Возьму.

Отрепьев рассчитывал провести на Сечи не более месяца, однако задержался там едва ли не на два. После его встречи с атаманом Герасимом весть о том, что на Днепре объявился наследник русского престола царевич Дмитрий Иоаннович, сын самого Ивана Грозного, считавшийся убиенным, облетела все курени. Казаки радушно принимали Григория в селах и на хуторах, величали великим князем Дмитрием. В начале июня 1603 года Отрепьев, Холодов, Костыль и Ян Бучинский, который держал при себе отряд верных казаков, вернулись на хутор Кавун. Атаман Герасим был наслышан о том, какой прием оказывали люди новоявленному царевичу, и понял, что надобно держаться за него. По случаю приезда высокой царственной особы в Кавуне был устроен пышный прием. С неделю на хуторе горилка лилась рекой, на кострах жарилось мясо.

С утра накрапывал мелкий дождь, прибивал пыль.

Отрепьев подставил лицо под освежающие капли и проговорил:

– Хорошо!

Он не ожидал такого приема на Сечи и находился под сильным впечатлением. Отрепьев начал осознавать, что за ним готова идти немалая сила, и это придавало ему уверенности. Григорий был доволен. Поездка на Сечь удалась на славу. Он заручился поддержкой многих куренных атаманов, заявивших, что они готовы помочь царевичу в святом деле возвращения трона, коварно отнятого у него.

К нему подошел Бучинский.

– Что у нас сегодня? – спросил Григорий.

– Должен атаман Петро Дугайло из Пирино подъехать, великий князь.

– Мы не были там?

– Нет.

– А для чего он едет?

– Тебя увидеть, Великий Князь.

– И когда будет?

– Его люди уже здесь, говорили, с утра должен быть. Атаман Герасим хорошо знаком с ним.

Неожиданно от заставы подъехал казак и доложил:

– На дороге задержали всадника, великий князь.

– Что за всадник?

– С виду не местный, говорит, что к тебе он. От вельможи какого-то гонец.

– Имя?..

– Извиняй, не спрашивали. Ссадили с коня, оружие забрали, меня до тебя послали, узнать, что делать.

– Давай его сюда. Поглядим, что за гонец.

– Слушаюсь, великий князь!

Как приятно было подобное обращение для Григория! Великий князь!

Пришел Костыль, весь мокрый и почти трезвый.

– Оклемался я, князь, после вчерашнего. Вода в Днепре холодная, самое то. Пойду Андрюшу разбужу.