Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— Ты чего это под воротами топчешься? Не знаешь, что — ли, как калитка открывается? — Посыльной заробел:

— Прости посадник! Конечно знаю! Не впервой к тебе меня старшина посылает! Но не по моему положению на подворье воительницы заходить без приглашения! Да и такую красоту топтать ногами не можно. Поэтому и стучался!

Да простит меня воительница за беспокойство, но князь просит вас прибыть в хоромы старшины. Время не указал, значит, ждет вас, когда вы сами соизволите явиться.

Я поручение старшины выполнил! Позволь мне откланяться воительнице и тебе, а засим, вернуться в дружину. — Низко поклонился и проворно взлетел в седло. Икутар отметил, что разговаривая с ним, посыльной, все время, речь обращал к Ольге.

Выехали почти немедленно, но быстро добраться не смогли. На всем пути их задерживали горожане. Было понятно, что появления отца и дочери в городище ждали. Люди стояли возле каждого подворья, возле каждой избы. Увидев едущих воительницу и посадника, выходили им навстречу, кланялись в пояс и бросали под копыта коней охапки свежих полевых цветов. И все это происходило молча, без криков и хвалебных речей.

Бутон и Вий, как будто все понимали и были на стороне горожан. Замедляли шаг, а то и вовсе останавливались. Ждали, когда жители украсят дорогу луговым цветом и только после этого продолжали путь.

При въезде в подворье, они с удивлением увидели быстрое построение в пеший строй, пяти сотен гриден Ивеля и Игрецы. При их появлении, стройные квадраты воинов замерли. Вперед шагнул сотник Демир и взмахнул обнаженным мечем. Слава! Слава! Слава! Троекратно пронеслось над строем. Демир, печатая шаг, подошел к спешившимся отцу и дочери:

— Воительница, прими доклад! Мы, воины княжества, чтим твое боевое мастерство и доблесть! А еще больше — твою воинскую мудрость! По их поручению заявляю тебе, что мы готовы стать под твою руку! И по решению князя, принесем тебе клятву верности в жизни и в бою! — Отсалютовал, мечем, и вернулся в строй.

Ольга зарделась от такого заявления и почитания. Переводила очи с одного квадрата на другой, рассматривая застывших витязей — побратимов. Кое — как справилась с волнением и пересохшим горлом. Откашлялась и громко ответила:

— Спасибо вам братья! Постараюсь оправдать ваше доверие службой, нашему князю и народу! — Медленным шагом прошла вдоль всего строя, вглядываясь, в знакомые и незнакомые лица воинов. И ни один из них, не заметил ни малейших признаков её мучений, от израненных ног.

У окна горницы, за происходящим на площади, наблюдали князь и оба военноначальника, незаметные за тяжелой шторой. Роман, невесело усмехнулся:

— Никак до конца не могу понять, откуда такое преклонение наших гриден перед воительницей? Представьте, что нужно сделать, что бы устроить ей такую встречу. А встречали именно её! Ну, может немного и посадника. Считайте: узнать время их прибытия на подворье. Организовать оповещение об их приближении, что бы успеть построить дружинников. Сговориться сотникам о том, кто и что будет докладывать при встрече. Подготовить гридней к быстрому построению. И еще много чего!

Замете! Все это без нашей команды, без нашего совета! Как говорится, душевный порыв с самих низов!

Вот объясни мне, Михей, как понимать только что увиденное? Битвой, по твоему докладу, руководили они на равных. Так? — Старшина кивнул. — Тогда почему все почести получает дочь, а отец только присутствует при её, чуть — ли не обожествлении? Только — ли потому, что она красивая женщина и более искусный боец, чем посадник? Что — то я сильно сомневаюсь в этом!

И еще: ни один из воинов дружины при битве не присутствовал. Следовательно, самой сечи не видел. Тогда еще вопрос: почему лавры победителя нашествия степняков, отдали воительнице все наши витязи, до последнего дружинника? Я ни на мгновение не ставлю под сомнение героизм защитников пристани и воинский дар самой Найдены! Но не складывается картинка битвы от того, что ты мне поведал.

Слишком много неясностей! Где она поранила ноги? Непонятно! Как ей удалось захватить в плен самого хана? Опять непонятно!

Дядька Михей! Ты или не все мне доложил, или я становлюсь скорбным на голову. Перестаю в жизни разбираться! — Михей, от обиды шумно засопел. Но как — то, уж очень нарочито. Князь отвернулся от окна:

— Ладно, будет еще время разобраться с нашими странностями. Давайте пойдем вниз, к столу. Встретим наших героев! И помянем павших братьев, доброй чашей меда! Время славить живых! Время поминать усопших!

Столы были накрыты в трапезной хором Михея, человек на двадцать. Кроме князя, с особо приближенными думскими боярами, на тризне присутствовали тысяцкий, старшина, все сотники и посадник с воительницей. Столы были накрыты в славянском стиле. Сытно, но без всяких изысков.

Подняв хмельную, поминальную чашу, князь сказал короткую речь. Говорил он то, что от него ожидали услышать. То, что грело и успокаивало душу всех присутствующих. Посадник сидел по правую руку князя, воительница — по левую.

Внимали речи Романа стоя. Сидела только Ольга. И это воспринималось всеми спокойно и с пониманием. Как же, единственная женщина за поминальным столом! К тому же — победительница! К тому же, еще не оправившеюся от ранения! И скорбную чашу, в помин погибших, выпила сидя!

Отставив золотую посудину, Роман сел в свое кресло и тут же почувствовал на своем колене, горячую руку Ольги. Живительный огонь ощущался даже через толстый бархат кафтана и сбивал дыхание.

Не сразу, но все же обратил внимание, что все присутствующие продолжают стоять. От удивления у него изогнулась правая бровь, но тут воительница кивнула головой, и все начали шумно рассаживаться. Думать и анализировать сейчас он был не в состоянии, но на всякий случай, оставил в памяти зарубку.

За столом чувствовалось напряжение. Разговоры велись вполголоса. Ели мало, казалось, без охотки. Вскоре с места поднялся любимчик князя, сорокалетний сотник Демир:

— Дозволь князь слово, от имени всей твоей дружины, молвить! Поручение у меня, от всех вооруженных и обученных тобою людей, у меня есть. — Заинтригованный Роман кивнул головой. Сотник Демир, никогда не отличался красноречием и слыл вечным молчуном. Поэтому послушать его, было интересно.

Сотник повертел кубок с медом в огромной длани, кашлянул и начал:

— Предлагаю эту чашу выпить за здоровье нашей великой воительницы и её отца, славного воина Икутара. Прости меня, простого воина, божественная Найдена, что не научился за всю жизнь красиво говорить. Но, думаю, ты меня поймешь.

По велению всех моих боевых побратимов, я пью эту чашу за тебя, победительницу войска хана Турана! Если бы ты дрогнула, сейчас, на месте проживания племен речных ворот, дымились угли и вороны справляли бы кровавый пир!