Райан Гродин - Волк за волка [litres]

Она не могла снизить скорость. Она не могла остановиться.

Настало время для улучшения результата. Пока Лука и Кацуо будут ползти, она будет лететь. Даже уставшая. Даже оголодавшая. Даже обезвоженная. Даже слепая.

Она не может проиграть эту гонку.

Байк Яэль дернулся вниз, изогнувшись, когда его переднее колесо клацнуло по неровной выбоине. Ее шарф поймал большую часть ее проклятий, когда заревел двигатель «Цюндаппа». Напряженный. В тошнотворном промежутке между ударами сердца она опасалась, что он может остановиться, упасть в яму. Однако протекторы ее шин держались крепко.

Задние фонари Кацуо и Луки продолжали угасать. Прочь, прочь. Яэль вырвала дроссельную заслонку. Двигатель «Цюндаппа» взревел, и байк рванулся вперед в слишком яркую пыль. Ее переднее колесо поймало следующую выбоину со свистом. Мгновение Яэль летела через пыль, воздух и темноту. Руки растянулись широко, как крылья.

А затем она упала.

Дорога прижалась к ней, вдавливая свои скалистые зубы в мягкую кожу тела. Упругую кожу куртки. Боль . На несколько секунд только это и было. Укус дороги погружался – все глубже и глубже – в тело Яэль. Она пыталась кричать, но ее легкие не двигались. Ни звука. Ни воздуха.

Ни воздуха.

Ни воздуха.

Когда наконец она снова вздохнула, это было неясный, пустой вздох. Сшитый с пылью. Слишком похожий на дым.

Боль .

Яэль боялась пошевелиться. Боялась того, что обнаружит, когда это сделает. Все ее нервы были перегружены, изношены. Невозможно было сказать, откуда шла боль. Ее нога могла быть сломана. Ее ключицы – изогнуты. Ее запястье – порвано…

Наконец, ее расшевелил звук другого двигателя. Рев, затем мурлыканье, потом бормотание. Яркая фара. Четвертое место нажал на тормоз, спрыгнул со своего байка, подошел к ней. Рефлексы Яэль сработали в агонии. Тренировки Влада подействовали: извернуться, наставить пистолет, снять с предохранителя. Яэль смотрела через прицел, быстро дыша.

По крайней мере ее запястья не были сломаны.

Силуэт покатился к ней, будто вырезанный из бумаги в ослепляющем свете фары. Она твердо держала пистолет, направив его четвертому месту в грудь. Но юноша не остановился.

– Ох, черт! – Это был Феликс. Задыхаясь, он отшвыривал ногами песок. Инстинкты Яэль остались сильны. Она подняла свой П-38 выше. Брат Адель застыл при виде оружия, его лицо излучало ужас. Его волосы были яркими и изломанными в свете фары «Цюндаппа».

– Ада, – он говорил медленно, его руки были на виду. – Это я. Феликс. Ты неудачно упала. Положи пистолет.

В глазах Яэль были искры, плававшие как ее мысли. Направляла бы Адель пистолет на своего брата?

Нет? Да? Может быть?

Ее рука, державшая пистолет, дрогнула.

Так много искр. Нет воздуха.

«ПРОДОЛЖАЙ ДЫШАТЬ»

Может быть? Да?

Нет.

Она со вздохом бросила пистолет.

Феликс опустился на колени в песок, его руки по-прежнему были распростерты над ней. Парили над ней. Он волновался, но все еще не касался ее.

– Тебе больно?

Сейчас каждый вздох давался ей легче. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Искры исчезли, но боль – она была везде. Очень-очень мягко Яэль исследовала каждую конечность. Руки, ноги. Ноги, руки. Левая, правая. Ничего не было сломано. Это была просто боль. И она пройдет. Как всегда делала, поселившись в ее коже.

Она тряслась, истекала кровью, была в ссадинах. Но она все еще могла участвовать в гонке.

– Я в п-порядке. – Слова высыпались из Яэль. Всю свою силу она сберегла для того, чтобы оттолкнуться от песка, попробовать встать на шатающиеся ноги.

Один шаг. Два. Ее колени были как фольга: крошащаяся, изогнутая, хрустящая.

– В порядке? В порядке? – Белые брови Феликса взлетели аж до линии роста волос. – Проклятье, Ада. Ты просто не справишься после подобного.

Справлюсь . Яэль сжала зубы и продолжала идти.

Феликс легко приноровился к ее шагу.

– Куда именно ты направляешься?

– Мой байк… – Где же он был? Яэль видела только свет, пыль и Феликса. Ее должно быть отбросило на приличное расстояние от мотоцикла. Ее целые кости становились все большим и большим чудом.

– Нет! – рявкнул брат Адель, а затем сразу же смягчил свой тон. – Нет. Посмотри на себя. Ты вся – сплошное месиво. Нам нужно очистить эти раны, прежде чем в них проникнет инфекция.

Он был прав. Но Лука и Кацуо все еще были в пути, и секунды превращались в минуты…

Она продолжала идти.

Феликс шел рядом, нога в ногу.

– Условия, в которых проходит гонка, просто дерьмо. Нулевая видимость, выбоины каждую секунду – ты не проедешь и ста метров в твоем состоянии.

Проеду . Но только подумав об этом, Яэль начала сомневаться в себе. Ее колени будто из фольги быстро сминались, а мотоцикла нигде не было видно.

– Ада, пожалуйста… не… – Феликс сглотнул. Его лоб избороздила печаль. – Не кончи, как Мартин.

Не удивительно, что Феликс выглядел так устрашающе, когда впервые подбежал к ней. Он уже видел эту сцену прежде: брат, вылетевший с байка, лежащий с переломами на дороге.

Упоминание имени другого брата – истории за ним, которой она до конца не знала – взволновало Яэль. Байк, он должен быть где-то здесь. Она остановилась, исследовала увенчанную сумерками дорогу.

Песок. Темнота. Песок. Там! На семьдесят градусов назад. Кусок, который был слишком большим, слишком резким, слишком закрученным, чтобы быть созданием пустыни.

Один пристальный взгляд и сердце Яэль упало. Дела у ее мотоцикла обстояли не так хорошо, как у тела. «Цюндапп» боком лежал на обочине дороги, исковерканный, колесом вверх. Его хром был покрыт царапинами, шиферная краска помята и сколота. Одна сторона его кожаного сиденья была порвана на куски. Моторное масло сочилось в песок, как кровь.

Феликс подошел к обломкам.

– Это по всей видимости хорошая вещь, которую ты так и не удосужилась назвать. Я не видел, чтобы ты так быстро сломала байк после того, который уничтожила в 1951. Он был у тебя менее двадцати четырех часов, и ты сломала ось. Папа был так зол.

Брат Адель нагнулся, оглядывая обломки «Цюндаппа».

– Хотя в этот раз ось, кажется, цела. Я взгляну поближе, как только мы тебя почистим и разобьем лагерь.

Они разобьют лагерь вместе? Но… она так упорно пытался оттолкнуть его, держать на расстоянии. Равнодушие на заправочных станциях, стремительный бег на противоположный конец парома через Средиземноморье, создание дней километров на полном ходу… чтобы все это закончилось вот так. Застрявшая в пустыне с человеком, который знал Адель Вольф лучше всех в мире. Имена байков, предысторию и все…

Как быстро Феликс поймет, что Яэль не его сестра?

И что она будет делать, когда это случится?

Была ли это граница, которую она могла бы пересечь?