Максим Макеев - Московское боярство

— Так, Лис. Давай подумаем, как выглядит торговля в это время, ремесло. Сейчас давай опишем то, что есть, а дальше двигаться станем к Москве и её роли в текущей политической обстановке.

Мы углубились в описание местной экономики. Участников всех процессов не так много. Это князья да конунги, воины, торговцы, крестьяне и ремесленники. Каждая их этих категорий потребляем вполне себе определённые группы товаров. Власть и знать — предметы роскоши и статуса. Дружинники, учитывая что они и есть тут аристократия, к этому добавляют потребность в броне и оружии. Эти вещи, собственно, и тянут купцы со всех концов в Новгород. Плюс местные, словенские, ремесленники добавляют промышленные товары. И зиждется всё это на продуктах, которые поставляют крестьяне. Последние потребляют толику роскоши, оружия, ремесленных вещей. Такие вот расклады выходят. Торговля — роскошь да оружие, в основном. Массовый спрос — продукты да ремесленные изделия. И если с первым всё понятно, Лис на Ладоге торговлей купеческой занимался долго, то со вторым есть некоторые особенности.

В основном крестьяне меняют сельхозпродукцию на дельные вещи недалеко от дома. То есть, везут, например, на Ладогу, что в паре-тройке километров от их села, сено, а за вырученные деньги приобретают иголки да ножи. Коли сильно далеко до торга крупного — своими силами обходятся, обеспечивая сбыт местным, деревенским, кузнецам да прочим ремесленникам. Сами обороты такой торговли, в натуральных показателях, микроскопические, в основной массе крестьянское хозяйство само себя обеспечивает одеждой да инструментом. Да и ценники, трудовые и временные затраты, на выделку ремесленных вещей сейчас такие, что немногие себе позволить могут не то что плуг, сошник для него. Дорого все промышленные товары стоят. А транспортное сообщение — слабое. Это приводит к тому, что купцы крестьянами не занимаются от слова совсем. Не выгодно это, тягать в каждую весь на пять дворов лодку с товаром. Потому и торги, вроде Ладожского, богатеют, там всё крутиться, и земледельцы к таким местам сами тянутся.

Понятно дело, есть некие подобия коробейников, что везут мелочь на продажу даже в самые глухие места. Мелких лавочники в деревнях присутствуют, которые под заказ с торга привозят в свою деревню товары и отвозят туда сельхозпродукцию. Общей картины это не меняет — самый широкий и многочисленный слой населения практически не затронут товарно-денежными отношениями. Для Лиса это естественно, ну а мне непривычно, я-то во времена масс-продукта рос. Резоны местных торговцев понятны, логичны и просты. Экономически они всё верно делают, ища наиболее прибыльные ниши с компактным и дорогим товаром. Однако нас-то другой момент интересует, не столько финансовый, сколько политический! Мы-то хотим обезопасить Москву! Вот в этом ручье и стал я Лису разъяснять свою позицию. Нарисовал пирамидку из нескольких прямоугольников:

— Смотри. Сверху вниз пойдём. Вот этот самый маленький прямоугольник — это богатеи да люди властные. Чуть больше, под ними — дружинники. Далее торговцы, следом ремесленники идут, ну а самый большой, внизу — это крестьяне. И размер каждой фигуры количество людей соответствующего статуса обозначает. Согласен со мной?

— Ну да, земледельцев много больше, чем остальных, — согласился Лис.

— Теперь смотри, я буду потоки товаров рисовать, — всё, что мы проговорили до этого, превратилось на схеме в стрелки с указанием товаров, которые курсируют между слоями населения, — К власти да богатеям идёт от торговцев роскошь. К дружинникам, от них и ремесленников — оружие и чутка дельных вещей. Продовольствие вот тут, оружие. Согласен?

— Ну та, говорили о том уже. К чему ведёшь? — не понимал Лис.

— Вот теперь подумай, глядя на эту схему, кто от кого в данной ситуации зависит. Что будет, если из-под купцов, власти да дружины выбить основу — ремесленников да крестьян? Даже так — кузнецов оставляем, земледельцев — убираем. Что произойдёт?

— Рухнет всё, — догадался Лис, — кормить некому будет остальных.

— И ладно бы еда! Давай потоки людские нарисуем. Кто в кого превращается в основном? Откуда берутся дружинники да ремесленники? Правильно! Из крестьян выходят в основном! А вот теперь прикинь. Деревню себе представь какую-нибудь, обычную. И вот в неё торговец московский придёт, станет по нашим, низким ценам сбывать иголки да ножи крестьянам, сошники да лопаты. В начале — за излишки продовольствия. А потом и другое брать начнём чего. Вон, поташ тот же. Пущай жгут траву, а мы потом им топор за золу давать станем. Вроде как по нашим заказам трудиться начнут за плату сдельную. Понравиться такое земледельцам?

— Хм, кому ж такое не по душе будет? И в случае голода тогда топор сменять можно на зерно…

— Ага, у нас же, у Москвы. И вот на фоне этого приходит клич от князя — идём Москву брать. Найдёт конунг охочих людей под такое?

— Да те крестьяне сами к нам сбегут, предупредить об опасности! — усмехнулся Лис, — только вот не выгодно так торговать будет, с каждым мелким селищем.

— Ты прав. Финансово, если только на серебро переводить, может, и в убыток войдём сперва. Но ты другую выгоду посчитай — политическую. Ежели к себе по рекам в землях словенских да корельских деревеньки таким вот образом притянем, любой князь тридцать раз подумает перед тем, как дружину к нам вести. Это раз. Но всё равно может захотеть дружинников под стены Москвы согнать. А мы ему — другую кость кинем. Пусть внешняя торговля московская вещами более дорогими, не крестьянскими, только через князя идёт.

— Самому торговать невместно будет многим, — предупредил Лис.

— А и не надо! Назначит доверенных купцов для работы с нами, через них свою долю в торговле иметь будет! Другим-то мы ничего не продадим! И выходит, что наша пирамидка будет снизу, со стороны земледельцев подпирать князя да дружинников с купцами, мол, не хрен в Москву с войной ходить. А сверху — князь свои барыши считает, тоже людей военных останавливает от поступков неправильных. Из его казны, да с прибылью от торговли с Москвой, дружина лучше жить станет, крепче своего конунга держать. Земледельцы прирастут активами — налоги да подати вырастут. Сошник железный получит крестьянин — пашню больше подымет, детишек накормит и князю прибыток будет.

— Купцы остались да ремесленники — с ними что? — спросил Лис.

Я усмехнулся:

— Первым не до нас будет, перед князем выслуживаться начнут за право торговли с Москвой. Вторым свою кость бросим, будем умелых привлекать под контракты на выделку полуфабрикатов да запчастей, добычу сырья и прочие вещи. Свой-то рынок сбыта, крестьянский, они и потерять могут, конкуренции с московским товаром не выдержат. Кто сметливый будет, умный — таких к себе тянуть начнём, образовывать, учить нашим мерам да весам. Остальные пусть как хотят крутятся.