Сергей Зеленин - Реинкарнация

— …Это же, чуть ли не центр Пустоши! — брызгал на меня слюной Боня, — а производство целлюлозы даёт прорву вредных отходов! Куда их сливать?!

— Да, завод, вроде «мини»…

— И, что? Лет через десять отходы накопятся и отравят всё вокруг!

И, в том же духе… Но, вопрос то серьёзный — промышленные отходы, решать как-то его надо!

И мы втроём, «просовещавшись» всю ночь — временами доходило до мата, за малым не до драки, составили новый генеральный план Солнечной Пустоши и Солнечногорска… Приблизительный пока, конечно.

Вся территория Солнечной Пустоши делилась на четыре, приблизительно равные части — на четыре сектора. Центр деления был, естественно, Солнечногорск — из-за своего «естественного» центрального положения… Каждый сектор имел своё целевое предназначение, за некоторыми нюансами разумеется.

Северо-восточный сектор полностью отдавался под растениеводство — то есть, его предполагалось практически весь распахать и засеять. Здесь же и, по большей части — в самом Солнечногорске, будет находиться и вся наша лёгкая и перерабатывающая промышленность. Как и «инновационная» промышленость, типа часового завода. «Тяжёлая и средняя» промышленность — как я и, раньше планировал, разместится на Приреченских Землях.

Северо-западный и юго-западный сектора отходили под пастбищное животноводство. Там и, планировалось построить конезавод Бату, посёлки с животноводческими фермами и мини-заводами по переработке животноводческой сельхозпродукции…

И, наконец — юго-восточный сектор Солнечной пустоши объявлялся заповедной зоной, куда даже ходить гулять можно было только по разрешению! Там предполагалась научная станция по изучению аномальных свойств Пустоши. В далёкой перспективе, разумеется…

Насчёт «вредных» производств тоже решили… Частично, конечно.

— Большие Болота — это, не одно сплошное болото…, — как более сведущий, подал идею Боня, — Болота, это — целая система болот! Наиболее крупных — пять. Левее Озера находятся два отдельных болота — помнишь «мостки»?

— Как не помнить!

— «Мостки», это по сути — стоки с болот в Озеро… Так вот, правее Озера — три болота, помельче. Они находятся вдоль Озера и с каждого из них в Озеро есть свой сток, свой «мосток»…

— А покороче, главный зелёный ботанический гринписовец!

— Тихо, не мешай! — вступился Бугор, — кажись, я вник что к чему…

— Так вот, справа от Озера естественные «мостки» засыпаем, а откапываем искусственные — от болота до болота, по диагонали вдоль Озера. И только с самого последнего болота — с самого северного, естественный «мостик» в Озеро оставляем…

— Ааа! Понятно… Промотходы, последовательно проходя три болота, очищаются.

— Совершенно верно! Чистую воду забираем из левых болот, а загрязнённую отходами сбрасываем в правые. Мера, конечно, временная…

— Чистую воду отбираем из Озера, — уточнил Бугор, — из левого южного озера добываем торф, предварительно засыпав тот — первый «мосток» и откачав в Озеро воду…

Ну, когда это всё ещё будет…

На ещё одной планёрке — уже настоящей, производственной! С участием — кроме попаданцев ещё и, Председателя — мэра Солнечногорска, то бишь, Степана Лузера, бригадиров «БАМа», «ГУЛАГа», «Колхоза» и «Спецназа», а также заведующей животноводческого отделения «Колхоза» Евдокии Фроловны Лузер, были решены и узаконены некоторые вопросы: в частности была установлена продолжительность рабочего дня.

Для неквалифицированных членов «Корпорации USSR» как и раньше — от темна до темна, с двухчасовым послеобеденным отдыхом и двумя выходными в неделю. Праздники, тоже не рабочие — это само собой…

Для подростков от двенадцати до пятнадцати лет продолжительность рабочего дня устанавливалась в шесть часов. Старше пятнадцати, человек у нас в «Корпорации USSR» считался уже взрослым…

Для специалистов продолжительность рабочего дня составляла 12 часов, кроме того — ежегодный двухнедельный отпуск. Этим я побуждал своих «компаньонов» по «Корпорации» повышать свою квалификацию. И подействовало! Воскресная школа для взрослых испытала троекратный наплыв желающих учиться! Но, сколько вони было от попаданцев… Которым пришлось выполнять роль учителей при этой школе!

Главный, даже, пытался под больного закосить! Попытка не удалась, так как я пообещал отвезти его лечиться в земскую больницу, а фельдшер Коновал попозже — как бы ненароком, рассказал (по моей просьбе, конечно) как там — в этой больнице и, главное чем лечат…

Выручил Мозгаклюй, вовремя вспомнивший и выдвинувший советский лозунг времён ликвидации неграмотности: «Один грамотный должен научить грамоте десять неграмотных» и, привлекший на роль «учителей» несколько отобранных лично им, уже «грамотных» подростков.

— Это наши будущие педагогические кадры, для будущего педагогического училища, а потом и ВУЗа, — пояснил мне он, — этим детишкам навиться учить других детишек, вот пусть с младых ногтей этим и занимаются!

Кроме того, каждый ученик обязан был учить грамоте своих родителей — и, иногда это у них получалось…

Но, всё равно — педагогических кадров жутко не хватало и, каждый попаданец должен был в воскресенье два часа «отработать» на должности учителя в воскресной школе.

Забегая немного вперёд, скажу что через год в Солнечной Пустоши вообще не осталось людей, не умеющих хотя бы по складам читать и коряво писать!

Также на этой планёрке-совещании было принято решение платить работникам Корпорации денежное вознаграждение за их труд… Для рядовых работников базовая ставка определялась в три рубля — со всеми «накрутками» средняя зарплата должна достигать пятнадцати рублей в месяц. Зарплата бригадиров — если у них всё нормально, конечно, двадцать пять, а у самого Лузера — сорок рублей с месяц. А вообще, у руководящего звена зарплата очень сильно зависела от результата труда их подчинённых. Иногда, раза в два и, даже три! Конечно, тут же пошли всякие — пока по-крестьянски нехитрые, манипуляции на эту тему… Но, наши попаданцы — народ тёртый и, всё это быстро и решительно пресекалось железной рукой.

Специалистам, в частности Громосековским ремонтникам и Автопромовским «механизаторам», кроме того по пятёре или больше — в зависимости от производственной полезности, сверху накидывалось.

Короче, пока четырнадцатилетний подросток-водитель зарабатывал ненамногим больше своего отца — простого землекопа из «ГУЛАГА». Это, чтоб не порождать иждивенческие настроения среди некоторых папаш — были замечены такие тенденции, после начала выплат Боней денег ученикам за их оценки… Приходилось с этими «тенденциями» бороться! Так что, у «механизаторов» первое время был скорее не материальный стимул, а моральный — обладание престижной профессией. Но, это временно… Дойдём и до материального стимула!