Геннадий Марченко - Чистилище

– Всё это время буду жить здесь, мои люди тоже. Самолёт вызовите, но и мой можно задействовать в поиске. Авиабензин есть?

– Есть, целая цистерна Б-70, как раз для аэросаней храним.

– Вот и заправите, отправите на поиски кого-нибудь глазастого, да и сами, если есть желание, слетайте. Если аэросани обнаружите – не садиться, даже если будет площадка, возвращайтесь за мной. Хочу лично взять эту гадину. Всё понятно?

– Так точно! – хором гавкнули Мороз и Лагин.

– Лагин, вы свободны, а вы, товарищ Мороз, задержитесь.

Дождавшись, когда за Лагиным закроется дверь, Ежов негромко поинтересовался у хозяина кабинета, резко перейдя на «ты»:

– Слушай, Мороз, у тебя же наверняка найдётся выпить?

– Как не быть, имеется, правда, самогон, но лучшей очистки, как слеза.

– Давай.

Через пять минут на столе стояла бутыль самогона, и впрямь кристально чистого, а также нехитрая, но аппетитная закуска в виде тонких ломтиков сала с розоватыми прожилками, нарезанных кружочками солёных огурчиков и кольцами пары луковиц, аккуратных небольших помидоров осенней засолки и полукраюхи хлеба. Начальник Ухтпечлага давно уже слышал о пристрастии наркома к «зелёному змию», и эта просьба удивила его только в первый момент. Сам он выпивал крайне редко, только когда припирала необходимость, вот и сейчас, судя по всему, было не отмазаться. Но всё же себе он старался наливать меньше, нежели гостю, впрочем, тот и не противился.

– Давай выпьем, Мороз, за здоровье товарища Сталина, – сказал короткий тост Ежов, одним махом опрокидывая в себя гранёный стакан.

Занюхал коркой хлеба, бросил в рот ломтик сала, а тем временем Яков Моисеевич вновь наполнил его стакан. Следующий тост был за то, чтобы ни одна контрреволюционная гадина не ушла от справедливого возмездия.

Третий стакан был опрокинут уже без тоста. Щёки Ежова порозовели, глаза заблестели, и он даже рассказал анекдот, который сам Мороз не рискнул бы рассказать даже Лагину… Хотя Лагину именно что не следовало бы. Тот хоть под товарища и рядится, а всё одно донесёт – недорого возьмёт. Анекдот был о Рабиновиче, у которого следователь спрашивал, в каком положении он имеет свою Сару. Этот анекдот Мороз уже слышал, правда, человек, который его рассказал, через месяц был обвинён в неправильном происхождении, и больше о нём никто ничего не слышал.

– Разрешите вопрос, товарищ народный комиссар? – не удержался Яков Моисеевич, воспользовавшись моментом.

«Где-то я подобный вопрос уже слышал», – подумал нарком, вспоминая разговор с одесским следователем.

– Спрашивай, – благосклонно разрешил он.

– А почему вас так заинтересовала персона этого Кузнецова?

– Преступник он очень опасный, матёрый троцкист, на товарища Сталина покушение готовил. А когда замысел не удался, чтобы отвести глаза и избежать ответственности, совершил уголовно наказуемое деяние. Думал, затеряется в лагерях и мы его не найдём. Но у советского правосудия длинные руки.

«И ежовые рукавицы», – добавил про себя Мороз.

Я находился в старой берёзовой роще, ветер чуть слышно шумел в высоких мощных кронах, а напротив меня, прислонившись к стволу одной из берёз, стояла Варя. На ней было простенькое платье в горошек с отложным воротником по современной моде, с тонким пояском на талии, на ногах – сандалии. Варя молчала и улыбалась мне, а лёгкий ветерок трепал её выбивающиеся из-под красной косынки волосы.

– Здравствуй, Варя, – тихо сказал я.

– Здравствуй, Ефим, – также тихо ответила она, продолжая улыбаться.

– Ты знаешь моё настоящее имя?

– Конечно, ты же сам мне его сказал.

– Правда? Хм, что-то не припомню… А что ты здесь делаешь и где мы вообще?

– Это место называется Безвременье. Здесь ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.

В глубине души я понимал, что всё это сон, но очень хотелось верить, что эта роща и Варя напротив меня – самая настоящая реальность.

– А где находится это место?

– Я же сказала – это Безвременье. Оно находится между прошедшей секундой и ещё не наступившей, оно в прошлом и будущем одновременно, но и в прошлом и в будущем его нет. Здесь не властвуют законы привычного нам мира.

Блин, кто из нас двоих в своё время обчитался Пелевина и обсмотрелся «Твин Пикс»? А может, это ближе к «Алисе в Зазеркалье»? Понятно, это всего лишь продукт моего воспалённого воображения, результат стресса и переутомления. Но какой, однако, реалистичный сон!

Где-то вдалеке начала свой отсчёт кукушка. Один, два, три…

– Ты ещё долго будешь жить, – вывел меня из задумчивости голос Вари. – Судьба уготовила тебе много испытаний, но ты их все преодолеешь и выйдешь победителем.

– А ты… Что судьба уготовила тебе? Встретимся ли мы когда-нибудь?

Варя грустно улыбнулась, глядя на меня так, как когда-то моя мама глядела на меня маленького, спросившего однажды, почему люди умирают.

– Мне нужно идти, Он зовёт меня, – сказала она, продолжая стоять у берёзы.

– Я хочу с тобой.

– Тебе туда нельзя, твоё время ещё не пришло.

– Но… Постой!

Её силуэт начал медленно таять, я рванулся к ней, но каждый шаг давался с огромным трудом. Я что-то кричал, по моему лицу градом катились слёзы, а её истончённая фигура тем временем окончательно растаяла в воздухе, остался только лёгкий аромат сирени, запомнившийся мне с нашей первой встречи…

Просыпаться совершенно не хотелось, но усилием воли я выдернул себя из липкой паутины сна, кое-как разлепив веки. Приснится же… К чему вообще этот сон? И, что самое странное, моих обонятельных рецепторов касался чуть уловимый запах сирени. Здесь, в тайге, посреди зимы – сирень? Бред!

Подышал на окоченевшие пальцы и поскрёб ногтями заиндевевшее стекло маленького оконца, через которое едва пробивался слабый утренний свет. По ощущениям, часов восемь. Снег прекратился, засыпав стоявшие между деревьями аэросани до дна кабины. Да и на кабине наверняка образовалась приличных размеров снежная подушка. Если вдруг надумают поднимать из-за одного сбежавшего зэка авиацию, то с воздуха обнаружить транспортное средство будет крайне затруднительно, тем более в лесу.

Распахнув дверцу, прежде чем спрыгнуть с подножки, я огляделся. Ни движения, ни волков, только потрескивают на морозе деревья. Температура заметно упала. Жуть как не хотелось никуда идти, но нужно. Это хорошо, что до меня ещё погоня не добралась. Однако перед дальней дорогой нужно перекусить, хотя есть почему-то хотелось меньше, чем несколько часов назад, перед сном. Впрочем, эффект известный, спросонок ни есть, ни пить особо и не хочется, а вот перед сном – самый жор.

Жаль, что нет фляги со спиртом, так бы вон в баклажке развёл со снегом… Кстати, можно и чайку вскипятить, снега вокруг навалом, и заварка имеется, даже сахарок. Вряд ли маленький костерок меня демаскирует, а уж как разводить бездымные костры – в этом деле я дока.