Джером Биксби - Врата времени

— Мы вмонтировали в цепи управления реле, автоматически включающее и выключающее все двигатели примерно сто раз в секунду. В результате мы получили колебания всех возможных частот. Конечно, есть риск того, что одна или несколько машин взорвутся из-за резонанса — помните ту байку про солдат, идущих по мосту в ногу, — но, по-моему, реальной опасности, что техника не выдержит, нет, а мы сперва помешаем этому существу окончательно овладеть двигательным отсеком, а затем прорвемся к нему сквозь двери!..

— Гурлей, ваше слово! — скомандовал Мортон.

Гурлей лениво поднялся на ноги. Вид у него был сонный, постороннему бы показалось, что вся эта процедура слегка ему поднадоела, но Мортон знал, что Гурлею нравится, когда его считают лентяем, который дрыхнет день и ночь, хотя на самом деле быстрее Гурлея соображал, быть может, только Кент. Гурлей был главным радиоинженером, но его знания простирались на все виды волн и колебаний. Он говорил медленно, растягивая слова, и сейчас эта основательность подействовала успокаивающе: напряжение на лицах исчезло, люди расслабленно откинулись на спинки кресел.

— Мы установили рядом с двигательным отсеком экраны, работающие по принципу отражения любых волн. Они должны защитить нас от его фокусов. Что бы котенок ни послал, все будет возвращено ему же. Кроме того, попробуем напичкать его энергией от передвижных батарей. Должен же у пропускной способности его нервных волокон быть какой-то предел.

— Селенски! — воззвал Мортон.

Главный пилот уже давно стоял, словно зная заранее, что как раз его имя произнесет командир. Вот это человек, подумал Мортон. Стальные нервы — а это как раз то, что нужно. Селенски обладал совершенно невозмутимым характером, но реакцией при этом совершенно взрывной, чем вполне компенсировал некоторую узость своего кругозора.

— Мне кажется, надо действовать всем одновременно. В тот момент, когда ему будет уже невмоготу, должно случиться что-то еще, что будет зверю не по зубам. Я думаю, стоит врубить антиускорители. Это его и доконает. Их цивилизации ничего не было известно об антиускорении, это вещь из эпохи межзвездных перелетов. При первых же специфических проявлениях этого феномена зверь совершенно растеряется, его охватит паника. Вспомните как вы чувствовали себя в первые месяцы полета, когда мы летели с включенными антиускорителями...

— Следующий Корита.

Археолог был как всегда невозмутим.

— Я могу лишь подбодрить вас, напомнив, что мы имеем дело с классическим представителем преступного мира, характерного для ранних стадий любой цивилизации, деградировавшим к тому же до примитивного уровня. Смит уже обратил внимание на поразительные научные познания этого существа, что означает, по-моему, только следующее — коту несколько тысяч лет, и он не потомок тех, кто некогда разрушил город или жил в нем, а их современник. Его, пожалуй, можно назвать бессмертным. Этому способствует ошеломляющая способность дышать и кислородом и хлором. Впрочем, дело не в этом. Видите ли, наш кот принадлежит к определенной стадии цивилизации этой планеты. За многие века он настолько деградировал, что нынешние его мысли являются лишь воспоминаниями о той давней эпохе.

Несмотря на всю свою физическую мощь, он явно обезумел в тот первый раз в лифте, пока не припомнил кое-что. Он оказался в таком положении, что был вынужден вспомнить о своих сверхспособностях в управлении колебаниями. При всем при том этот зверь остается весьма примитивным созданием: во-первых, он не сумел скрыть свои способности от нас, во-вторых, не смог побороть собственные инстинкты и совершил массу убийств несколько часов назад, совершенно не подозревая, что тем самым полностью разоблачил себя. Одним словом, перед нами примитивный эгоистический разум, понятия не имеющий, кому противостоит в этой битве. Он подобен древнегерманскому воину-варвару, который вообразил себя личностью во всех отношениях превосходящей образованного римлянина, хотя тот и был частью могучей цивилизации, перед которой германцы тех времен благоговели.

Вы можете сказать, что завоевание Рима варварами опровергает мои доводы. Но дело в том, что «завоевание» Рима явилось скорее исторической случайностью, нежели закономерностью. Римская культура погибла бы и без нашествия варваров — поход германских племен на Рим просто-напросто совпал с концом очередной цивилизации. Поход «народов моря», противостоявших древнеегипетской цивилизации с четырнадцатого века до нашей эры, удался лишь относительно Критского островного царства: их мощная экспедиция по ливийскому и финикийскому побережью провалилась. Так же и гунны потерпели поражение от Китайской империи. Рим был бы покинут в любом случае. Древняя славная Самария была заброшена в десятом веке. Паталипутра, великая столица царя Ашоки, была совершенно безжизненным скопищем зданий, когда китайский путешественник Хси Нантянь посетил ее в 635 году.

Мы имеем дело с примитивом, к тому же вырванным из привычной среды. Так пойдем же и победим!

Когда Корита умолк, кто-то пробурчал:

— Можно сколько угодно рассуждать о падении Рима как о случайности, а о нашем приятеле как о примитиве, но факт остается фактом. Похоже, Рим падет еще раз, и завоюет его отнюдь не примитив. Этого зверя примитивным существом никак не назовешь.

— А мы сейчас это проверим, — отозвался Мортон, мрачно усмехнувшись.

Кёрл метался по гигантской механической мастерской. Сигарообразный космический корабль — его корабль — был почти готов. Кряхтя от натуги, он установил в эту сорокафутовую сигару двигатели и остановился полюбоваться на плод своих усилий.

Сквозь отверстие в скорлупе оболочки было видно, что внутреннее пространство прискорбно мало. Почти всё занимали собой двигатели, кабина пилота получилась совсем крохотной.

Он вновь набросился на работу, услышав шаги приближающихся двуногих и громоподобный грохот двигателей — изматывающую нервы пульсацию постоянных включений и выключений, сменившую прежний глубокий и ровный гул. Внезапно в двери опять ударили атомные дезинтеграторы.

Кёрл нейтрализовал их, не отвлекаясь от основной задачи. Напрягая каждый мускул могучего тела, он перетаскивал из мастерской приборы и механизмы, сваливая их на дно своего корабля. Не было времени расставлять все по местам, не было времени ни на что, не было времени, не было времени...

Впервые за свою долгую бурную жизнь он с удивлением почувствовал усталость. Последним усилием он втолкнул в зияющее в боку космолета отверстие огромный лист металла и замер, опасно растягивая последнюю минуту.

Он знал, что двери не выдержат. Полдюжины дезинтеграторов били атомными лучами в одну точку, медленно, но верно пожирая последние дюймы стали. Со вздохом он отключился от дверей и направил всю мощь своего мозга на толстенную стену космического корабля двуногих, куда был нацелен тупой нос его космолета.