Оксана Демченко - Облачный бык [Litres]

– Даша, ты хорошо держишься. Получается, сам же старик велел отвезти старика, – уточнил Николо. – Точно так?

– Я сразу удивилась, но расслышала все в точности так. Старик добавил, что извозчику надо дать любой конверт, не вскрывая, а прочие конверты сразу сжечь. Микаэле смеялся… советовал отправляться в странствие, чтоб не прослыть безумным. Вдруг серьёзно спросил, каков подвох в деле Паоло. Старик ответил охотно, ему нравилось гордиться обманом, – Даша сникла. Зато вскинулась Юла, принесла воды, нюхательной соли. Добыла платок, вытерла пот со лба и щек Даши. Та снова заставила себя шептать, хотя получалось совсем тихо. – Старик кашлял и кричал: там хиена… хиена мара. Хиена заберёт во тьму… всех, порвет всех, кто полезет за порог. Если повезет, то хиена прикончит и подлеца Курта. Старик буйствовал, звал себя законным владыкой, вернувшимся на престол. А после затих, и мне стало страшно без причины. Руки заледенели. Женщина, третья из гостей, зашептала имя – Михель Герц. Она повторяла так долго… охрипла. Наконец, Микаэле сказал «свершилось». И таким тоном… невозможным для него! Напыщенно, холодно, властно. Микаэле резко приказал кому-то удалиться и не появляться до поры. Кому? Он был там один! Сразу добавил слово… матерное, понимаете? Злорадно, с презрением. Это он-то! И… всё.

В кабинете стало очень тихо. Но почти сразу Юла охнула, зазвенела склянками, сквозь зубы обзывая бессознательную Дашу – втрескавшейся овцой, заводным мотыльком и сопливой бестолочью. Юла всхлипывала, оглядывалась на дверь, на Яркута и Николо… наконец, не выдержала, громко позвала доктора. Вместо него явился Юсуф, поднял Дашу на руки и унес. Юла убежала следом. В кабинет шагнул помощник Юсуфа, собрался укатить коляску – но Яркут жестом велел ничего не трогать и выйти.

Доставленный Дашей конверт требовал внимания. Вскрыв его, Яркут с привычной злостью больного, которому не говорят дурного из лучших побуждений, прочел вслух текст, написанный твердым почерком брата: «умягчитель лени слева три».

– Что это значит? – Николо подошел, сел рядом. Взял бумагу, уронил… у него дрожали пальцы.

– Детская шарада. Мы много играли, пока Мики болел. Я злился, ведь он всегда угадывал. Часто – не глядя в текст. Умение читать самих людей, а не их обещания и намеки, у него было всегда… – Яркут подгреб племянника под руку, притиснул к боку. – Ники, ты ведь слышал, он жив. Что за несчастливая у нас семья! Отец Мики выбрал смерть, спасая наследника. Я давно заподозрил что-то такое… и взял с Мики слово не играть со смертью. У Мики есть мы, и ему никак нельзя сбрасывать со счетов наше мнение. Так я сказал. И он обещал помнить. И ты помни. У Мики есть мы!

– Я стараюсь, дядька, – Ники уткнулся лицом в куртку. – Но я раскис.

– Кому не страшно, тот на голову больной. А ты вполне здоров. С избытком… Вспомнил, шарада про подушку на диване или стуле. Осталось понять, что дает уточнение «слева три», – Яркут огляделся. – Мики не стал бы делать одноходовых намеков. Письмо само по себе указатель, шараду помню лишь я. Письмо привело сюда нужного человека. – Яркут осмотрел сумку Даши, бесцеремонно вытряхнул. – Пустая… Племяш, кресло у неё новое? Кто заказывал?

– Папа лично оговаривал заказ с мастером. Я точно знаю, Даша гордилась.

– Уже что-то. Туевый лабиринт, хиена мара, старик. Что знаешь о них?

– Ничего. Но есть сведения о незнакомом ритуале. В нем участвуют две живы. Произносят похожие имена, и люди меняются телами. Отец ведь не мог согласиться на подмену? Нет, это слишком. Хотя… ради Паоло.

– Меняются телами? Уж тайная полиция знала бы. Так или иначе, Мики жив. Это пока и есть наша надежда: он жив. Думай о себе, как о старшем. Мики оставил тебе много такого, что для Ин Тарри – оружие.

Яркут говорил, рыча от боли. Рывками, неловко, ворочал инвалидное кресло. Он обрадовался, когда Юсуф присел рядом, стал помогать. Вдвоем удалось осмотреть кресло куда скорее. Тайник нашелся под сиденьем, как и указывала шарада. Механизм приводился в действие при нажатии заклепки – третьей слева… Справившись, Яркут извлек плоский ящик, откинул крышку. Добыл бумаги. Николо перебрал их в несколько движений, бледнея и кусая губы.

– Невероятно! Папа открыто назвал меня приемным сыном. Выделил из семьи. Дашу ввел в права опеки. Здесь перечислены активы, проекты. Предметы искусства. Подробности в сейфе банка, – Николо по-детски вцепился в руку Яркута. – Дядька, что происходит?

– Ты умнее меня и понимаешь сам. Он сознательно принял главный удар. Заранее позаботился о тебе. Подробности в сейфе. Юсуф, – Яркут обернулся к бывшему курсанту. – Змея пустынная, хватит гипнотизировать взглядом пол. Он-то неподвижен, а вот у меня руки чешутся.

Юсуф церемонно опустился на колени. Добыл из внутреннего кармана куртки очередной конверт. Передал на вытянутых руках Николо. Быстрым шепотом уточнил, что исполняет приказ старшего хозяина. Микаэле велел отдать конверт, если до рассвета явится с письмом Даша. Исполнить указания из письма следует немедленно по прочтении. Вернуться в особняк надо прежде выхода утренних газет. И, конечно же, автомобили и люди готовы. Охрана и для хозяина, и – взгляд на Яркута – для наставника.

– Все верно. Я займусь Домиком сов. Я знаю туда короткую дорогу, – Яркут пошевелил плечами и сморщился. – Юсуф, ты же умный, обезболивающее заготовил?

– Внизу ждет врач. Тот, кто не знает слова если, – серьёзно кивнул южанин. – Он сохранит за вами полную ясность сознания, мы уже обсудили.

– Домик сов… местечко в пригороде, направление на Луговую. Жизнь странно выкладывает петли. Ники, – Яркут снова приобнял племянника. – Если б не было страшно и больно, ты был бы не человек. Если б сдался и дрожал в углу, предал бы отца. Бойся, но делай это с прямой спиной. И лицо… да, уже лучше. Улыбку поправь. Вот, парадная и пустая, самое то. Ники, станет вовсе худо, покричи на Юсуфа. Он поймет, а прочие сочтут допустимым.

– Ваш выездной костюм в машине, переодеться успеете в пути, хозяин, – Юсуф положил руку на плечо Ники, и это не был жест слуги. Он схоже опекал южанку… – Агата едет с нами. Ее решение. Агата сказала: в имении Микаэле теперь гнилые живки, и без нее никак нельзя появиться там.

– А нам прямо теперь ехать… туда? – удивился Николо, наконец то вскрывая конверт. Прочел письмо, кивнул. – Дядька, днем или вечером снова собираемся в этом кабинете. Я буду знать, кто теперь… кто в его теле. Папа просит сделать одно нехорошее дело, которое посильно полнокровным Ин Тарри, но запрещено нашими правилами в мирное время.

– Значит, особый случай, – не усомнился Яркут.

– Вернусь и расскажу, – пообещал Николо.

Яркут кивнул и вышел. На душе было черно. Брат не оставил даже малой записки своему кукушонку! Словно прошлое перевернулось в злом волшебном зеркале: почти пятнадцать лет назад сам Куки сбежал из дома, не оставив брату ни строчки в утешение.