А. Живой - Битва на Калке

Были среди местных мужики и бабы возрастов разных, да детишек целая куча. Оказались они все родней друг другу. Жили одним родом в полудюжине домов. А прозывались все фамилией Полянычей.

Увидав народное посольство, Путята осекся делать выговоры колдуну, и снова стал исполнять роль главного охранника черниговских купцов. Отошел в сторону и созвал своих ратников, вразумляя ночных беглецов, а остальным, раздавая поручения. Вместо него тут же вперед вышел Куря в ярком кафтане, как старший «брат-купец». Он влез на воз, наполненный добром, и давай с шутками прибаутками местным жителям втюхивать меха соболиные, да платки самотканые с узорами.

– Подходи честной народ, – горланил Куря, работая на основную легенду и размахивая руками с разнообразными товарами, – посмотри-пощупай товары наши хваленые, чрез моря-реки в село ваше привезенные. Такого вы нигде больше не увидите. Только у нас, здесь и сейчас: отличные меха, обувка на века, корзинки плетеные, да платки самотканые.

И местный народ, позабыв про ночные страхи, столпился вокруг повозок с товарами, разинув рты. Мужики больше оружьем интересовались, им Куря успел быстро пристроить пару мечей поплоше, да лук с тремя стрелами. Ну а бабам пришлись по сердцу узорчатые платки, да яркая обувка. Охали они на все лады, рассматривая экспроприированный товар переяславских купцов, да все нахваливали.

А Куря свое дело знает, то одним боком платок покажет, сверкнет узором, то другим. Башмачками друг по дружке постучит, шутку-прибаутку отпустит. Бабы хохочут. Мужики в бороды усмехаются. Веселые купцы приехали. В общем, дело пошло.

Григорий молчал, смотрел на действо, да удивлялся: и откуда только у Кури прорезался талант барыги профессионального. Такое только с рождения дается. И вдруг чует, кто-то его за рукав тянет. Обернулся: пышнотелая длинноволосая молодуха из Полянычей стоит рядом, да улыбается загадочно.

– Ты купец? – спросила.

– Купец, – рассеяно кивнул Забубенный, сам смотревший шоу в исполнении Кури и позабывший, что по одежке и он вполне сойдет за купца.

– Тогда покажи мне вон тот платок, – молодуха указала на цветастый красный сверток, лежавший сверху на куче товара.

Забубенный потянулся за платком, лихорадочно соображая, сколько же запросить с молодухи за товар. А когда достал нужное, девица не стала смотреть, а заявила вдруг:

– Мне примерить надо, да совета у сестрицы спросить. Неси свой товар в дом, вон туда, – и пальцем показала на дальнюю избу.

Григорий послушно отправился за ней следом, по дороге присматриваясь потенциальной покупательнице. Бабенка была ничего, бойкая, фигуристая. На вид лет двадцать, не более, но похоже, голода не знала. И вообще ни в чем себе не отказывала с детства: сарафан едва ли не обтягивал упитанное тело, а корма мерно колыхалась при ходьбе. Загипнотизированный механик зашел за ней в избу, состоявшую внутри из двух помещений, тонувших в полумраке. В одном из них напротив затянутого бычьим пузырем окна, стояла лежанка и большой сундук.

Войдя, молодуха не говоря ни слова, открыла сундук, нырнула в него с головой и стала что-то искать в его глубине, оставив Забубенного в недоумении. Григорий некоторое время не сводил глаз с колыхавшейся кормы, едва прикрытой полупрозрачным ситчиком, и скоро ощутил, как оживают древние инстинкты. Наконец, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он выдавил из себя:

– А где сестрица-то?

Молодуха прекратила рыться в сундуке. Вынырнула из него и, резко развернувшись, шагнула к Забубенному, прижав его своей необъятной грудью к дверному косяку.

– А зачем тебе моя сестрица? – спросила она ревниво, – может, и я на что сгожусь?

И надавила сильнее. Так, что не ожидавший такого поворота механик, ощутил жесткий холод косяка спиной и горячее тепло спереди. Руки сами собой отбросили ненужный платок в сторону и взялись за то, за что очень хотелось взяться. За корму.

– А ну как муж зайдет? – пытался найти пути к отступлению Григорий.

– Не зайдет. Умер он, – ответила молодая вдова, прижимаясь к механику все сильнее.

«Интересно отчего? – хотел просить Забубенный, но не решился». Спустя секунду они уже валялись на лежанке, срывая друг с друг исподнее. Точнее, исподнее было только на Забубенном, на молодой вдове ничего кроме сарафана не оказалось.

Полчаса Григорий просто тонул в этой женщине. Она была горячей и мягкой, как только что испеченная булка и, похоже, истосковалась по мужику. Механик это чуял и старался изо всех сил, заставляя скрипеть рассохшуюся от времени лежанку. Сделав дело три раза подряд, он в изнеможении скатился на пол, заваленный одеждой. Но, вдова не дала ему роздыха и, сев на него сверху, заставила сделать дело еще раз. Григорий чуть не умер от натуги. Но все-таки доказал, что он настоящий мужик и сексуальный герой.

Обратную дорогу от дома пышнотелой вдовы до торгового места Забубенный еле осилил, так все болело. Хотя народу здесь было не столь много, как на ярмарке, но, видать, семейство Полянычей было зажиточным. Обмен товарами прошел удачно. Отсутствия вдовы и второго купца никто не заметил. За это время и Полянычи прикупили себе много нужного и Куря в накладе не остался. Поднялся за одно утро прилично, совершив выгодный товарооборот. Не был бы ратником, смекнул Григорий, у него и свой бизнес бы неплохо пошел.

Ну, а как спрос упал, удовлетворившись, решили купцы дальше ехать к югу. Только Полянычи их стали отговаривать. Сказывали, что дальше что-то темное происходит. Часто стали половцы стекаться по этой дороге к Зарубу. Видно непонятная сила гонит их оттуда на Русь.

Но купцы не робкого десятка оказались. Распрощались с Полянычами душевно, по чарке выпили, тут уж Григорий от брата не отставал, и дальше двинулись в Дикое Поле на поиски длинной деньги, не смотря на неведомые опасности.

Собрались купцы быстро, по военному. Не успели Полянычи глазом моргнуть, а уж все купцы с помощниками на возах сидят, а охрана в седлах. Подвились Полянычи. Обычно купцы как приедут, – неделю гуляют, а уезжать соберутся, – еще неделю. А эти, не успели приехать, уже в путь дорогу собрались. Видать во Чернигове живут быстро, а торгуют еще быстрее. Ну, да что ж поделаешь, главное люди то хорошие оказались. Помахали им платочками бабы во след, а мужики руками, на том и расстались. Горячая вдова провожать не вышла. Она, видно, свое от купцов получила.

А Забубенному торговать понравилось. Во-первых, он сам пока еще ничего не делал, за него торговал «брат» Куря. А во-вторых, благодаря торговле он уже второй день не просыхал совершенно официально. Причем сегодня, прощаясь с местными жителями, пришлось пить уже с утра. Правда то была не водка, а хмельной мед, по крепости не превосходивший пиво натур-продукт, но все равно расслаблялся Григорий с самого утра. Что, как ни крути, приятно. Да еще и это неожиданное секс-приключение добавило остроты жизни.