Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича том 3

Тем временем, с разрешения руководителя учебных стрельб, подполковнику Гаврилову разрешили пострелять из СВД. По тому, как он по-хозяйски взял в свои руки винтовку, и умело занял позицию, стало ясно, что этот человек имеет отношение к славному сословию снайперов. Ну, а после того, как Николай быстро и точно поразил все мишени, в этом уже никто не сомневался.

– Где довелось пострелять? – спросил у него руководитель стрельб, средних лет майор с «Кавказским крестом» на кителе, принимая у него СВД.

– Двухтысячный, январь, Чечня, Грозный, – лаконично ответил Гаврилов, – потом февраль, Шатой.

– Могли встретиться, – так же лаконично сказал майор, – а может и встречались.

– Все может быть, – усмехнулся подполковник. – Земля – шарик маленький.

Смеркалось. Учения на полигоне заканчивались. Попрощавшись с командованием, Гаврилов и Бенкендорф сели в автомашину, и отправились в обратный путь. Граф был полон впечатлений. Всю дорогу он расспрашивал у подполковника о боевой технике XXI века, о способах ведения боевых действий в их времени, и о войнах, которые пронеслись над Россией.

Когда автомобиль въехал в черту города, Александр Христофорович, уставший от непривычного для него путешествия, замолчал, а потом попросил у Гаврилова, – Не могли бы вы мне дать снова послушать того певца, который пел о войне?

«А он, мятежный, ищет бури…»

Вот уже прошло почти две недели с того момента, как пароходо-фрегат «Богатырь» вместе с экспедицией «охотников на Уркварта» отправилась из Кронштадта в Англию. Оставшиеся в Петербурге Шумилин и Сергеев-старший внешне не показывали свое волнение и озабоченность. Но в душе они сильно переживали за своих сыновей и друзей, зная, какому риску они подвергаются. А тут еще эта история с Адини. Бедная девушка не смогла сдержать свои чувства к Коле Сергееву, и призналась во всем отцу.

К удивлению пришельцев из будущего, никакого скандала из-за этого не произошло. Похоже, что суровое сердце императора было тронуто мольбами и слезами любимой дочери. Но это совсем не означало, что по возвращению возлюбленного Адини из Британии императору и пришельцам снова не придется ломать голову над тем – что будет с Ромео из будущего, и Джульеттой из прошлого.

Шумилин старался поменьше попадаться на глаза императору, и занимался обычными хозяйственными делами – обустраивал свое новое жилище на Кирочной улице. Надо было подобрать для дома мебель, перевезти туда часть имущества, и организовать систему охраны, дабы никто из слишком любопытных личностей не совал свой нос туда, куда не следует.

Пока же Александр жил в Аничковом дворце, в покоях, отведенных ему императором. А Виктор Сергеев большую часть времени проводил в своем имении, налаживая в нем хозяйство.

В один из августовских дней, когда с низкого свинцового неба сыпался нудный питерский дождь, Шумилин валялся на диване в халате и домашних туфлях с книжкой в руках. Делать ему ничего не хотелось, к тому же голова ужасно болела, просто раскалывалась. Сие предсказывало скорую перемену погоды.

И вот, когда он раздумывал – принять таблетку от головной боли, или чуток подождать, в дверь его комнаты кто-то вежливо постучал. Это пришел лакей князя Одоевского с запиской, адресованной Александру. Прочитав ее, он встал с дивана, выпил таблетку пенталгина, и стал переодеваться.

В своей записке князь сообщал ему, что у него в гостях находится очень интересный человек, и, если Александру Павловичу будет угодно, то он познакомит его с этим гостем.

Заинтригованный, Шумилин вместе с терпеливо ожидавшим его лакеем, отправился на Фонтанку, не обращая внимания на дождь, благо от Аничкова дворца до дома Одоевского было рукой подать. В прихожей он отдал мокрый зонтик и цилиндр горничной, и с ходу попал в могучие объятия князя.

– Дорогой Александр Павлович, – воскликнул Одоевский, – я так рад вас видеть! Если бы вы знали – как возликовало мое сердце, услышав ваш голос! Прошу вас, проходите быстрее в гостиную. Княгиня и мой гость ждут вас с нетерпением.

Шагнув в гостиную, Шумилин замер от изумления. Рядом с улыбающейся княгиней Ольгой Степановной сидел худощавый военный в чине поручика, который мило беседовал по-французски с хозяйкой дома. Александр сразу узнал гостя князя – это был Михаил Юрьевич Лермонтов, поручик Тенгинского пехотного полка.

Одоевский представил его Лермонтову, как друга их семьи. Князь присовокупил, что Александр Павлович долгое время жил вне пределов России, поэтому он еще не до конца освоился в Петербурге и плохо знает здешние нравы и обычаи. Из этих его слов Шумилин понял, что они еще не успели рассказать поэту о том, что он человек из XXI века.

Насколько было известно Шумилину, поручик Лермонтов находился на Кавказе в отряде, действовавшим против немирных горцев до января 1841 года. Потом его бабушка, Елизавета Алексеевна Арсентьева, урожденная Столыпина, имевшая в столице влиятельных родственников и знакомых, выхлопотала для внука разрешение приехать в Петербург.

И тут Шумилин вспомнил, что где-то недели три назад, в разговоре с императором он посетовал на то, что после смерти Пушкина в России остался один единственный поэт, равный ему по своему таланту. Правда, он сейчас сражается с чеченцами в отряде генерала Галафеева. Николай нахмурился, хотел было что-то сказать Александру, но промолчал. Больше ни Шумилин, ни Николай этого вопроса не касались.

Похоже, что слова, сказанные императору его гостем из будущего, запали в душу монарха, и он отправил с фельдъегерем бумагу, с вызовом поручика Лермонтова в Петербург. Шумилин знал о том, что Лермонтов был дружен с четой Одоевских, и его появления в квартире дома на Фонтанке было вполне закономерно.

– Господин Шумилин, – с любопытством спросил Лермонтов, – скажите, не мог ли я вас раньше видеть? Ваше лицо кажется мне знакомым… Вы не воевали на Кавказе? – Нет? – Лермонтов огорченно покачал головой. – Вы знаете, у меня часто так бывает – вижу человека в первый раз, а мне кажется, что я с ним уже где-то встречался.

– Нет, Михаил Юрьевич, – улыбнулся Шумилин, – мы с вами вряд ли встречались. И на Кавказе я не воевал, хотя бывать там и доводилось. А вот мой друг, отставной майор Виктор Иванович Сергеев, прехавший в Петербург вместе со мной, так он повоевал в Чечне, и был там ранен. Думаю, что вам было бы интересно с ним поговорить.

– Пожалуй, – согласился Лермонтов. – А вы, князь, – обратился он к хозяину дома, – знакомы с майором Сергеевым?

– Знаком, – коротко ответил Одоевский. – Виктор Иванович тоже наш большой друг, и я с княгиней многим ему обязаны. Думаю, что и вы тоже подружитесь с ним. Я хочу просить вас, мой друг, почитайте нам ваши новые стихи.