Геннадий Марченко - Чистилище

– Как сбежал? Вы здесь что, совсем охренели?! – Народный комиссар внутренних дел СССР Николай Иванович Ежов был вне себя от ярости.

Он лично в сопровождении трёх лучших своих сотрудников прилетел в это забытое богом место в устье реки Чибью, чтобы взять неуловимого путешественника во времени, чтобы лично убедиться, как тот будет расстрелян, и со спокойной душой вернуться в Москву. Но и тут он его провёл! И где его искать, в какой стороне – оставалось только гадать.

Из Одессы, задержавшись там на несколько дней, Ежов вернулся в Москву. Можно было не торопиться к чёрту на кулички, никуда, как думал нарком, подопечный из лагеря не денется. А если сдохнет за это время, туда ему и дорога.

По возвращении в столицу Николай Иванович приступил к решению более неотложных дел. Что не понравилось – Сталин отказал в личном приёме, причём без объяснения причин. Встретился с Власиком, передал кое-какие документы для Кобы, да и тот общался с ним прохладно. На сердце у Ежова стало неспокойно, и, чтобы закрыть вопрос с этим Сорокиным раз и навсегда, он решил под видом проверки дел в Ухтпечлаге наконец-то слетать в Коми.

Летели через Сыктывкар. Там их дозаправили, а к колёсам шасси прикрепили лыжи. Как выяснилось, в конечной точке маршрута нормального аэродрома с бетонной полосой не имелось, самолёты садились на расчищенное заснеженное поле в полукилометре от лагеря. Что ж, не привыкать. Перед вылетом из Сыктывкара майор Тощев предложил позвонить Морозу, предупредить о прилёте наркома, но Ежов решил, что пусть их появление станет сюрпризом. Иногда полезно посмотреть, чем живут администрация и заключённые, когда не успевают подготовиться к приёму важных гостей. Да и слух о появлении наркома в затерянном в тайге лагере может дойти до Сорокина, а тот возьмёт и учудит что-нибудь… нехорошее.

Долетели, сели. Казалось, всё уже, они у цели, осталось взять голубчика и нафаршировать свинцом, похоронив вместе с его тайной, о которой, хочется верить, он не проболтался. Да и если бы проболтался – кто ему поверил бы? Ежов и сам не поверил бы, не имей в руках вещественных доказательств. Такие предметы и из такого материала, по заключениям специалистов, явно не могли быть изготовлены в наше время. Да и очень уж складно рассказывал этот хронопутешественник. Хотя умалишённые нередко такое рассказывают – заслушаешься! Он сам был этому свидетелем.

Но этот Сорокин не был похож на психа. А значит, были основания ему верить, невзирая на уверения учёных, что перемещения во времени возможны лишь в теории, но никак не на практике. Ежов лично пообщался с Капицей, который ещё несколько лет назад по указанию Сталина был насильно оставлен в СССР после нескольких лет работы в Англии. Конечно, разговор шёл лишь о том, возможны ли путешествия во времени, о Сорокине Николай Иванович благоразумно умолчал, иначе и его могли бы принять за больного на голову. И саму тему беседы пришлось замаскировать, пригласив Петра Леонидовича как бы для разговора по душам, мол, всё ли вас устраивает, может, нужно чем-нибудь помочь? И словно между делом зашёл разговор о книге Герберта Уэллса и возможности реального путешествия во времени. Капица настаивал, что такое может быть исключительно в фантазиях писателей вроде Уэллса. Однако Ежов сделал для себя вывод, что исключения из правил всё же случаются. Теперь он сбирался устранить это исключение, но судьба в очередной раз показала ему кукиш. А он очень, очень не любил, когда с ним выкидывали подобные фортели. И когда красномордый после ночного путешествия на обжигающем ледяном ветру Мороз, через раз заикаясь, выложил историю побега заключённого, нарком принялся рвать и метать.

Как так могло случиться, что дважды подряд этот треклятый Сорокин уходит из-под носа?! С Одессы его отправили этапом за несколько дней до появления там наркома, теперь здесь одного дня не хватило! Не надо было задерживаться в Одессе, решая по ходу дела местечковые дела, да ещё начальник местного НКВД устроил ему трёхдневную поездку на загородную дачу с бабами… Если бы не эта поездка с блядями… К тому же всё равно пришлось лететь в Москву, утрясать некоторые вопросы, это ещё почти две недели. Понадеялся, что из Ухтпечлага не сбежишь… Что ж этому засланцу из будущего так везёт?!

Угомонился он минут через пятнадцать. К тому времени Мороз и его заместитель Лагин были настолько деморализованы, что потребуй от них Ежов пустить самим себе пулю в лоб – выполнили бы беспрекословно. Но Николай Иванович решил пока до крайностей не доводить, эти двое ещё могли ему пригодиться.

– Какие меры предприняты к поиску осуждённого? – спросил он, немного успокоившись.

– Послали конную погоню по свежим следам во главе с товарищем Лагиным, но начался снегопад, и пришлось повернуть обратно, – дрожащим голосом отрапортовал Мороз.

– И на этом всё, успокоились? – звякнул металл в голосе гостя.

– У нас есть ещё одни аэросани, но этот… этот паразит перерезал какой-то шланг, а сразу это обнаружить не удалось. Проехали пару километров – и аэросани заглохли. Пока механик-водитель нашёл причину и починил, началась пурга, время было упущено.

– Товарищ народный комиссар, – вступил в разговор Лагин, – беглецу топлива хватило бы максимум на два часа езды. А вокруг на сотни километров непроходимая тайга, так что рано или поздно ему придётся бросить аэросани и идти пешком. Тем более что с этими местами он незнаком, да и волков в округе тьма-тьмущая. Более чем уверен, что этот Кузнецов не выживет.

– Мы задействуем авиацию, – торопливо добавил Мороз. – Вызовем из центра. Пусть полетают, уж брошенные аэросани всяко обнаружат. А пешком оттуда он далеко и впрямь не уйдёт. Это охотники могут сутками по зимнему лесу бродить, а этот, хоть и с ружьём, человек не местный, к тайге не приучен. Не волки сожрут, которых в округе видимо-невидимо, так мороз прикончит.

– Один Мороз уже пытался его прикончить, если не наврал, – съехидничал Ежов. – Скажите спасибо, что он вас из вашего же пистолета не пристрелил, а я такого горе-начальника жалеть не стал бы.

Яков Моисеевич вспомнил о своём утраченном нагане и поморщился. Оружие было именное, с гравировкой: «20 лет органам ВЧК – ОГПУ». Хорошо, если удастся найти окоченевший труп беглеца и вернуть наган законному владельцу.

– В общем, так, – хлопнул по столу ладонью Ежов. – Даю вам на всё про всё двое суток. Не найдёте его живым или мёртвым – пеняйте на себя. Разжалую к чёртовой матери! Ты, Мороз, уже был зэком, тебе не привыкать. И это ещё в лучшем случае, за такие ошибки вас обоих и к стенке поставить можно.

Мороз с Лагиным в этот момент почувствовали себя не очень хорошо, но постарались изобразить готовность сделать всё возможное, чтобы найти этого проклятого беглеца.