Владимир Поселягин - Сашка

Достав из котомки фонарик, осветил немцев и помигал в сторону лагеря. Дед понял и подошёл, помог в сборе трофеев. Все три лётчика имели часы и пистолеты, у одного нашли швейцарский перочинный нож, который дед забрал себе. Особенно порадовали парашюты. Двое прихватили их с собой, вот третий его не взял. Тела мы утащили в кусты, там закидали ветками и вернулись в лагерь.

Утром, когда мама с бабушкой осмотрели и ощупали парашютный шёлк, то наложили на них свои руки, убрали в повозку деда. А позавтракав и так же не снижая темпа, мы покатили дальше.

Вот так шли день за днём, за пять дней преодолев порядка ста пятидесяти километров и уйдя подальше от фронта. Правда, немцы летали над головой всё так же. И с золотом я вопрос решил. Мы проезжали рядом с трассой у того леса, и я на опушке разбил лагерь. Немного раньше, чем обычно, это вызвало удивление, но я ещё больше удивил их. Частично разгрузив телегу, пока готовился ужин, объехал лес и добрался до нужной опушки. Сходил за золотом и, погрузив всё на дно телеги, вернулся к своим.

Теперь мы, уже двигаясь по шоссе, подъезжали к Старой Руссе. От неё шла прямая дорога на Москву, через Торжок и Тверь. Пятьсот километров без малого. Однако половину пути мы преодолели.

– Только половину, – вздохнула Марина.

Она медленно катила рядом с моей телегой, училась медленно ехать, удерживая равновесие. Падала, вон до крови коленку и локоть разбила, но упорно училась.

– Самое тяжёлое позади, когда немцы на пятки наступали. Мы от них уже оторвались, но в городе задерживаться не будем, на пару дней максимум. Тем более он наверняка также беженцами забит.

– Ой, мы там и сойдём, – сказала молодая женщина, наша попутчица последние два дня. Жена командира-пограничника, которая с двумя детьми идёт от самой границы, вон сколько им пришлось выдержать. Как их не подвезти?

– Не советую, – сразу отреагировал я. – Немцы там скоро будут. В Тверь идите или в Москву. Их не возьмут.

– Почему?

– Остановят, – коротко ответил я.

– А Старую Руссу возьмут? – всё допытывалась та, так как была оттуда родом.

– Её возьмут.

– Хм.

– Кстати, кто помнит, сегодня двадцать второе июля или двадцать третье? Что-то я сбился.

– Двадцать третье сегодня, среда, – ответила Марина и, показав мне язык, поехала вперёд, где уже были видны окраины Старой Руссы.

В город мы не въезжали, ссадили всех попутчиков и, объехав его стороной, встали лагерем на опушке рощи. У меня такая привычка, чтобы между нами и немцами всегда был хоть какой-то населённый пункт, чтобы, пока они его зачищают, у нас была возможность удрать. Вечерело, и, пока хозяюшки занимались бытом, а дед лошадьми, я, свистнув лаек, с винтовкой побежал в лес. Обещал, что без дичи не вернусь.

Обещание выполнил, вернулся с двумя зайцами, а следов других охотников не увидел вообще. Зайцев я передал бабушке и решил, пока готовится ужин, съездить искупаться. И только я сел на велосипед, как ко мне с криком чуть не под колёса бросились Димка и Луша. Узнав, что я на речку, чуть не в рёв. Тоже со мной хотели. Обычно я старался устраивать лагерь рядом с водоёмами, так что возможностей поплескаться у них хватало. Покумекав, я кивнул. Димку на багажник сзади, а Лушу посадил в седло, она за меня держалась, ну а я стоя крутил педали, вполне неплохо получалось. Уехать успели до того, как остальные сообразили, куда мы. Ничего, будет и на их улице праздник. Тут всего километра три до реки, причём ехали мы к оборудованному песчаному пляжу. Река была судоходная, мы, когда мост проезжали, деревянную баржу видели, что тянула моторная лодка. Сейчас же, сделав пару гудков, прошёл буксир.

Раздевшись, я сразу бросился в воду. Димка с Лушей в трусах плескались на мелководье, приходилось постоянно приглядывать за ними. Купались мы не одни, малые сразу познакомились со сверстниками, тоже беженцами. Наконец выдрал своих из воды, одел, и мы покатили обратно к лагерю. Кстати, Валя и Луша так же старательно, как и Марина, стали учиться ездить на велосипеде.

Ужин был готов, поспели мы к сроку, так как теперь у всех были часы и мы могли договориться о времени. Дед вообще носил часы не снимая, я подарил ему самые крупные из моей коллекции, он считал, что чем крупнее, тем лучше и фасонистее. У мамы и Марины часы были самые маленькие, но тоже мужские. Женских часиков у меня не было. Но те и таким были рады. Ещё часы имелись у Луши, у неё три дня назад день рождения был, девять исполнилось, и я тоже подарил ей. Радости было по самое не могу. Она и так серьёзная была, а тут совсем с задранным носом стала ходить.

Утром, оставив бабушку с Кирой, Наташей и дедом в лагере, мы на моей разгруженной телеге покатили в город: и рынок нужно посетить, пополнить припасы, и новое платье Ане купить, её совсем растрепалось, кое-какую обувь и ещё по мелочи.

Вроде и дел немного, однако, уехав ранним утром, вернулись уже в обед.

– Куда столько мёда? – удивился дед, помогая разгружать покупки.

– Деда, я ведь не один чай с мёдом пью, все теперь пить так стали, даже Наташа, которая ещё плохо говорит. Прошлая крынка с мёдом за четыре дня закончилась. А этого нам до Москвы хватит.

– Думаешь? – скептично осмотрел он бочонок.

– Да, может, и не хватит.

– Поживём – увидим.

– Во-во, я только что то же самое хотел сказать… Тихо!

После моего рыка все замерли, позволив мне прислушаться.

– Стреляют. Не охотничье оружие. Недалеко, пистолеты… Два немецких… Один парабеллум, второй вроде вальтер… Во, автомат протрещал. Тоже немецкий. О, наша мосинка хлопнула… Ещё раз автомат.

– Далеко? – спросил настороженный дед.

– Пистолеты слышно. Нет, рядом где-то в лесу. Я там, когда зайцев добывал, дорогу наезженную видел. Может, на ней?.. Вот что, деда, давай садись в засаду, а я пробегусь по лесу, посмотрю, что там. Нужно определить, грозит нам опасность или нет.

– Лучше сейчас уйдём, соберёмся и поближе к городу отъедем.

– Пока запрягать будем, нас десять раз перестрелять успеют. Всё, прячь всех и сам укрытие найди. Я свистну, когда подходить буду. Возьму Волка и Белку, они хорошо по лесу ходят, остальные молодые ещё.

Убедившись, что все задвигались, ища укрытия, – тут командовал дед, вооружившись МП и берданкой, – я свистнул лаек и побежал в лес. Три со мной ушли, молодой кобель ещё ладно, пусть будет. Именно он и учуял свежую кровь и гавкнул, привлекая внимание. Подошедший к нему Волк лапой по морде ему съездил. Сам не увидел бы – не поверил, это опытный вожак учил молодого, что на охоте нужно вести себя тихо. Вмешиваться я не стал, пусть Волк молодого строит, тем более тот обиделся и показал зубы, и Волк потрепал его за холку. После этого вернулся ко мне.

Я осмотрел тела. Наши, три бойца в красноармейской форме и командир. Хм, а оружие, похоже, немцам было не нужно, с убитыми оставили.