Александр Михайловский - Великий князь Цусимский

Выслушав сомнения Савинкова по поводу осуществимости дела и честности заказчиков-нанимателей, его визави вздохнул и медленно, почти по слогам, ответил:

– Или ви думать, что за такой большой сумма вам предложить какой-нибудь простой и маленький работа? Как бы не так. Как у вас говорят, хотеть кататься, хотеть и саночка возить. Сразу должен сказать, чтобы ви не обращаться за помощь к господин Азеф. У нас есть сведения, что он давно работать на ваш департамент полиция. Он очень способный человек и там его использовать в свой интрига, убивать тот русский чиновник, который мешать его хозяин. Но русский царь – однозначно нет, там на такое никогда не идти. Поэтому стоит господин Азеф узнать о вашем деле, и полиция вас сразу поймать. Ви говорить ему, что будешь убивать господин Плеве, на который он иметь свежий заказ, а сам убивать русский царь. Если ви меня не послушаться, то в тюрьма пенять сам на себя. Как у вас говорить – если пьяный, это на время, если дурак, то это навсегда.

С этими словами странный собеседник Савинкова отодвинул от себя лишь чуть пригубленный стакан с пивом, после чего встал и, надевая котелок, произнес:

– Моя надеяться, что тебе будет удача и мы больше никогда не увидеться. Бонжорно бамбино! Пока-пока, крошка.

Англичанин ушел, а Савинков продолжал сидеть за своим столиком, будто ударенный по голове пустым пыльным мешком. Во-первых – его ошарашивало известие о предательстве Азефа. Собеседник сообщал об этом как о достоверно известном факте, который бесполезно оспаривать, а требуется принимать к сведению. Во-вторых – впервые в жизни с ним разговаривали как с какой-то продажной девкой, кокоткой, которая за деньги согласна исполнять «номера» с кем угодно и в какой угодно позе. А ведь он, Савинков, считал себя одновременно свободным художником и генералом от революции, а тут с ним обращались, как с последней дрянью; и последние слова англичанина, заключавшие в себе максимально возможную дозу оскорбительного пренебрежения, это подтверждали. «Но, Бог Мой! – подумал он, – миллион франков и всемирная слава революционного героя, уничтожившего величайшего из тиранов – не достойная ли эта плата за все мыслимые и немыслимые оскорбления? Тем более того, что наговорил этот нахал, не слышал больше никто, а оскорбления, сказанные с глазу на глаз, можно и перетерпеть. Ради великой цели возможно все, а сейчас он близок к ней как никогда. Нет, уж если вино налито, надо его пить.

Расплатившись с гарсоном, Савинков натянул на голову кепку велосипедиста и вышел из ресторана. Сперва нужно было зайти в банк, уточнить, не дурит ли ему голову этот странный мистер Доу, а потом уже можно будет планировать операцию. Если все взаправду, то и Николашка тоже уже обречен, ведь его дело попало в руки к лучшему во все времена убийце кровавых тиранов.

7 мая 1904 года, утро. Санкт-Петербург, Николаевский вокзал

Коммерческий директор АОЗТ «Белый Медведь» д.т.н. Лисовая Алла Викторовна

Перед поездкой мне пришлось морально подготовить себя к тому, что в пути до Санкт-Петербурга мы будем находиться целых полтора месяца, поскольку Кругобайкальская дорога еще не достроена. Подумать только – целых полтора месяца дороги! Ну, может, плюс-минус неделя. Это ж ужас просто… Столько времени трястись в вагоне… А еще оставалось смириться с мыслью, что путешествие будет проходить в три этапа – сначала мы доедем до Байкала, там обогнем это озеро на бричках, и после этого снова сядем на поезд, теперь уже до самой столицы Российской империи…

Естественно, я предполагала, что наша поездка будет скучной, и уже заранее размышляла над тем, чем я займу себя в дороге. Как-то поделилась этими мыслями с Марией Петровной, и она предложила взять с собой вязание. Эта идея показалась мне отличной. Так-то я владела навыками вязания на спицах, вот только все начатое почему-то бросала. Наверное, из-за постоянной занятости и вечной нехватки времени. Наверное, все же мне просто не хватало терпения, да и времени тоже особо не было, ведь большую часть своей жизни я посвящала работе. Но на этот раз полутора месяцев ничегонеделания мне должно было хватить, чтобы связать себе какой-нибудь шарфик или шапку… Или, может быть, шерстяные носки на зиму? Хотя какая там зима, впереди у нас лето. Ладно, потом придумаю, что связать, до зимы времени как раз хватит.

Маша оказалась столь любезна, что раздобыла мне целый набор спиц. Ну и ниток целый мешок… Правда, как выяснилось, нитки оказались французского производства. Огромная империя в эти времена не могла наделать себе не только хороших броненосцев, но и качественных шерстяных ниток. Оказывается, русских баранов (четвероногих) стригли, шесть за бесценок скупали ушлые предприниматели, везли ее во Францию, там перерабатывали (в том числе в великолепный цветной мохер), а потом ввозили обратно по таким ценам, что глаза на лоб лезли… Ну, как говорится, погоди, брат мусью… Вот развернется наша корпорация как следует, лишим тебя и этого жирного бизнеса.

И вот наше путешествие началось. Садясь в Дальнем в вагон поезда, я испытывала какие-то странные и непривычные ощущения… Я не припоминала, чтобы в той, прошлой жизни, в двадцать первом веке, мне доводилось путешествовать подобным способом. Может быть, только в раннем детстве, с родителями, когда мы ехали на электричке на дачу. И это были не самые лучшие впечатления, потому что в переполненном вагоне всегда было душно и плохо пахло. По работе я часто ездила в командировки, но, разумеется, пользовалась исключительно услугами авиакомпаний. В тот раз из Петербурга во Владивосток мы долетели за восемь с половиной часов – сев в самолет в аэропорту Пулково, я устроилась в кресле поудобнее и закрыла глаза, а проснулась только тогда, когда мы уже приземлились во Владивостоке; и теперь лишь оставалось, забрав ручную кладь, собираться на выход.

И поневоле я ожидала, что и эта поездка из конца в конец огромной страны будет далекой от комфорта. Однако, как выяснилось позже, думала я так совершенно зря. Рассказ о поездке надо начать с того, что нашей команде был выделен отдельный мягкий купейный вагон. Четыре больших купе с роскошнейшей отделкой, дамская комната, комната для мужчин и маленькая каморочка для проводников… Повсюду полированное дерево, темное бронза, позолота и прочая роскошь – прямо как на яхте миллиардера, отделанной в стиле ретро. Ощущение «ретро» дополнял и усиливал запах угольного дымка, который пропитывал местную железную дорогу, а также уютное пыхтение паровоза, время от времени фыркающего паром. Надо добавить, что следом за нашим вагоном был прицеплен еще один, просто жесткий купейный. Там находился наш багаж, необходимый для продвижения научного прогресса, а также ехали обеспечивающие нашу безопасность два десятка русских военных моряков, командовал которыми мичман с известной всему миру фамилией Пилсудский. Оказалось, что Пилсудских в Польше много, и не все из них революционеры-террористы; попадаются и вполне приличные люди.