Александр Михайловский - Великий князь Цусимский

Савинков, как человек тщеславный, любящий яркую красивую жизнь и громкую славу, на которую так падки молоденькие девочки, чувствовал себя в терроре как рыба в воде. Ему было все равно, кого и за что убивать, лишь бы все это было красиво, ярко, громко, интересно, и чтобы о нем еще долго писали все мировые газеты. Это было тем более интересно, потому что это самое самодержавие сопротивлялось террористам плохо и беспорядочно, в то время как местечки, разбросанные по западным губерниям Российской империи, генерировали одну волну беспощадных убийц за другой. Их, конечно, по большей части ловили, после чего вешали или отправляли на каторгу, но как правило, уже после того, как они сделали свое дело. Борис Савинков их не жалел, ведь желающих занять вакантные места взамен выбывших террористов было хоть отбавляй. Чуть позже, после возвращения в Россию, не будет жалеть он и молоденьких девочек, сначала соблазненных его мужским обаянием, а потом брошенных в горнило политического террора. Сколько из его сиюминутных любовниц сгинули на виселице и каторге, потеряли здоровье и сломали себе жизнь! И все это во имя болезненно обостренного чувства собственной важности одного маленького человека, возомнившего себя вершителем мировых судеб.

Но в настоящий момент всего этого еще не было. Борис Савинков только собирался отправиться в Россию, чтобы осуществить свои грандиозные планы, а пока сидел в ресторации братьев Ландольт, поглощая свежие сосиски с тушеной капустой и запивая все это крепким местным пивом. Донельзя скучное занятие. И в этот момент за столик к Савинкову подсаживается лощеный, и в тоже время какой-то бесцветный молодой человек. Шляпа-котелок, костюм в клеточку, светлые усики-стрелочки – одним словом, этакий преуспевающий молодой человек (явно англосаксонской национальности), которого не отличишь от другого такого же преуспевающего молодого человека.

– Ви есть Виктор Савинофф? – спрашивает этот молодой хлыщ, снимая с идеально прилизанной головы котелок и принимая из рук гарсона высокий стакан с пенящимся светлым пивом.

– Не Савинов, а Савинков, если вам будет угодно, – проворчал в ответ Савинков, дожевывая сосиску.

При этом он подумал, что ему ужасно хочется, даже не вставая из-за стола, всадить этому нахальному типу в живот пару свинцовых маслин из лежащего в кармане пиджака автоматического пистолета Браунинга образце тысяча девятисотого года… Но нельзя – не наступили еще те времена, когда он спокойно сможет пристрелить любого не понравившегося ему человека. А ведь так хочется! Охранкой не охранкой, но какой-то государственной службой от этого прилизанного щеголя несло за версту, на нормального революционера он был похож не больше, чем пингвин на Папу Римского.

Тем временем «прилизанный щеголь», даже не подозревая, что сейчас его могли без церемоний представить самому Святому Петру, кивнул и с серьезным видом произнес:

– О, йес, разумеется, вы Борис Савинкофф, я есть оговориться. У вас очень сложный язык и если начинать учить его серьезно, то очень запросто можно угодить в Бедлам. Да. Но дело не в этом…

– Вы мне зубы не заговаривайте! – прошипел в ответ Савинков. – Говорите, кто вы такой, что вам надо, а если нет, то проваливайте на все четыре стороны.

– Ви меня не дослушать, – укоризненно сказал хлыщ, – я и так собираться вам это сказать. Я Джон Доу – то есть, по-вашему, аноним. Мой настоящий имя вам знать не надо. Вредно для здоровья. Делая это разговор, я представлять много очень серьезных людей, которые тоже хотеть остаться неизвестными. Вас мне рекомендовать один наш общий знакомый, господин Парвус. Он сказать, что ви человек дела и способен сделать то, за что мы готов заплатить миллион швейцарский франк золотом.

По старому русскому обычаю Борис Савинков уже было хотел послать собеседника в очень длинное пешее эротическое путешествие, но последние слова заставили его прикусить язык. Миллион швейцарских франков золотом – это сколько же будет в рублях?! Но, с другой стороны, не врет ли этот нахальный рыжий тип, и есть ли у него вообще такая сумма, астрономическая для любого среднестатистического человека?

– Я не врать, – сказал нахальный рыжий тип, протягивая Савинкову заполненный банковский бланк, – деньги уже лежать в банк «d’Espine, Fatio & Cie» на безотзывный аккредитив на предъявитель. Ви сами можете сходить и навести справка. Швейцарский банкир – самый честный банкир в мире. Вы предъявлять этот документ и забирать в банке деньги. Единственный условий – работа должен быть сделан в полный объем и не позже чем в оговоренный срок.

– Хорошо, черт побери, – в сердцах сказал Савинков, – говорите, что это за работа и проваливайте ко всем чертям. Чего бы вы ни пожелали, за такие деньги я сделаю это в самом лучшем виде.

– Вот это дельный разговор, – обрадовался анонимный собеседник Савинкова. – Мы платить миллион швейцарский франк золотом за то, чтобы вы убить русский царь Николай Второй не позже, чем закончиться ваша война с Япония. Не спрашивать, зачем это требуется, просто сделать это и получить деньги.

На этот раз Савинкову, тоже по русскому обычаю, захотелось дать собеседнику в морду – чтобы зубы по полу веером и прочие побочные эффекты. Ведь он считал себя идейным бойцом с самодержавием, солдатом будущей революции, а тут его, похоже, держат за простого наемника, который просто должен сделать свою работу и даже не интересоваться тем, кому и зачем нужна смерть жертвы. К тому же речь идет о самодержце Всероссийском, добраться до которого не в пример сложнее, чем до какого-то министра*. И вообще – а будет ли кому получать деньги после такой акции? Не захотят ли господа хорошие и Николашку грохнуть, и самого Савинкова, чтобы не платить ему такие огромные деньги? Но, с другой стороны, это же какая слава – убить царя и самому остаться в живых и на свободе… А миллион швейцарских франков – это достойный приз за достойное дело по продвижению революции.

Примечание авторов:* Все русские цари из династии Романовых-Голштейн-Готторпских по странному совпадению умирали либо при сомнительных обстоятельствах, либо насильственной смертью. Петр III – проколот вилкой после свержения с престола; Павел I – получил апоплексический удар табакеркой; Александр I – сомнительная смерть при минимуме свидетелей в Таганроге; Николай I – сомнительная смерть то ли от яда, то ли от позора; Александр II – взорван народовольцами; Александр III – смерть от сомнительного нефрита, больше похожая на отравление медленным ядом; Николай II – расстрелян вместе с семьей в подвале Ипатьевского дома.