Иван Басловяк - Морпех. Русский Уругвай [litres]

Следующим был ангар с артиллерийскими снарядами. Черт побери! Я бродил по закрытой территории как по супермаркету, выбирая товар. И никто не обращал на меня внимания! Форменка тут явно была не при чем. Неужели всеобщее наплевательство проникло и в войска? Я, еще Илья Стрельцов, был ребенком в это время, и каким оно было, толком не помнил. Потому и удивляюсь. Хорошо, что враги заморские тогда были более удивлены происходящим в стране, чем мы сами. А то взяли бы Россию тепленькой. Смогли бы наши полуголодные солдатики на дальних рубежах отпор захватчикам дать? При вот таком разгильдяйстве и воровстве? Смогли бы! И давали, только стоило это большой крови и моря материнских слез.

С прапором договорился, что он вывезет две машины снарядов для АУ 2М-13 калибра 23 мм на полигон. Якобы, для утилизации. Там я их заберу, там же и расплачусь. Прапор, худой высокий мужик лет сорока с уныло висящими длинными «запорожскими» усами кивнул головой и сунул в карман аванс. Фамилия ему явно соответствовала: Чухно!

– Вам только эти снаряды нужны, или еще какие? – поинтересовался он чуть гнусавым голосом. – А то у меня много чего утилизировать надо.

И, склонив голову набок, уставился на меня совиным глазом.

– Мины еще нужны, – просканировав его мысли, произнес я. – Для 82-мм миномета. Гранаты, желательно Ф-1, но если нет, то любые. Патроны автоматные, пистолетные, короче – любые. Выстрелы к РПГ, активно-реактивные осколочно-фугасные. Бронебойные тоже подойдут. Да, и взрыватели, конечно же. Как без них! Не забудь.

Только теперь в совином глазу прапора уныние уступило место более позитивному чувству. Почуял «запорожец» жирный куш!

– Мне придется с автопарком договариваться, чтобы еще две машины выделили, сверх наряда, – более веселым голосом произнес прапор. – И матросов на разгрузку надо больше.

– Значит, так. Я плачу десять тысяч долларов за товар. Кроме тебя и водителей машин – более никого. Разгрузят мои люди.

– Так еще в оцепление матросов надо отделение. Это в обязательном порядке, полигон оцеплять. И минер-подрывник будет, тоже прапорщик. Сам я подрывать не имею права.

– Хм. Это твои вопросы, как с ними урегулировать. Не жадничай, поделись, чтобы языками не трындели. С подрывником я сам поговорю. Он сколько тротила с собой привезет?

– На четыре машины ящиков восемь, наверное. Он сам считает, сколько нужно.

– Взрывчатка мне тоже нужна.

– Так он ее у меня же и берет! И детонаторы, и машинку подрывную. По заявке.

– А-а, вот оно как! Тогда посоветуй ему тротила побольше взять. Расход сверхлимитный оплачу! И главное. Если без проколов пройдет операция, то мы с тобой сможем еще долго и плодотворно делать свой маленький гешефт. Да?

– Так точно, – вдруг вытянулся прапорщик. Видимо от перспектив радостных.

Договорились, что вывозку он организует через два дня. На том и расстались. Я нашел подполковника, и он провел меня через КПП. Открыв портал в подъезде пятиэтажки, оказался в доме каперанга. Тот встретил меня ворохом вопросов, на которые я ответил одной фразой:

– Процесс пошел.

Не люблю с кем-либо обсуждать подробности своих шагов в делах, только намечающихся. Обязательно вмешается какой-либо неучтенный фактор, и все пойдет не так, как напланировал. Суеверен я в этом вопросе. Вот сейчас мне нужна фура с длинным закрытым кузовом. Сказал об этом каперангу, но без объяснений, для чего. Тот, немного подумав, взял телефонную трубку. Кому-то позвонил, с кем-то переговорил, потом протянул трубку мне:

– Это Гриша Тулов, через три дома от меня живет. У него есть фура, какая тебе нужна.

Договориться с Гришей было просто, заработать никто не откажется. Потому ранним утром согласованного с прапором – «запорожцем» дня японский седельный тягач «Хино» с десятиметровой фурой под глухим тентом уже стоял на площадке перед котлованом, в котором производился подрыв утилизируемых боеприпасов. Подъехала колонна из четырех «КамАЗов» и одного «УАЗ-469». Из переднего выскочил «запорожец». Поздоровались. По его команде первый «КамАЗ» встал задним бортом к заднему борту фуры. Началась перегрузка. Матросы подавали ящики с боеприпасами, а мои бойцы-индейцы, одетые и без раскраски, таскали ящики вглубь кузова фуры и отправляли через портал в свое время. Снаружи этого процесса видно небыло, для того мне и нужен был длинномер с глухим тентом. Через полчаса опустошенный грузовик отъехал. Его место занял груженый. Процесс продолжился.

Пока он шел, я с «запорожцем» и прапорщиком-подрывником сидели в «УАЗе» и из небольших стопок пили «Хеннеси». Закусывали по-русски: черным хлебом, салом и малосольными огурчиками. Каперанг насчет их расстарался, как раз первые пошли, а сало я на рынке купил. Сидели, беседовали ни о чем, травили анекдоты. Просканировав сознание подрывника, я узнал, что с ним можно и нормально, без криминала в виде воровства боеприпасов, работать. Как со специалистом, способным обучать молодых солдат. Если «запорожец», не имея семьи, просто тупо копил гроши, то у Виктора Васильевича Рябова, подрывника, семья была. Достаточно многочисленная: жена, трое детей от тринадцати до семи лет, и старики-родители с обеих сторон. А деньги зарабатывал только он один. Потому жили его родные весьма скромно. И деньги, что он получил за двенадцать ящиков тротила, большую коробку электродетонаторов, катушку провода и подрывную машинку, ему были как подарок. Он обрадовался случайному заработку, но в душе был неспокоен: все-таки претил ему такой способ получения денег. А вот «запорожец» наоборот был рад безмерно.

– Арнольд, – обратился он ко мне по вымышленному мной имени. – Может, вас заинтересуют и торпеды, если вам тротил нужен? В каждой его 92 кг.

– Нет, овчинка выделки не стоит, – ответил я. – Вручную ворочать двухтонную дуру, а потом еще тол из ее боевой части выплавлять, рискуя в любой момент взорваться? Нет. Не надо. Ты мне лучше еще вот такой же ассортимент организуй. Только гранат с патронами побольше!

– Никак воевать с кем собрались? – ухмыльнулся уже изрядно окосевший «запорожец». От былой унылости его вида и следа не осталось.

– Лишние вопросы – большие проблемы, чреватые летальным исходом, – ледяным голосом произнес я. – Перегрузка закончена, допивай и строй своих матросиков. Пару слов сказать надо.

Враз побледневший и протрезвевший прапор торопливо влил в глотку коньяк и выскользнул из «УАЗа». Я вытащил из кармана несколько стодолларовых купюр и протянул Виктору Васильевичу.

– Это твои деньги. Для семьи. Возьми. Я понимаю, что тебе не очень нравится то, что ты продал мне тротил. Но я клянусь всем, что есть святого: ни один человек в России от этих боеприпасов не пострадает.