Владимир Рутковский - Сторожевая застава

— Придется лезть в воду — сделал вывод дед Овсей — На то она Портяная и зовется, чтобы перед ней снимать порты.

Но, к сожалению, скупаться Витьке не удалось. Илья Муровец легонько хлопнул конька по крупу, и тот мигом очутился на противоположной стороне.

Еще немного — и их глазам открылся голубой плес Сулы.

Внезапно на том берегу внезапно появилось из-за кустов трое. Один из них был в наряде русского воина, а двое других…

— Половцы! — вырвалось у Витькина.

— Именно — согласился дед Овсей — Но не бойся, то наши половцы. Горошинские.

— Как это? — не понял Витька.

— На нашу сторону когда-то перешли. А живут они вон там, в Горошине — дед Овсей махнул рукой за Сулу и немного влево — туда, где на самом горизонте виднелся синий лес.

Один из всадников, увидев Римовцев, взмахнул рукой — то ли приветствуя, то ли успокаивая.

— Все в порядке — заметил Олешко и тоже взмахнул им рукой — Конечно, те, что за мной гнались, теперь, видимо, бросились за тридевять земель. Думаю, надолго меня запомнят.

— Неизвестно еще кого — насмешливо хмыкнул Муровец — Может, тебя, а может, Змея.

И первым свернул в ту сторону, где была нора Змея. Неподалеку от нее всадники остановились. Дед Овсей долго разглядывал кучу гранитных камней, которая возвышалась над кустами.

Наконец улыбнулся в усы и сказал:

— Ну и поработал ты, Олешко! С испугу, или как?

Олешко дернулся в седле, будто на него вылили горшок кипятка.

— Такое, деда, скажете! Кого бы это я должен был пугаться? Он соскочил из коня и принялся поднимать верхнюю глыбу. Глыба не поддавалась.

— В землю вросла, или что? — удивился Олешко. Илья Муровец кивнул головой.

— Когда-то и со мной было что-то подобное — сказал он. — Эге ж, мальцом еще был и набросился на меня лось. То я от него, словно белка, рванул по сосне. Едва сняли меня оттуда. А потом с десяток раз пробовал выбраться на нее. И представьте себе — ни разу не удалось.

— Помогли бы лучше, чем вот смеяться — фыркал Олешко.

— Да уже вижу, что без меня не обойдется.

Однако и могучему Илье Муровцу пришлось сильно потрудиться, пока нора была расчищена от камней.

— Ну, показывай теперь, откуда ты выбрался в наш мир — обратился Муровец к Витьке.

Парень удивленно уставился на нору. Дыра, через которую он перебрался сюда из своего третьего тысячелетия, куда-то исчезла. Разве что в одном месте глина казалась немного более темной. И именно на ней лежала Витькина лопата с разбитым древком.

— По-видимому, я вылез отсюда — неуверенно сказал Витька и показал на темную глину — а вот моя лопата…

Дед Овсей подняв лопату внимательно ее осмотрел и несколько раз провел ногтем по лезвию. Одобрительно причмокнул языком:

— Добрая лопата.

— О, а это что?! — вскрикнул Олешко.

За несколько метров от лопаты, под разлогим кустом шиповника, валялся Витькин фонарик. Олешко наклонился и осторожно, как какое-то чудо, взял его в руку. Крутил по сторонам и никак не мог догадаться, что оно такое.

— Нажми на эту кнопку — посоветовал Витька. Олешко нажал — и фонарик вспыхнул ярким, даже при солнце, светом. Олешко вздрогнул из неожиданности и отбросил его далеко в сторону.

— Что ты делаешь? — ойкнул Витька и кинулся к фонарику — Ты же его разобьешь!

— Не трогай! — вырвалось у Олешка.

Однако фонарик уже был в Витькиных руках. К счастью, он был цел. Витька выключил свет и старательно вытер фонарик рукавом рубашки.

— Это его испугался тот половец, который гнался за мной — объяснил он — закричал так, что я едва не оглох.

Олешко недоверчиво рассматривал чудную вещь. Опять взял в руки и сказал:

— Будто ничего особенного… Как же оно так светит, а? Светлячков сюда напихали, или что?

Дед Овсей тем временем приладил к заступу новое древко и принялся долбить глину в том месте, где она была темнее.

Через несколько минут железо скрежетнуло о камень. Потом еще раз. И еще.

Витька почувствовал, как у него застыло в груди. Хода назад не было.

Олешко Попович залез рукой под шлем и почесал затылок.

— Чудно — сказал он — я же в ту дыру сам лазил!

— Теперь уже не будешь — добавил дед Овсей.

— Это почему же? Вы же сами говорили, что Змей трижды выглядывает.

— Говорил — согласился дед — И как знать — может, это и был третий раз? А ты что скажешь, Мирко? — обратился он к Витьке.

Витька не отвечал. Полными ужаса глазами он смотрел на только что выкопанную яму. Неужели ему больше не суждено увидеть своих?

Солнце медленно садилось за вороновский лес. Дед Овсей коснулся Витькиного плеча.

— Время возвращаться, парень. Эй, что это с тобой?

И тут Витька не сдержался. Все, хватит! Пусть с ним делают что угодно. Пусть считают врагом или Змеевым выведчиком. Но крыться ему уже невмоготу.

— Я не Мирко — сказал Витька — и нет никакого Змея…

Дед Овсей слушал Витьку, словно малый ребенок. Он даже рот разинул от удивления. Пару раз встряхивал седой головой, будто отгонял наваждение.

Однако еще шире раскрыл рот Олешко Попович. В нем могла свободно поселиться семейка скворцов. Олешко то вскакивал на ноги и возбужденно похаживал вокруг, то опять усаживался напротив парня.

— Ты смотри — потрясенный приговаривал он — и как же это…

— Смолкни — одергивал его дед Овсей — дай же послушать!

И только Муровец не выражал своих чувств. Он слушал Витьку с таким видом, будто все это ему было давно известно.

— Что же вы молчите, дядь Илька? — насел на великана Олешко, когда Витька закончил рассказ — Вы что — знали об этом, а? И молчали?

— Действительно, Илька — поддержал Олешка дед Овсей — Скажи хоть что-то: видишь же, что здесь творится?

— Ну вижу — ответил ему Илья Муровец и обратился к Витьке — Ты сестре… тетке Миланке рассказал о себе?

Витька кивнул головой.

— И Росанке тоже — сказал он.

— А они что?

— Сказали, чтобы я молчал. Пусть все думают, будто я действительно их Мирко.

— Хорошо — одобрил Муровец и поднялся — Что же, поехали.

— Как? — удивился Олешко — Вот и все, что вы хотите сказать?

— А ты чего ожидал? Сторожу я прикажу и далее следить за норой. Откроется — отпустим парня. А нет — уж пусть извиняет… — рука великана легонько коснулась к понурой Витькиной голове — Ну же, парень, держись. Тут уж ничего не поделаешь. Надо ждать.

Назад возвращались, когда землю окутали сумерки. Впереди молча ехали дед Овсей с Муровцем. Видимо считали, что Олешко способный лучше успокоить неутешного Витьку.

А Олешка аж распирало от любопытства.

— То, говоришь, в том, как его… вертолете сидит человек?