Владимир Поселягин - Сашка

В амбаре на свободной площадке слева от ворот стояло два транспортных средства. Один возок, крепкий, но только для перевозки людей, не грузов, и обычная деревенская телега вроде моей. Вот только лошадей я нигде не видел. Без транспорта бандиты не могут, значит, где-то они держат лошадей. Пробежав вокруг, нашёл по следам, в какую сторону увели лошадей, трёх, и вернулся в амбар, меня беспокоили слова бандита о заложниках, так что я стал внимательно осматривать амбар. Нашёл тайник. Открыв крышку, обнаружил двух связанных молодых женщин. Кляпов не было, тогда чего же голос не подали?

– Чего молчите, язык отрезали? – осведомился я.

– Бандиты обещали гранату кинуть, если мы кричать будем, – тихо сказала одна из женщин.

– А-а-а, понял.

Спустившись в погреб, я развязал их и осмотрел обувь.

– Ясно. Ты одна, а ты шла с ребёнком и хромым мужчиной. Я ваши следы видел на дороге. Я их читаю как книгу.

– Они убили отца и сына, – горько заплакала женщина.

Судя по их разорванным платьям, обе подверглись насилию. Видимо, для этого их и оставили в живых, чтобы можно было разлечься, если в их сети ещё дичь не попадётся. Успокаивать я их не стал, для этого есть отличное средство – время. Оно всегда лечит, по себе знаю.

– Ладно, выбирайтесь, а я за своими сбегаю. Да ещё ментов нужно привести, дело-то серьёзное.

Ага, так меня и отпустили. Вцепились в штаны, прося их тут одних не бросать. Пришлось взять их с собой. Мы направились к дороге, на которой должен был быть дед. Женщинам было трудно идти, но они крепились, да и я шёл потише, чтобы их не напрягать. Мои были метрах в трёхстах, причём не на дороге, а в кустах, дед их туда загнал и замаскировал. Но я всё равно их обнаружил первым, шалить, подкрадываясь, не стал, вышел на открытое место и помахал винтовкой над головой. Дед сразу вышел из укрытия.

– Что там было, бандиты? – тревожно спросил дед.

– Да. Девять. Уже мёртвы, постреляли мы. Эти женщины у них в заложниках были, в тайнике их держали, в яме. Сам понимаешь, что с ними делали. Вы тут останьтесь, никуда не уходите, а я до дороги пробегусь. Сотрудники милиции на дороге нам встречались. Может, удастся кого привести, а то и сотрудников НКВД. Сам посматривай по сторонам. Мало ли, эти выродки тут не одни были. Вот ещё трофей, маузер, убери в мою телегу.

– Хорошо, – кивнул дед, принимая тяжёлую деревянную кобуру с длинным ремнём. – Обед готовить?

– Да, прямо здесь. Когда я вернусь, не знаю, меня, если что, не ждите. Но готовьте сразу побольше, если всё же приведу кого, покормим, нужно показать, что мы хлебосольные хозяева. Может, в телеги наши не полезут, а то менты могут, они такие.

– А что за менты?

– Милиционеры коротко.

– Ну, дай бог быстро вернёшься, – вздохнул дед и, повесив кобуру с маузером на плечо, стал активно командовать в лагере.

Выбежала малышня из укрытий, Марина тут же засуетилась с костром, женщин встретила бабушка, ну а я побежал к дороге.

Кстати, у нас теперь было два котелка, один на пять литров, другой на семь. Тот, что на пять, трофей из немецкого бронетранспортёра, а на семь был старым, купили в одной из деревушек, где хлеб приобретали. Однако ведро всё равно использовали, нам и для собак еду варить, ну или кто из беженцев подойдёт. Не отказывали, всегда готовили с запасом.

Добравшись до дороги, я вышел на перекрёсток и стал взглядом просеивать плотную колонну беженцев, что медленным потоком брела мимо. Люди, усталые, покрытые пылью, машинально переставляли ноги. Заметив армейские машины, старательно объезжающие воронки, я насторожился было, вытянув шею, разглядывая их, но тут же погрустнел. Артиллеристы. Как назло ни одной милицейской формы.

Тут я обратил внимание на медленно переваливающуюся на колдобинах полуторку с открытым кузовом, в котором виднелись головы бойцов в таких знакомых зелёных фуражках. Погранцы. То что надо. Их обычно использовали в охранах тылов. Надеюсь, с этой группой я не ошибся. В этом случае бандиты – как раз их тема. Оружие-то армейское.

Мой взмах рукой заметили. Командир, сидевший в кабине рядом с водителем, внимательно посмотрел на меня. Я это видел, так что кивнул ему, подтверждая, что знаки внимания относятся именно к ним, и повторил жест. Съехав с большака на дорогу к смолокурне, машина замерла, и мотор сразу смолк. Дверца открылась, и командир – я рассмотрел у него по три кубаря в каждой зелёной петлице – покинул кабину. Привычно расправив гимнастёрку, сгоняя складки назад, он осмотрелся, даже по кустарнику на обочине быстрым взглядом прошёлся и спросил у меня, так же окинув с ног до головы, мельком задержавшись на винтовке:

– Кто таков? Что-то случилось?

– Кто я таков, мне известно, а вот кто вы такие? Документы показываем, без этого общаться не буду. А то знаю, что в абвере неплохие фальшивки делают, и их диверсанты по нашим тылам шныряют.

– Законная просьба, – усмехнувшись, кивнул старлей и, расстегнув клапан нагрудного кармана гимнастёрки, достал удостоверение. – Ты хоть разбираешься в этом?

В кузове полуторки находилось семь пограничников. Один из них со старшинской «пилой», держа в одной руке СВТ, спрыгнул с кузова и подошёл к нам, остальные молодцы сидели, но контролировали окрестности, привычными взглядами просеивая также беженцев на дороге.

– Метки где, знаю, как и какова главная ошибка специалистов абвера при изготовлении наших командирских удостоверений, – рассеянно ответил я, принимая плотную картонку документа.

– Откуда? – насторожился старлей.

Мельком пролистав удостоверение, не возвращая его и не сообщая, откуда имею такие сведения, сказал:

– У вас приказ должен быть на нахождение в тылу наших войск. Вы ведь патруль?

– Верно. А это откуда знаешь? – ещё больше насторожился старлей.

А старшина стал пристально осматривать кусты, при этом контролируя и меня, встав чуть сбоку.

Командир-пограничник под моим требовательным взглядом всё же достал листок приказа – умел я вот так одним видом поставить людей на место, врождённое это у меня, – и я изучил его, сравнив данные с удостоверения.

– Всё верно, вы действительно патруль. А так я видел вас дня два назад на перекрёстке. Вы там движение регулировали и выборочно проверяли машины и людей. Выцеживали армейцев и собирали их в группы. Наверное, на сборный пункт отправляли, только я этого не видел, мы уже мимо проехали. С документами всё в порядке, настоящие.

Вернув документы в карман, старлей пристально посмотрел на меня:

– А ты объяснить ничего не хочешь?

– Нет. Только скажу, почему вас остановил. Эта дорога ведёт на смолокурню. Там была банда из девяти человек. Они отлавливали всех беженцев, которые туда сворачивали. Грабили и убивали. Перед смертью жертв мучили, я могильник видел, не меньше пятнадцати жертв. С фантазией оказались, подонки. В перестрелке я их уничтожил, освободив двух женщин-заложниц, думаю, не надо говорить, что бандиты с ними делали. На смолокурни у них склад армейского имущества, видимо, на одной из разбитых колонн собрали, пулемёты, автоматы ППД, три там ещё в пушечном сале в ящике, винтовки и гранаты. У нас там целый бой был, патроны они не жалели.