Райан Гродин - Волк за волка [litres]

Между отметками тех, кто ее любил.

Любил . Столь многое в ее жизни было в прошлом.

– Это того стоит, – сказала она и посмотрела на него.

Эти глаза – болезненная синяя синь. Как будто она только что снова подняла свой пистолет и выстрелила Феликсу в сердце. Его взгляд упал на капельницы.

– Ты должна снять свою куртку. Немного грязи попало тебе за воротник.

Яэль могла. Но рукава ее майки были тонкими, а бинт над волком Влада был заметно толстым. Это была та деталь, которую такой внимательный брат как Феликс, не упустит из виду. Феликс спросит – совсем как полицейский в Германии. Вопрос приведет к вопросу, который тоже приведет к вопросу…

Существовали пять причин, по которым Яэль не могла этого сделать. Пять причин, почему она стояла (ее ноги сейчас были гораздо устойчивее). Пять причин, по которым она сказала:

– Остальное я могу вылечить сама, – и пошла, чтобы начать ставить свою палатку.

Существовали пять причин, и они имели наибольшее значение.

Сейчас. 16 марта 1956

Яэль не сняла куртку. (Смена повязки на волке Влада могла подождать. Она слишком сильно боялась, что Феликс может прийти, ворваться в палатку в неподходящий момент, все увидеть). Вместо этого она сидела у двери палатки, ела из пакета сухой паек и слушала. Феликс не исчез в своей палатке, как она надеялась. Вместо этого он работал. Наполняя ночь дросселем неисправного мотора, пытаясь вернуть ее «Цюндапп» к жизни.

Теперь было ясно, что мотоцикл был за гранью спасения, излив свою собственную масляную эпитафию на песок. Но несмотря на это – несмотря на то, что Феликс ничего более не желал, кроме как чтобы его сестра бросила гонку и вернулась домой, – он продолжал работать. Колени в холодном песке, плечи сгорбились. Ветер собирался, стонал за палаткой. Песок шипел по брезенту. Кружил вокруг фонаря Феликса. Бил в его инструменты.

И все же он работал.

Партизан или нет, Феликс был хорошим братом. Адель не понимала, что имела.

Что заставило Яэль еще больше сожалеть о том, что она собиралась сделать. Возможно, ей и понадобится божья милость, чтобы вырваться вперед, но прежде чем это произойдет, ей нужен байк.

Совершенно целый «Цюндапп» Феликса стоял параллельно с ее. Все, что Яэль нужно было сделать, это сложить свою палатку и поменять кофры. Если ей повезет, ветер будет достаточно сильным, чтобы скрыть звук заведенного двигателя. К тому времени, когда брат Адель проснется, она будет уже далеко впереди. Он проведет в пустыне день-два, пока мимо не пройдет караван обслуживающих грузовиков. Настолько далеко позади, что его точно снимут с участия. Из Гонки, из мыслей.

Просто. Никакие секреты не раскрыты, никакие границы не пересечены.

Яэль жевала свое вяленое мясо и ждала, пока Феликс не упаковал свои ключи и не пошел к своей палатке. Она подождала еще несколько минут, прежде чем выбраться наружу, ее шаги были легки и тихи, когда она шла к мотоциклам. Замена кофра представлялась ей легче, чем это было в действительности. Пораженные в аварии пальцы Яэль были неуклюжими с пряжками. Песок хлестал ее по волосам, жалил сзади ее шею. Ветер усилился от порывов до устойчивой налетающей силы. Яэль пришлось закрыть лицо, когда она обернулась к палатке.

И тогда она увидела.

На самом деле, она скорее не видела. Там, где мгновения назад висел ноготь полумесяца, была только чернота. И звезды – звезды были съедены заживо, огонек за огоньком. Проглочены темнотой, которая не имела ничего общего с ночью.

Это был песчаная буря. Райнигер предупреждал ее о них. Он много их повидал в свои военные годы: стены пыли, что катились из-за горизонта, так же быстро, как рой саранчи.

– Укройся. Пережди , – говорил ей Райнигер. – Дыши коротко, так песок не попадает в легкие. Ты будешь бессильна, пока она не пройдет. Никакого света. Никакого воздуха.

Она должна была попасть внутрь. Так много звезд уже пропало, и она решилась выйти без лампы, но Яэль знала, что до ее палатки было восемь шагов. У нее не было иного выбора, кроме как бросится вперед.

Шторм – он не просто выл. Это была армия шума: режущая, скручивающая, ревущая вокруг. Пыль просочилась через трещины в ее бинты на лице, залила края глаз. Ей пришлось прокладывать свой путь против ветра, через живые реки песка у ее ног. Палатка держалась на месте, пока Яэль подсматривала дорогу к ней, кашляя так, будто от этого зависели ее жизнь.

Ей вспомнилось больше советов Райнигера: в большинстве случаев бури небольшие. Они прокатываются примерно за час . Ей придется переждать. Выдвинуться к байку через час (примерно).

Но шторм только ухудшился. «Примерно час» растянулся на два. Ветер кричал громче, и палатка клонилась все ниже и ниже, пока Яэль не уверилась, что только ее вес сохранял конструкцию на месте. Стены и пол исчезли. Это был всего лишь клубок пластика, коконом закутавший Яэль от песков.

Она спала, свернувшись калачиком в позе эмбриона, ловя обрывки снов. Иногда было трудно сказать, чтобы было сном, а что явью, потому что ее кошмары также состояли из воя и тьмы.

Но свет, наконец, появился. Утреннее солнце прорезалось через глубокий оранжевый туман. Ветер стих, облака истончились, и Яэль открыла брезент.

Земля изменилась, пустыня возродилась. Песок был везде, насколько видел глаз. Все было покрыто им, обнаружила Яэль, когда начала пробираться к мотоциклам. Палатка Феликса была наполовину засыпана, и «Цюндаппы» по спицы ушли в песок. Ей также придется откапывать мотоцикл – и быстро, если она хочет вернуться на дорогу, прежде чем Феликс проснется.

Только встав и начав двигаться к байкам, Яэль заметила неувязку в своем плане: дороги не было. Выбоины, камни, гравий – все это исчезло. Дюны простирались вплоть до моря. Было так тихо. Яэль вглядывалась в девственно чистый пейзаж. Ни ветра, ни двигателей. Солнце было высоко за горизонтом, но никто не ехал. Без дороги большинство гонщиков оказались в затруднительном положении.

По песку ехать было сложно, но не невозможно. У нее были компас и карта. И даже если те потерпели неудачу, она знала звезды. Яэль могла найти путь в Каир. С дорогой или без нее.

Это была ее божья милость. Ее шанс вырваться вперед.

Она прыгнула к байку Феликса и начала копать. Ладонями она раскопала первое колесо. Ей не понравилось то, сколько это отняло времени. Песок был шелковистым и продолжал свободно скользить обратно в траншею.

Она не сделает так со вторым колесом.

– Ада! Ты это видела?

Ужас наполнил нижнюю часть живота Яэль, когда она услышала голос Феликса. Она крутанулась вокруг своей оси, и теперь все выглядело так, будто она изучала свой сломанный мотор. Она могла видеть брата Адель через пробелы в сломанной передаче байка – потягивающегося перед своей палаткой.