Андрей Кощиенко - Файтин! [с иллюстрациями]

Но это явно не мой случай. Не тот возраст, для такой голимой пошлятины. Тогда… что? Что тогда? Что ему сказать? Хм…

Пим-бам! — блямкает телефон, сигнализируя о полученном смс. Достаю, смотрю, кто там. Супербанк предлагает суперкредит? Не-а, эсэмэска от ХёнШи… И что ему нужно, я же вроде взял тайм-аут на решение по его "офигтельному" предложению? Открываю сообщение, читаю: Только что видел плакат с Ли СиЁн. Она такая милая и ты очень похожа на неё. Когда в девушке есть что-то от ребёнка, это так мило.

Пфф… Это типа что, корейский комплимент, что ли? И кто такая эта Ли СиЁн? Травести-актриса? Нд-а… Похоже, хён, ты всё же педофил… Нравятся тебе ребятёнки? Окей, сейчас отвечу. Нужно использовать слово — "мило". Его здесь любят…

Быстро набираю текст: Как мило! Я как раз только что обкакалась!

Отправляю сообщение.

Ну-с, маньяк, что ты ответишь? Наверное, офигеешь от такой простоты и больше приставать с глупостями не станешь…

— Мне очень жаль. Тебе нужно внимательнее относиться к своему здоровью. Наверное, это из-за того, что корейская пища отличается от американской. Прими лекарство. Не расстраивайся.? -? -?

(? -? - ?? "кх-кх-кх" — звук смеха при общении через смс. прим. автора)

Что? — ошарашенно смотрю на экран телефона, — Он что, ненормальный? Ненормальный педофил? А? Это как?

В этот момент слышу, как меня зовут.

…

— ЮнМи! — кричит мама из большой кухни в коридор, — ЮнМи, дочка, ты где? А ну, иди скорее сюда!

ЮнМи прячет в кармашек джинсового комбинезона телефон и бежит на зов. Прибежав, она обнаруживает маму, сидящую за одним из столиков её кафе в компании незнакомой молодой женщины.

— Дочка, скорее иди сюда! — командует мама, увидев её, — это репортёр из газеты, госпожа Ли ХинДжу. Она хочет написать о тебе репортаж! Госпожа, это моя дочь, ЮнМи.

ЮнМи кланяется, репортёр благосклонно кивает, с неподдельным интересом её разглядывая.

— Здравствуй, ЮнМи, — ласково произносит она, — я узнала, что в Сеуле есть очень необычная девочка, которая имеет пять золотых сертификатов по иностранным языкам и задержала возле своей школы маньяка. И эта девочка — ты. Хочу написать про тебя репортаж, что бы другие люди о тебе тоже узнали. Как ты смотришь на то, чтобы дать мне интервью? Твоё первое интервью для газеты?

Журналистка и мама с улыбкой смотрят на ЮнМи, уверенные, что та сейчас находится на седьмом небе от счастья.

— Нет! — категорическим голосом неожиданно отказывается ЮнМи, — Я не дам вам интервью и прошу ничего про меня не писать.

У женщин натуральным образом вытягиваются лица.

— Почему? — изумляется Ли ХинДжу, когда с неё спадает оторопь, — Это ведь сделает тебя известной на всю страну!

— Именно поэтому я и прошу вас ничего про меня не писать, — кивает головой ЮнМи, показывая, что прекрасно всё понимает, — это может нарушить мои планы.

— А что у тебя за планы? — задаёт вопрос журналистка, видимо по интонации, с которой были сказаны эти слова, "хребтом почуяв", что тут может быть ещё что-то интересное. Скажем, ещё на один репортаж. А может быть даже и на два!

— На данный момент это разглашению не подлежит, — категорически отказывается отвечать ЮнМи, и прощается, показывая, что аудиенция закончена, — Спасибо за ваш визит. Сожалею, что не смогла ответить на ваши вопросы. Как-нибудь в другой раз, госпожа Ли ХинДжу. До свидания!

ЮнМи кланяется, госпожа, округлив удивлённо глаза, кивает в ответ, ЮнМи кланяется маме и уходит.

— Пфуу, — проводив её взглядом, выдыхает воздух репортёр, сложив колечком губы и, поворачивается к маме, видимо, решив не сдаваться, — Какая у вас… уверенная в себе девочка, госпожа! Она такой родилась или вы её так воспитали?

— Ну-у, — растеряно мычит мама, приходя в себя и собираясь с мыслями, — ЮнМи всегда была у меня очень трудолюбивой девочкой…

…

Пим-бам! — булькает телефон у ЮнМи. Та вынимает его из кармана, открывает, читает новое сообщение от ХёнШи: Как ты покакала? Всё хорошо? Ты приняла лекарство? Я беспокоюсь о тебе.

— Блиииин, — вслух произносит она, — Что за…? С кем я связалась? Это, что, нормально, что ли? Что за страна такая, странная?

…

Двигаюсь как по минному полю, тщательно выбирая слова, общаюсь с коренным корейцем. С ХёнШи общаюсь. Два раза я уже "подорвался". Первый — с вопросом кишечника. Когда отправил провокационную эсмэску, то думал, что ХёнШи это как-то… ну, отодвинет его от меня, что ли, на некую, скажем так, дистанцию. Что-то типа такого ожидалось в ответной реакции. Что он решит, что ЮнМи это не совсем та, с кем ему хотелось бы общаться. Но, куда там, мне, везучему! Всё оказалось с точностью до наоборот. Ожидаемый минус оказался здоровенным и жирным плюсом! ХёнШи просто пробило на заботу обо мне. После долгих расспросов о моём самочувствии при моей озадаченности столь подробным изучением столь личностного вопроса, он пообещал, что будет следить за тем, что я ем. Ну, по крайней мере, будет стараться это делать. Оказалось, что бездумно разбрасываясь эсэмэсками, я забыл о том, что корейцы не стесняются рассказать о своих проблемах с пищеварением. Для них, что естественно, то не безобразно. Корейский парень вполне может поделиться со своей девушкой печалью насчёт того, что у него случилась диарея. И я об этом не вспомнил, решив пошутить с ХёнШи, хотя в дорамах мне попадалось полно моментов, скажем так, туалетного юмора. Да я и так читал, без дорам, что тут есть музеи посвящённые какашкам и туалетам. Эта тема здесь совершенно не запретна, даже можно сказать — популярна и сопережевательна. Для корейца, опоздание на работу или в университет потому, что случилось расстройство желудка, вполне себе уважительная причина. Никто не будет смеяться, наоборот — посочувствуют. Вот, ХёнШи мне и посочувствовал. И не только посочувствовал, а решил уделять мне больше внимания, что мне, понятное дело, ну совершенно не нужно!

Один из "странных" корейских ресторанчиков с подушками в форме какашек

А второй "подрыв" у меня случился, когда я счёл ХёнШи педофилом, из-за его странных комплиментов. А вот нифига, как говорится! В Корее, дети — это ангелы, которым позволено всё, до тех пор, пока они не пойдут в школу и на них не обрушится груз обязанностей и правил. Взрослые, зная на своей собственной шкуре "почём фунт лиха" балуют и "залюбливают" родных кровинок, как только могут. Корейцы не просто любят детей, они их обожают. Поэтому, когда ХёнШи говорил, что ЮнМи похожа на маленькую девочку, он имел в виду, что она для него как самое ценное в корейской семье — маленький ребёнок. Которому можно всё и его при этом его всё равно будут любить, лелеять и баловать. И ничего иного, не то, о чём я подумал своими европейскими мозгами. Вот уж этот другой, азиатский мир…