Леонид Уманский - Ловушка времени

Он повернулся, пробрался к воротам и стал спускаться с Храмовой горы. По дороге к дому Эльазара он продолжал обдумывать дальнейший план действий.

В доме было тихо. Кравченко вошел в свою комнату и увидел Тали, читающую книгу.

– Что читаешь? – рассеянно спросил он.

– Новый Завет, – ответила Тали.

Кравченко вздрогнул.

– Что?

– Новый Завет, – повторила Тали. – Я хотела кое-что у тебя спросить. Тут написано, что Иисус выгнал из Храма торговцев. Что-нибудь подобное уже произошло?

Кравченко в изумлении уставился на нее.

– Владимир, что с тобой? – спросила Тали.

Кравченко внезапно почувствовал слабость в ногах и сел на кровать.

– Да что с тобой? – заволновалась Тали.

– Сегодня утром на площади, при входе в Храм, Ешуа устроил скандал и обвинил торговцев в том, что они обманывают народ. Скандал едва не закончился дракой, было опрокинуто несколько столов и рассыпались деньги. Как же я сразу не понял, что это означает! – Кравченко даже застонал от отчаяния.

Тали усмехнулась:

– Ну, вот видишь, значит все это – правда!

– Я смотрю, тебя это веселит, – укоризненно покачал головой Кравченко.

Тали промолчала.

– Вот что, – принял решение Владимир, – я сейчас уйду. Не знаю, вернусь ли я вечером.

– Что ты задумал? – встрепенулась Тали.

– Действовать.

– Позволь узнать, что ты собираешься делать?

– Я должен любой ценой нейтрализовать Ешуа.

– И как ты собираешься этого добиться? – Тали со страхом взглянула на Кравченко.

– Я хочу поговорить с первосвященником.

– Ты что, с ума сошел?

– Почему? – с воодушевлением откликнулся Владимир. – Я приду к первосвященнику и объясню ему ситуацию.

– Послушай, не будь ребенком, тебя даже близко не подпустят к первосвященнику, – возразила Тали.

– Значит, я сделаю так, чтобы подпустили.

– Как? Дашь взятку? Проберешься в дом тайно? Не смеши меня, Владимир.

– Предоставь это мне, я думаю, что справлюсь.

– Владимир, мне кажется, ты совсем потерял голову. По-моему, нам надо возвращаться, – в голосе Тали звучала неподдельная тревога. – Ты не в силах изменить историю, ты ведь всего-навсего человек. С чего ты взял, что тебе это удастся?

Кравченко задумался.

– Знаешь, Тали, я и сам сегодня понял это, – сказал он наконец. – Я чувствую себя актером, который тщетно пытается изменить сюжет пьесы, но сделать это не в силах – пьеса-то уже написана, и все происходит в соответствии с замыслом автора. Давай так, пусть это будет последней попыткой. Если мне ничего не удастся, завтра мы возвращаемся. – Кравченко снял кобуру, в которой находились пистолет и шокер, и без которой он никогда не выходил из дома.

– Хорошо, Владимир, последняя попытка, – с облегчением согласилась Тали. Она отложила книгу, села рядом и беспомощно, совсем по-детски вздохнула.

– Да, да, – заверил ее Кравченко, – я обещаю. Только сейчас мне нужно взять у тебя Новый Завет.

– Это еще зачем? – Тали посмотрела на него с недоумением.

– Для первосвященника.

– Уж не стал ли ты христианским миссионером? – засмеялась Тали.

Кравченко улыбнулся, но ничего не ответил.

Часть третья

РАЗВЯЗКА

Он переделать мир хотел,

Чтоб был счастливым каждый,

А сам на ниточке висел,

Ведь был солдат бумажный.

Б. Окуджава

Глава 1,

в которой Кравченко сильно рискует

П ервосвященник всегда считался наиболее уважаемым человеком у евреев. Этот род восходит к брату Моисея, Аарону. Именно он первым получил этот сан. С тех пор все последующие первосвященники были его потомками по мужской линии.

Первосвященником при царях Давиде и Соломоне был легендарный Цадок, который основал династию цадокидов, служивших первосвященниками как при Первом, так и при Втором Храме. Авторитет первосвященника был непререкаем, а власть его соперничала с царской.

Так продолжалось вплоть до восстания Маккавеев, которые, как известно, освободили Иудею от греческой оккупации и основали царскую династию хасмонеев, которая правила в Иудее со второго по первый век до нашей эры.

Хасмонеи тоже принадлежали к священническому роду коэнов, но не были потомками Цадока. Они начали с того, что отстранили цадокидов от должности первосвященников и присвоили это звание себе и своим потомкам, объединив таким образом светскую и духовную власть в стране.

Казалось бы, отстранение цадокидов и передача власти первосвященников другому священническому роду могли рассматриваться как обычная смена династии, но не так было у иудеев, для которых закон и традиция всегда имели первостепенное значение.

Отстранение цадокидов от власти вызвало возмущение и раскол в обществе, в результате которого возникла секта ессеев, первоначально состоявшая из опальных цадокидов. Ессеи покинули Иерусалим, переселились в пустыню и стали вести отшельнический образ жизни. Они отказались от участия в Храмовых богослужениях на том основании, что Храм был осквернен отступлением от традиций отцов.

После падения династии Хасмонеев и завоевания Иудеи Римом роль первосвященника стала утрачивать свое значение. Уже Ирод Великий, ставший марионеточным правителем Иудеи, назначал и смещал первосвященников по своему усмотрению. А после смерти Ирода, когда Иудея перешла под прямое управление Рима, должность первосвященника фактически покупалась у римских наместников наиболее богатыми представителями священнического рода. Бывало, что назначенный римскими властями первосвященник через некоторое время смещался только потому, что кто-то другой мог заплатить за эту должность еще больше.

Тем самым доверие к первосвященнику со стороны народа было подорвано. Многие открыто обвиняли первосвященников в сотрудничестве с оккупационными властями.

И все-таки, несмотря ни на что, авторитет и власть первосвященников в Иудее того времени были велики, поскольку они были выходцами из самых богатых и благочестивых семей и обладали очень высоким уровнем образования. К тому же они возглавляли орган законодательной и судебной власти в Иудее, Великий Синедрион.

Каждый день, утром и после полудня, Великий Синедрион собирался в специальной комнате Храма на очередное заседание. В его компетенцию входило решение законодательных вопросов, обладал он и судебной властью. Простые уголовные дела разбирались малым синедрионом, состоящим из двадцати трех человек, важные же дела, такие, например, как лжепророчество, разбирались Великим Синедрионом, состоящим из семидесяти одного члена. Кроме первосвященника в состав Синедриона входили наиболее уважаемые и компетентные в вопросах еврейского права люди.