Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

– О, я любитель разного рода теорий. – Рен Ву закусил мундштук трубки так, что зубы клацнули о фарфор. – Но мне кажется…

Договорить он не успел.

С потолка темной птицей пикировал силуэт. Гораздо позже Юстас сообразил, что некто прятался там среди потолочных балок, уцепившись ногами за выступы, точно летучая мышь.

Он был одет сплошь в черное, даже лицо его прикрывала черная ткань, оставляя открытой лишь полоску кожи вокруг глаз. Незнакомец был на удивление низкого роста, будто ребенок или карлик.

Рен Ву завизжал, сходу взяв диапазон кастрата. Юстас не сразу понял причину его ужаса, лишь когда человек в черном неуловимым движением отправил в полет несколько крохотных лезвий, срубивших верхушки четырех свечей, и одним махом опрокинул жаровню, угли которой покатились по навощенному полу. Пхе Кён вскрикнула и быстро поползла к дальней стене, путаясь в платье. Герцог тоже оказался проворным и метнулся в другую сторону. И лишь Юстас застыл там же, где и был, пригвожденный не страхом, но изумлением.

В руках у незнакомца так же незаметно и зловеще быстро очутилась длинная цепь с шаром на одном ее конце. Рен Ву, испустив еще один вопль, бросился к дверям и принялся рвать на себя бронзовые ручки, но те не поддавались. Двери были заперты снаружи. Черный человек не бежал за ним, но приближался мягко, медленно, как хищник, маятником раскачивая цепь. Так гадюка покачивает головой перед броском.

Он не был похож на воина, но двигался как боец. Как убийца. Юстас никогда не видел ничего подобного.

Наконец он начал раскручивать цепь. Теперь Юстас видел, каким тяжелым был шипованный стальной шар на конце. Снаряд несся, как метеор, со стоном рассекая воздух над головой незнакомца, а сам он не отрывал взгляда от мечущегося по комнате Дракона.

Рен Ву кидался то в одну, то в другую сторону, не прекращая по-бабьи голосить и звать охрану. Вот только откликаться было уже некому. Пестрые лоскуты одежды, все эти щегольские шелковые шарфы развевались за ним, следуя каждому движению хозяина и делая его похожим на карнавальное чучело.

Шар пушечным ядром просвистел в сторону сановника и шипами размолол часть колонны, за которой тот прятался. Посыпались известка и осколки красной эмали.

Юстаса вывел из ступора тонкий испуганный голос Пхе Кён, и он, пригнувшись, побежал на звук, ежесекундно оборачиваясь.

Убийца уже вернул цепь в прежнее положение и вновь прицелился в министра Изящных Наслаждений.

Одним броском Юстас очутился за перевернутой на манер баррикады скамьей, больно приложившись о ее край ребрами. Пхе Кён подтащила его к себе и горячо зашептала прямо в лицо:

– Он пришел за ним, слышишь?! Только за ним!

Но Андерсен не мог просто закрыть глаза и дождаться, пока наемник сделает свое дело. Ему нужно было знать, где тот находится, куда направляет смертоносные шаги. Он высунул голову из укрытия.

Черный человек вновь послал свое страшное оружие вперед, и оно вонзилось в стену прямо у плеча сановника. Тот уже не кричал. Только дышал громко, сипло, так что грудь под слоями одежды ходила ходуном. И снова кроликом метнулся вдоль стен, вдоль шелковых обоев, расписанных тиграми, терзающими обнаженных красавиц.

Тут Юстас понял: захоти убийца, в один миг снес бы Рен Ву голову, так что и лоскут кожи не удержал бы ее на шее. Он играл со своей жертвой в косого охотника, наслаждаясь ее страхом. Или же так приказал тот, кто ему заплатил.

Зверем припав на три конечности, для равновесия опустив руку на пол, убийца не прекращал вращения цепи. Потом, будто цирковой акробат, поднял к потолку одну ногу, позволил цепи обвить ее и тут же выпутался из ее объятий. Цепь стрелой пролетела в сторону Рен Ву, захлестнулась вокруг его шеи и намертво вонзилась в стену.

Сановник вцепился в стальную удавку когтистыми пальцами и попытался ее ослабить, но лишь разодрал кожу в кровь.

Убийца же принялся наматывать остаток цепи на локоть, будто она была обычной веревкой, а он сам – работягой на верфи. И шаг за шагом приближался к министру. Когда до Рен Ву осталась всего пара шагов, он рванул цепь на себя.

Голова Дракона безвольно повисла.

Юстаса прошиб холодный пот, он закрыл голову руками и ничком опустился на пол. Ледяная ладонь Пхе Кён тут же легла ему на затылок.

Он тоже был убийцей. Он убил ни в чем не повинного полицейского. Застрелил его из пистолета. Но стрелять самому и смотреть, как убивает другой человек, – это совсем разные вещи.

Как позже сказал герцог, убийца ускользнул через окно.

Подмога пришла ровно через час, когда настало время смены караула.

Зима выдалась на редкость холодной, как на задворках ледяного Йотунхейма, чего не приключалось вот уже пять лет. Последний раз такое было в год «кровавых туманов» после убийства Иоганна Линдберга, когда, продираясь сквозь занавес морозной пелены, ты не знал, на что наткнешься через пару шагов: сверкнет ли острие самодельного ножа, просвистит ли над головой осколок кирпича, ухмыльнется ли из подворотни несвежий мертвец.

Но тогда Олле был юным эмигрантом, толком не знающим языка, перебивавшимся редкими выступлениями и мелкими кражами. Теперь он сам был тем, кого опасались обнаружить в тумане. И ненавидел это.

С тех пор как безумный Стекольщик благополучно порешил себя в тюрьме, на том месте в душе, где жила надежда освободиться от долга Крысиному Королю, образовалась черная, тянущая бездна. Он бы упился до смерти, хватило бы и одного вечера, но Анхен не позволила этому случиться. Она пинала его сапогом в живот до тех пор, пока он не исторгнул из себя все выпитое. Позже Миннезингер с неохотой признал, что это было глупо и малодушно – и уж точно совсем недостойно большой сцены. Но поблагодарить напарницу язык так и не повернулся – увлекшись, она сломала ему два ребра.

К тому же действовала Анхен вовсе не из симпатии или человеколюбия. Она не справилась бы с деньгами Гауса в одиночку и боялась. Одна маленькая крыса не сможет выстоять против стаи стервятников. Две же могут встать спина к спине, даже если не выносят друг друга.

Ян не солгал им с Анхен, и уже спустя три недели после их первой встречи запустил на улицы Хестенбурга зеленые реки иберийской дряни. Из кхата лепили комочки размером с фасолину и заворачивали в маленький конвертик.

Если бы вам удалось поймать кого-то из мелких попрошаек, схватить его за ногу да потрясти вниз головой над брусчаткой, из его карманов тут же посыпались бы плоские квадратные сверточки, разлетелись бы по камням, застряли ребром в неровных щелях. Отпустите его – и вот он ползает по земле, шаря по наледи красными пальцами в цыпках, судорожно распихивает товар по карманам нескладной куртки и бежит прочь со всех ног. Не пускайтесь в погоню, не надо. Он всего лишь зарабатывает на хлеб, а если потеряет то, что ему поручено, – ляжет спать голодным, а то и битым.