Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

Ее лебединые руки порхали, выводя узор в морозном воздухе.

– Чай же подобен любви. Мы влюбляемся, лишь чувствуя его аромат, и наши сердца замирают. Мы делаем первый глоток, пробуем тонкие оттенки вкуса, и он волнует нас, обжигая. Чем ближе дно чашки, тем холоднее становится напиток, и чувства угасают. А ностальгия – как послевкусие, сладость и горечь на небе и в памяти…

Между ними легким паром повисло молчание. Не напряженное, вызванное неловкостью, неуместным словом или жестом. То было безмолвие полного согласия.

Когда на дне чашек, расписанных журавлями, осталось лишь несколько капель, уже совсем холодных и замутненных мелким травяным сором, они вновь встретились глазами. Оба знали – час покоя окончен. Пора возвращаться на поле боя.

Пхе Кён поднялась с покрывала, придерживая многослойное синее платье, и обулась в замшевые туфли. Юстас спустился с помоста и подал ей руку. Вести себя галантно здесь получалось так легко, будто это всегда было в его натуре.

Они шагнули на вымощенную плоскими камнями тропу и спрятали руки: Пхе Кён в муфту, украшенную замысловатой цветочной вышивкой, а Юстас – в собственные широкие рукава. Ни к чему подавать лишний повод для сплетен, которыми и так кишел, будто бродячий пес паразитами, Дворец Лотоса.

– Говорят, – как бы между прочим молвила переводчица, – почтенный Пок Чхан Ву скончался прошлой ночью. Родные заберут тело для погребения к вечеру.

– Его болезнь была довольно скоротечной. А ведь он совсем не стар.

– Действительно, еще совсем не стар. Такая жалость, что из всех его детей совершеннолетия достигла только дочь, и никто не сможет представлять эту семью при дворе.

Юстас склонил голову, почти коснувшись подбородком ключиц. Смерть одного из Драконов значила только одно – коварная Луна начала восхождение над Оолонгом.

– Настоящие яблоки из Хоноя, Юстас-мо. Непременно попробуйте! – Пай Вон простер над низким столиком желтую от табака ладонь с длинными посеребренными ногтями – золото было привилегией императорской семьи. – В мае вам следует посетить наши южные провинции, где яблоневые сады простираются на тысячи и тысячи ли окрест. И когда они начинают цвести… – Он закатил глаза так, что на миг стали видны только белки. – Вот где истинная красота! Все старшие семьи прибывают в свои летние дома, привозят с собой лучших художников, актеров, музыкантов и проводят приемы!

Дракон растянул рот в лукавом оскале, обнажая кривые зубы, и выверенным жестом коснулся тонких усов:

– К слову, это сезон сватовства. Может, и вам присмотреться к невестам?

Юстас понимал, что Пай Вон говорит не всерьез. Ни одна из благородных олонских семей не отдаст дочь за чужеземца. Но его это совершенно не трогало. Все сказанное ранее было не более чем пустым перезвоном латунных трубок на ветру, светской болтовней.

– Благодарю вас за приглашение, Пай Вон-мо. Если королева не призовет нас ранее, мы с Фердинандом-мо посетим этот праздник красоты.

Андерсен склонился, насколько это было возможно сидя, и взял с блюда дольку яблока, нанизанную на серебряную спицу с навершием в виде пчелы. Их только принесли, а нарезали всего за минуту до подачи – грани не успели потемнеть, а сухой воздух зимних стен вмиг напитался летним духом.

Во Дворце Лотоса было нестерпимо жарко и душно. Кроме труб с горячей водой, спрятанных в стенах и под половицами, всюду были подвесные жаровни, наполненные тлеющими углями, отчего казалось, что легкие с каждым вдохом забивает песок.

– Я почти уверен, что ваша миссия продлится как минимум до следующей зимы. – Дракон спрятал кисти в широких рукавах халата. – Особенно если принять во внимание ее главную цель, не так ли?

Пхе Кён тихо вторила голосу сановника за плечом Юстаса, чтобы он не упустил ни слова, если вдруг забудет его значение. Ее тонкая фигурка в темно-синем платье почти сливалась с фоном, только лицо молочно светилось в оранжевом угольном полумраке комнаты.

Ему стало не по себе. Юстас знал, что этот визит стоило бы нанести совместно с герцогом. Но приглашение поступило слишком внезапно, когда Фердинанд Спегельраф уже распланировал день и дал обещание посетить представление столичного театра в компании с вдовой Кин, сестрой одного из Драконов. Дальше отклонять ее приглашения, больше похожие на навязчивое ухаживание, было бы непристойно.

Андерсен понимал, к чему клонит глава семьи Пай – в их прошлые встречи он делал вид, что наживка, приготовленная Юэлян, его не интересует. Теперь же старый болван заглотил ее вместе с крючком и надеется занять императорский трон. Теперь ему мало собственных земель, мало поста министра Даров Земли, он хочет большего до такой степени, что нынешняя жизнь в роскоши и излишествах кажется ему жалкой. Все они одинаковы, когда получают надежду на большую власть, и завистливы, как девицы до чужих платьев.

– Со своей стороны я всячески поспособствую вашему долгому пребыванию в стране.

– Как и я, Пай Вон-мун. – Юстас приложил ладонь к груди, усердно изображая раболепие. – Простите, кажется, я оговорился. Олонский язык для меня все еще большая загадка.

Дракон скрипуче рассмеялся, довольный намеренной оговоркой Андерсена, приставившего к его имени императорское обращение. Как же легко обрадовать человека. Пай Вон уже казался Юстасу законченным и неизлечимым глупцом. Хотя как мог он, никогда не вкушавший истинной власти, не наделенный громким именем, незначительный, хоть немного понимать, что испытывал высокопоставленный олонец, получивший шанс забраться по золотой лестнице еще выше, на самую вершину.

Юстас не желал власти: он желал сподвигать, провоцировать и наблюдать. И ему это вполне удавалось.

– Я слышал, – чуть склонил голову Андерсен, принимая из рук служанки пиалу с зеленым чаем, – вы собираетесь навестить земли семьи Кин.

– Был такой план. В следующем месяце. – Пай Вон слегка подался вперед, раскосые, будто подернутые ржавчиной, глаза еще больше сузились, но более ничем не выдал охватившего его волнения. – Вам известно нечто, что следовало бы знать мне?

Юстас медлил. Достойный ученик своего наставника.

– Пока сложно судить. Я, как посланник Кантабрии, просто обязан оберегать потенциальных союзников от возможных… конфликтов? – Последнее слово от обратил к Пхе Кён, будто уточняя его значение. – К тому же я не хочу плодить пустых слухов…

– Значит, что-то все же есть!

Юстас склонил голову и покачал ей, проворачивая фарфор в пальцах. По внутренним стенкам пиалы плясали выведенные тончайшей кистью цапли.

– Пай Вон-мо, я не хочу обращать древние семьи друг против друга. Меня несколько нервируют попытки представителей их семейства сблизиться со Спегельрафом-мо. Они могли проведать о ваших перспективах и возжелать присвоить положенное вам себе, – Андерсен говорил медленно, будто на ходу анализируя события и тут же озвучивая выводы.