Богдан Дорошин - В плену бессмертия [litres]

– Дело нужно провернуть как можно скорее, – скупо сообщил незнакомец. – И здесь, в городе.

– Ба! Мы, мож, и не самые смышленые парни, – вперед выступил Тат, самый умный среди братьев. – Но и не полные дуболомы. Дворяне по трущобам не лазят, а там, где обретаются, – полно стражи. К тому же все эти проверки, обыски, эшафоты по площадям – здорово мешают делу. Десять золотых не стоят такого риска!

– Вы ничем не рискуете. – Одноглазый оставался невозмутимым. – Та, на кого я укажу, – еретичка. Вы выполните священный долг перед Эркалотом, и это благочестивое деяние перекроет многие из ваших грехов. Согласитесь, это ценнее любого золота.

– Коли еретичка, то хай инквизиция ей пятки палит, а не мы! – возразил Лут.

У незнакомца и на это нашелся ответ:

– У нее слишком влиятельные покровители, к тому же ее брат регулярно вносит щедрые пожертвования в храмовую кассу. Бюрократия в действии.

– Бюра… чего?.. – округлил глаза Бут.

– Не важно.

– А стража? – вспомнил о рисках умный Тат.

– Ее я беру на себя. Скажем, в нескольких кварталах от места событий случится нечто плохое. Пожар, например. Все блюстители порядка сбегутся туда.

– Блюст… татели? – Бут опять смаковал новое слово, пытаясь выговорить его неуклюжим языком.

– А чтобы у вас не возникало сомнений, – продолжал одноглазый, – то вот грамота, подписанная лично верховным настоятелем Кариддо. Она дарует вам прощение от грехов, коли вы справитесь с задачей.

Он положил на стол пожелтевший пергамент, и братья столпились вокруг него, как вороны возле трупа. На документе было выведено много красивых букв, которые несомненно могли принадлежать перу верховного настоятеля. Вот только беда заключалась в том, что никто из братьев, даже умный Тат, не умел читать, а потому им пришлось поверить Герину на слово. Ведь кто будет тратить монеты на дорогие чернила, пергамент и восковые печатные оттиски просто так? Здесь определенно не может быть обмана…

Ванесса ва Риккод, дворянка по крови и образу жизни, искренне считала, что в этом мире ей все должны. Уже хотя бы за то, что она улыбается прохожим, а не кривит нос от их вони; ходит в храм, где подает слепым и увечным, хотя и дурню ясно, что им просто лень работать; поддерживает своей монетой лучших портных, парфюмеров и ювелиров, а также регулярно помогает брату искать расположение сильных мира сего, в том числе и храмовников. Последних девушка не особо жаловала, но испытывала к слугам Эркалота странную тягу. Впрочем, как и ко всем, кто был наделен могуществом. Власть – вот что интересовало Ванессу ва Риккод больше всего на свете, а потому она тянулась к тем людям, кто был властью облечен.

Беда заключалась в том, что в Арсдане, этой, по ее мнению, жалкой провинции, необходимых людей попросту невозможно было сыскать. Кто представлял хоть какой-то интерес, как правило, уже были связаны узами брака, а остальные попросту не были достойны не то что ее тела, а даже короткого вздоха! В Сантатем же, столицу столиц, где улицы полнились театрами, дорогими лавками и гостиницами, Ванесса отправиться не могла. Ее уже запланированная поездка внезапно оборвалась из-за того, что храмовники ввели военное положение.

Конечно, она понимала, что еретиков надо ловить и жечь, и была всей душей «за», но… но почему в таком случае должны страдать честные люди?! Разве верховный настоятель Кариддо не знает, что в Сантатеме скоро состоится грандиозный праздник Света, куда она ни за что не попадает, если не выедет в ближайшее время?..

«Одна надежда на брата», – подумалось девушке. Ее красивое лицо было по обыкновению угрюмым: она никогда не заставляла себя улыбаться, если находилась наедине сама с собой. Сейчас был как раз один из таких случаев. Девушка ехала в своем личном экипаже, полная горестных дум, и не могла представить, что ей делать дальше. У ворот от нее потребовали бумаги на выезд, в которых должна была стоять печать как минимум рыцаря-коммандера.

Но повстречаться с Даркстом не удалось. Девушку просто не пропустили к храмовнику, сказав, что тот чрезвычайно занят. И это при том, что она носит знатную фамилию, а ее родословная насчитывает несколько славных поколений! Храмовник не имел права игнорировать ее! Ладно бы просто отказал при встрече в самой просьбе, но он ведь даже не вышел ее встретить! Секретаря отправил!

Ничего, брат ему еще задаст. Он всегда знает, к кому обращаться в подобных случаях, и результат не заставляет долго ждать. Карл применит свои связи, и она, Ванесса, обязательно попадет на праздник Света! Это же такое событие! Уже и платье приго…

Ванесса не успела завершить свою мысль, так как карета неожиданно и резко остановилась. Как заржали кони – она услышала лишь мельком, летя всем телом вперед, врезаясь головой в перегородку. Удар показался излишне болезненным, а когда на своих руках девушка увидела кровь, ее глаза широко раскрылись. Ее нос. Ее прекрасный нос! О Господи!

– А-а-а!.. – С яростью и отчаянием Ванесса сжала кулаки, проклиная бестолкового кучера. Она знала, что у него жена и четверо детей, но поклялась себе, что сегодня же не только прогонит, но еще и прикажет хорошенько его выпороть. Заставит вытерпеть всю ту боль, что он причинил ей этой внезапной остановкой. Десять… нет, двадцать плетей! И никак иначе.

Подобрав юбки, ва Риккод ухватилась за ручку, совершенно забыв, что истинная леди должна сидеть на месте, пока дверцу не отопрут за нее другие, подавая попутно руку. Не важно! Сейчас она была слишком взвинчена, чтобы думать о манерах. Она желала знать о причинах внезапной остановки. Если под копыта лошадей опять бросился какой-то голодранец, то она прикажет и его выпороть! А если тот не выжил, то гнев падет на его близких!

Но все мысли о сладкой мести покинули Ванессу, когда она оказалась лицом к лицу с грязным и невероятно вонючим субъектом, который почему-то стоял вплотную к дверце кареты. Рыжебородый и косматый, он ухмылялся гнилозубой улыбкой и тянул к ней руки. Позабыв о своем гневе, девушка испуганно вскрикнула и отпрянула обратно, в богато обитый тканью салон.

– Куды?! – взревел нежданный визитер и бросился вслед за Ванессой. Увидев такое, дворянка заорала еще пуще, начав лягаться. Но от сильных рук и неуемного запала их владельца деться было некуда. – Охо, какая чистенькая. Прямо как люблю. И пахнешь! Подь сюды, курва!

Следующее, что Ванесса смогла вспомнить: как ее за белокурые волосы, портя при этом дивную прическу, над которой целый час трудилась мадам В’истан, вытащили из кареты. Благодаря испугу и волнам вони, исходившим от нападающего, ва Риккод не почувствовала боли, когда оказалась на твердой мостовой. Где-то на краю восприятия она слышала, как кричат и в панике разбегаются люди. Ей было страшно, очень страшно, и она молила бога о спасении. Она ведь ходит в храм, подает нищим, улыбается прохожим… Так почему же? За что?