А. Живой - Битва на Калке

Забубенному подумалось вдруг про свою работу, на которую нужно было вставать рано. За день можно было измазаться всякой жирной грязью, а уходить часто приходилось поздно. Хоть и любил он моторы и новаторство всякое, а сейчас ему жилось ни чуть не хуже. И на работу не тянуло. А встретил бы дома такую женщину, как у Полянычей, может, и женился бы. В общем, начал привыкать постепенно механик к местной жизни. Были и в этом времени свои приятные стороны.

Первый же ухаб на дороге привел Григория в чувство, ехали они на телеге с почти квадратными колесами, а жесткая седушка ничем не напоминала анатомическое кресло современных Забубенному автомобилей. Для его нынешних соплеменников такие машины были порожденьем нечистой силы и, появись вдруг одна из них сейчас здесь на дороге, либо разбежались бы все по полям, либо изрубили бы в куски мечами. Да, что тут скажешь, если одним фонариком можно колдовской авторитет заработать.

Григорий покосился на ратников. Те, что видели его ночью, до сих пор сторонились колдуна и все как один, хоть и были из разных отрядов, попросились в арьергард к Еремею. Воевода поразмыслил немного и дозволил. Ехали сейчас отроки и ратники бывалые позади обоза, да со страхом на Забубенного поглядывали издалека. Ожидали новых проявлений нечистой силы.

Тем временем отряд оставил починок Полянычей далеко позади. Молчаливый пират Христич правил возом без единого слова. О чем он думал, Забубенному было невдомек. Может, вспоминал свои пиратские дела. А может, тоже солнцем любовался, да пейзажами.

Дело шло к полудню. Воздух нагрелся. Лес по сторонам все редел, отступая перед полями. Птицы, рассевшись на ветках, да спрятавшись в высокой траве, пели как ненормальные. Стрекот стоял такой, что Забубенный аж заслушался. Говорить особенно не хотелось, вчера о многом переговорили. А Куря, с утра наторговавшись, глотку немного надорвал рассказывая местным свои шутки-прибаутки. Сидел, теперь молча, кемарил под солнышком.

Так и ехали молча, пока солнце окончательно не разгорелось. Жар такой стоял, что воевода решил людей, более привычных к прохладным местам, поберечь. Как только повстречалась рощица у дороги, встали на полуденный привал. Дозоры расставили, да под хлипкие деревца попрятались, что давали прозрачную тень. Залегли под телеги и спать. Храпака давать.

Вообще, как успел заметить Забубенный, все его соплеменники нынешние не дураки были поспать днем. Но и вставали зато, не свет ни заря. Ложились рано, вместе с солнцем. В будущем этот обычай будет утерян, а жаль. Всякие врачи говорят, что сон днем благотворно влияет на пищеварение и продолжительность жизни. Хотя на ее продолжительность в этом времени, как показалось Григорию, гораздо больше влияли встречные мужики с мечами и стрелами.

Как бы там ни было, а спать Забубенный после обеда не отказывался. Вот и сейчас, как только поступила команда «отбой», пристроился под своей телегой напротив Кури, и моментально заснул под философские мысли, благо ничто их пока не нарушало. Снилась ему прошлая жизнь с моторами, гаечными ключами и бензином. Но, из сладких грез его вывел какой-то шум. Открыв глаза, Григорий с удивлением обнаружил себя не в гараже, а под телегой черниговских купцов. Вдали, насколько хватало глаз, поднималось облако пыли.

– Подъем лентяи, – орал на своих подопечных Путята, – к оружию. Приготовится к обороне. Приближается какой-то отряд. Конным, – всем на коней. Остальные, – ждать за телегами. До сроку мы еще купцы. Без команды не дергаться.

Забубенный вскочил на ноги, зевнул и потянулся. Разыскал на телеге свой короткий меч без имени. Положил его поближе, так чтобы в случае чего, можно было выхватить из ножен, и остался стоять рядом, опершись на телегу. Брат Куря уже давно был на ногах, даже залез на телегу и присел в своей обычной позе купца-балагура. Христич, блестя на солнце лысиной, которую, наверное, можно было бы заметить их космоса невооруженным глазом, тоже сидел на козлах, поглаживая свой меч, припрятанный среди товаров.

Остальные ратники, следуя приказаниям воеводы, уже были на конях, пешие стояли, прислонившись к телегам, как Забубенный. Только приведя организм в боевую готовность, Григорий позволил себе рассмотреть приближавшуюся опасность. С юга на них действительно надвигался какой-то отряд, а точнее колонна непонятных людей, которые, судя по всему, тоже приметили черниговцев. От основной массы, которая вдруг остановилась, оказавшись обозом из возов странной формы, отделился конный авангард, человек двадцать, и поскакал вперед, прямиком к телегам, вкруг которых отдыхали от полуденного зноя «купцы», напряженно вглядывавшиеся в даль.

Путята сидел на своем коне спокойно, ничем не выдавая готовности вступить в бой и внимательно разглядывая приближавшихся. Едва они подъехали на расстояние в несколько сотен метров, на взгляд Забубенного, как воевода коротко выдохнул:

– Половцы.

Ратники немного расслабились. Хотя случись такая встреча, судя по рассказам Кури, лет на сто пораньше, скорее напряглись бы, и неизвестно еще что из нее вышло бы, кроме смертоубийства. Григорий внимательно разглядывал приближавшихся всадников.

Главный из них, скакавший впереди всех, сразу удивил механика своим видом. Помимо доспехов, представленных довольно тяжелой бронью, наплечниками и нарукавниками, его лицо было прикрыто маской из металла с прорезью для глаз, а голова островерхим шлемом с торчавшим вверх пучком разноцветных перьев. На боку он имел слегка изогнутый меч, позади лук со стрелами. В целом, человек без лица выглядел так мистически, что Забубенный ощутил себя на каком-то балу, где всем можно присутствовать только в маскарадных костюмах и масках.

– Ишь ты, – процедил сквозь зубы Куря, – личину в самую жару нацепил. Знать, и, правда, боятся ребятушки встречи нежданной.

Всадники, скакавшие за своим предводителем, выглядели несколько прозаичнее, но все были в кольчугах с короткими рукавами и броневыми пластинами на груди. На каждом приплюснутый кожаный шлем-шапка, обитый металлическими пластинами, с непременными перьями, болтавшимися позади шлема словно ленточки от бескозырки революционного матроса. Вооружены, помимо лука и меча, все были длинными копьями, а некоторые еще имели аркан или лассо, висевшее спереди на седле. Видно слава ковбоев дикого запада не давала местным кочевникам-скотоводам расслабиться. Хотя, вряд ли они знали друг о друге. Да и ковбоев к тому времени еще не существовало.

Приблизившись, предводитель половцев в маскарадной личине, уже наверняка тоже рассмотрел отдыхавших в рощице людей и определился со своим отношением «мочить не мочить». Выбрал «не мочить», поскольку признал русичей. Остановил коня в нескольких шагах от стоявшего впереди всех черниговского воеводы. За его спиной застыли остальные половецкие воины.