Константин Калбазов - Полководец [litres]

Собрался было помочь товарищу, но в этот момент на Андрейку насел другой противник. Парень едва успел отбить рубящий удар в голову. От следующего пришлось уклоняться. И тут вдруг отчетливое осознание, что это конец. Не выстоять ему против такого опытного бойца.

Спасла его ошалевшая лошадь, пробежавшая между дерущимися. Она разделила их лишь на краткий миг. Но Андрейке его хватило. Рука потянула из кобуры второй пистоль. Вскинула на уровень груди. Промахнуться невозможно. Стрелял он в упор. Пламя сгоревшего пороха даже опалило кафтан противника.

Тревожный взгляд на Владека. И Андрейка вдруг понял, что соперник теснит друга и вот-вот срубит. Однако пока они кружили, успели поменяться местами и приблизиться к нему. Короткий замах, и клинок полоснул шляхтича по спине. Тот выгнулся дугой и, выронив саблю, начал заваливаться на круп лошади.

Друзья переглянулись. И сразу дали шпоры лошадям, уже вдвоем наваливаясь на следующего врага. Тот продержался против них не больше трех ударов сабли. Андрейка отметил, как срубили еще двоих товарищей. Наседают на третьего, но что там с ним, уже не понять. Их вновь завертела круговерть конной сечи…

Из спасительной темноты, поглотившей сознание и все неприятные ощущения, его вырвал холод. Оно вроде и без того не на зеленой лужайке были, а на пусть и вытоптанной, но заснеженной площадке, вот только кружка колодезной воды, выплеснутая на морозе прямо в лицо, и мертвого поднимет.

Агап перевернулся на живот, уперся ладонями в снег, встал на колени и свесил голову. При этом изо рта потянулась тягучая, розовая от крови слюна. Пошамкал немного разбитыми губами. Сплюнул. Получилось откровенно плохо. Провел языком по зубам. Вроде все на месте. А шатаются они там или нет, сейчас попросту не разобрать.

Оттолкнулся от земли, и тут же повело вправо. Но он не упал, вновь прижав ладони к земле. Еще немного усилий, и сумел-таки занять более или менее устойчивое положение. Собрался с силами и смог подняться на ноги. Правда, тотчас переломился в поясе, упершись руками в дрожащие колени. Постоял так немного и наконец распрямился.

Н-да. Вообще-то это ему показалось, что распрямился. На самом деле он едва стоял, сгорбившись и выставив руки в некоем подобии боевой стойки. Мотало его из стороны в сторону знатно. Но тем не менее он был готов драться. Как там говорил десятник? Скажи, когда хватит, и все закончится. А вот хрен ему! Он еще покажет им кузькину мать!

– Пф-лха-тфы, – прошамкал Агап окровавленными губами, рассмотрев одного из своих противников.

– Чего ты там бормочешь? – приложив ладонь к уху, спросил дюжий парень немногим за двадцать.

– Пфхати, – вновь выдал перл Агап, подкрепляя свои слова подманивающим жестом.

– А-а, подойти, – догадался парень. – Ну так сам подходи, коли тебе надо.

– Я-а и мау, – устало выдохнул Дорохин, все так же раскачиваясь из стороны в сторону.

– А ты через не могу, – продолжал потешаться парень.

Агап бросил на него тоскливый взгляд. Нет. Обидчик и не подумает упрощать ему жизнь. Вон стоит и лыбится во все тридцать два зуба. Хм. Пока тридцать два. Дайте только до него добраться. Шагов шесть, не меньше.

Дорохин горько вздохнул и сделал первый шаг. Потом еще. И снова. Каждый последующий давался все трудней. Пожелай его противник уклониться от дальнейшего боя, и ему не пришлось бы даже ускоряться. Он мог оставить Агапа далеко позади, двигаясь совершенно неспешно. Но вместо этого продолжал поджидать его на месте. Не пошелохнулся и тогда, когда Агап ударил его в лицо.

Ну, в смысле попытался ударить. Тот удар не прихлопнул бы и комара. На этом его силы иссякли окончательно, и он повис на противнике. Так и не сумев пустить ему кровь, Дорохин измазал его в своей.

Но парень и не подумал возмущаться по этому поводу, отстраняться или отталкивать изнемогающего соперника. Наоборот, приобнял за пояс и поддержал, чтобы тот не упал. Ноги Агапа подкосились окончательно, и он безвольно повис на руках того, кому еще недавно намеревался выбить зубы.

– А молодца, а, парни? Вот ты, Елизар, куда меньше продержался при прописке, – задорно произнес подошедший Киря.

И начал обтирать лицо избитого мокрым полотенцем. Причем делал это заботливо, чтобы не доставлять лишних страданий. Словно и не он на пару с Елизаром метелил парнишку буквально несколько минут назад. Хм. Те минуты Агапу показались вечностью. Потому что на смену этой парочке пришла другая. Потом третья. И наконец перед ним предстал вот этот громила с былинным имечком Добрыня.

Когда Дорохину предложили показать, чему его там научили в учебной роте, он не сомневался, что ему начистят морду. Еще бы. Лешаки! Здесь служат только лучшие из лучших. Вообще непонятно, что такое могло издохнуть в лесу, чтобы Агапа взяли прямиком к ним, минуя разведку. Он уже не был тем наивным новобранцем, едва прошедшим курс молодого бойца, и прекрасно отдавал себе отчет в происходящем.

Именно это и подсказывало, что ему не выстоять не то что против двоих, но и против одного лешака. Однако все же была уверенность, что хорошенько достать хоть кого-то он сумеет. Н-да. Ему так и не удалось ни к кому из них приложиться. Ни разу. Если не считать вот этот, последний.

– Скажешь тоже. Да я после второй пары уже не встал. Вот ей-ей, если бы не вырубился окончательно, что и водой отлить не смогли, то сказал бы это самое «хватит». А так лежал себе ни бе, ни ме, ни кукареку, – тут же поддержал Кирю Елизар.

Врал, конечно. Но врал проникновенно, сам веря в свою ложь. И товарищи поддакивали. Нужно же было взбодрить новичка. Вдохнуть в него толику уверенности и самоуважения. Он ведь теперь один из них. У них же закон простой: друг за друга горой. А то, что никого не достал, не беда. Главное, не мокрица какая.

Новичка обмыли. Как смогли обработали раны. После чего повели в лазарет. Так уж вышло, что без парочки швов красоту никак не сберечь. Но Агап все это воспринимал уже с радостью, хотя и кривился каждый раз от боли. Как бы они ему еще и не сломали чего, черти. Но это ерунда. Самое важное, что его приняли в десяток. А иначе с чего бы тогда им так-то с ним носиться.

– А что, Добрыня, не тот нынче пошел новобранец? – не без самоиронии спросил Агап, когда вышел на крыльцо лазарета.

– Ты это о чем, Агап? – искрясь добродушной улыбкой, набросил на плечи новичка зимний кафтан здоровяк.

– Так ить ни разу не сумел ни до одного из вас дотянуться.

– Дурья башка. Да если бы ты дотянулся, Александр Григорьевич с нас семь шкур спустил бы. И вообще, мы тут с парнями подумали и решили. Оно даже хорошо, что ты неумеха. Переучивать не надо. А науку мы в тебя быстро вколотим. Характер есть, а остальное приложится. Ладно. Пошли обедать. Сегодня отдохнешь, придешь в себя.