Владислав Савин - Рубежи свободы [litres]

И наконец Пономаренко передал мне слова Сталина: «Значит, их Мерилин от зависти помрет, и в то же время, все строго в рамках морали? Это хорошо!»

Так и вышел фильм на экраны страны, в том самом виде. Кстати, пересмотрев его еще пару раз, я сказала бы, что он удался. Во всем прочем!

А Валька, ну как мальчишка школьного возраста, не отвыкший еще девочек дергать за косы! Когда моя злость утихла, он отдал мне фото – напечатанные кадры, не вошедшие в фильм, я и Лючия на помосте, в полный рост, раздетые до нижнего белья, даже подъюбники завернуло, а платья с талии стянуло вверх до груди! Валя клялся, что вся лишняя пленка смыта, как положено, и отдана в перезаливку [24] Тогда было принято ради экономии: ненужные дубли смывались, и целлулоидная основа возвращалась на фабрику кинопленки для повторного использования. . Ну, если он меня обманул, и эти снимки хоть где-то выплывут – я пообещала ему, что точно не забуду и подвергну репрессиям!

И никому я это безобразие не показывала, только Лючии. А она (тоже мне, католичка!) внимательно рассмотрев, выдала:

– Аня, а я вот думала, как нам купальники из двух частей показать, чтобы прилично? Так вот же решение!

И вот, на показе моделей летнего сезона выходят наши девушки под тягучую восточную музыку, как по пустыне через барханы (из фильма с товарищем Суховым), и фон за сценой – как небо голубой, освещение яркое. И все сразу к зрителям поворачиваются и руки вскидывают – тут сразу музыка тон меняет, и вдруг снизу через решетку порыв, от которого платья «клеш от плеча» взлетают выше голов, купальники показывая на безупречных спортивных фигурах. Знаю, что в будущем станут всякие «мисс» на сцену в нижнем белье выходить, но у нас так совершенно не принято, ну а ветер – это вроде случайность! Публика нормально отнеслась – судя по тому, что новые купальники в моду вошли. Хотя на загнивающем западе они еще с двадцатых годов известны, «для ведущих наиболее активный, спортивный образ жизни» – но даже там пока еще экзотика.

Так и гуляем по палубе (ну не в каюте же сидеть). Море за бортом – совсем не такое, как на Севере, там оно даже летом кажется суровым, холодным. А здесь – вот окунуться бы, не терпится мне, как на пляж придем! Только получится это не раньше, чем в Сухуми или Батуми – слышала уже, что в Севастополе оба пляжа, что Учукуевка, что Омега, от Морвокзала далеко, а в Ялте пляж очень неудобный, каменистый. Вот дельфинов хочу увидеть – слышала, они часто корабли провожают, рядом плывут. И «Владик, Илюша, к борту не подходите, осторожнее!» Дети бегают, играют или нас донимают вопросами – а каково Лючии справляться с четверыми? Когда мы искупаться решили, в бассейн сначала двое ребят спустились, из наших «песцов», для страховки – и не смейтесь, я и Лючия плаваем отлично, а за детей страшно, вдруг захлебнутся? Олюшку я покормила и уложила спать под присмотром Нади, одной из «смоленцевок», что с нами отдыхать поехали (Марии Степановне ведь тоже хочется на море взглянуть).

Я была сейчас ну просто бесконечно счастлива! Как мечтала давно, со своим Адмиралом, на большом белом пароходе, и никуда не надо спешить, и нечего бояться – вот стоим мы на палубе, и любимый человек меня за талию обнимает, хорошо-то как! Блистающий мир – волны бегут навстречу, и мы будто летим, как в том романе Грина. Кстати, в Феодосии будем, там Старый Крым рядом, может, успеем съездить в дом-музей писателя, где по-прежнему его вдова, Нина Александровна, живет – я сама в сорок шестом настояла, чтобы ее в особый список включить (категория «Б»), так что никаких неприятностей за «сотрудничество с оккупантами» (работала редактором в их газетенке – но в отличие от некоей Пирожковой, во враждебности к Советской власти не замечена) у нее не было. А я книги Грина читала еще до войны, иногда же просто себя его героиней чувствую. Отчего люди не летают как птицы – хотя я бы, наверное, не смогла, в отличие от Лючии, высоты боюсь! Ветер меня по коже гладит, с платьем творит такое, что я при порыве как в одном купальнике стою, и волосы словно расчесывает – мою шляпу сорвал и в море унес! Но я не расстроилась совершенно – ведь день такой чудесный, лучший в моей жизни! И хотелось, чтобы он не кончался.

Вот только оглянуться – и военные корабли рядом, нас охраняют. Сколько мрази в мире осталось, что людям даже нельзя безопасно отдохнуть! Черное море – наше море, нет сюда ходу чужим кораблям, ну а турки не идиоты на СССР в открытую нападать. Но читала я книгу какого-то Бушкова, как там такой же пассажирский лайнер, и подходит в море сейнер, а на нем банда, идет на абордаж. При обеспечении нашей безопасности, эта угроза всерьез предусматривалась, как и то, что какой-нибудь обшарпанный торгаш с грузом при встрече идет на таран, как в той истории этот же пароход «Нахимов» погиб через тридцать лет. Потому и эсминцы в сопровождении, с приказом подобное пресекать самым решительным образом. А для прочих пассажиров – обычные учения Черноморского флота.

К вечеру ближе пора было идти к обеду. Я в каюту зашла, переодеться для ресторана. Преимущества апартаментов люкс – возможность к уединению: одна комната как детская, вторая гостиная, третья спальня, моя и моего Адмирала. Купальник тоже долой, взглянула на себя в зеркало совсем безо всего и с удовлетворением отметила, что не растолстела, стройность и для здоровья полезна, и Михаилу Петровичу нравится, вот в будущем женщины станут на «фитнес» тратиться, им бы в нашу Академию на физподготовку. Натянула шелковое белье, обрушила на себя шелестящую шелковую волну привычного «солнце-клеш миди», пояском на талии туго стянула, снова глянула в зеркало – красиво, и все говорят (главное, мой Адмирал), что очень мне идет. Кобуру с маленьким браунингом под платье цеплять не стала, лучше накрахмаленный подъюбник надеть, чтобы на вечерний наряд было похоже. Мы на отдыхе, а не на задании, могу нарядной и беззащитной побыть, в окружении таких ребят, которые самого Гитлера поймали, что против них какие-то бандеровцы и им подобная шпана?

– Аня, ты готова? – голос Лючии.

Итальянка уже в гостиной ждет, вместе с Машей (без пяти минут жена одного из наших, это уже кандидат в наш самый ближний круг), тоже успели платья сменить. До ресторана по коридору пройти совсем немного – но мне захотелось напоследок на палубе свежим воздухом подышать, хоть минуту. Погода испортилась, море белыми барашками покрылось, ветер усилился, выл и свистел, уже не ласкал кожу прохладой, а на нас набросился, стал жестоко трепать. Ветер, ветер, на всем белом свете – у нас платья, прически бесятся и летят, а я уходить с палубы не хочу, стою и смотрю на горизонт, счастливая! Целых две недели отдыха впереди! И все только начинается – завтра снова будет солнечный погожий день!