Владимир Рутковский - Сторожевая застава

И похлопал по крупу своего тяжеловоза.

Тот укоризненно скосил глаз на хозяина. Однако поступи не наддал. Видимо, считал, что за эти дни он поработал на совесть.

Дед Овсей лежал на одеяле лицом книзу. На его челе выступили большие капели холодного пота. Рядом повизгивал Бровко — сочувствовал старому.

На дедовом плече была запекшейся широкая полоса крови, а вокруг нее сдулся здоровенный кровоподтек.

— Досталось же вам — сочувственно заметила тетка Миланка и нажала пальцами на одно место — Здесь болит?

Холодный пот полился ручьями.

— Нет — скрипнув зубами, сказал дед.

— А здесь? — тетка нажала на другое место. Дед подумал.

— Кто его знает. Будто болит, а будто не очень.

— Это хорошо — сказала тетка — Кость цела. И неожиданно дернула за руку.

— Ой… — дед аж скрутился.

— Все, деда, все — успокаивающе сказала тетка Миланка — у вас, кроме всего, еще и вывих был. Видимо, упали на эту же руку?

— Может быть — согласился дед — тот аспид, понимаешь, так двинул, что в голове до сих пор кругом идет. Если бы не Олешко, лежать бы мне сейчас не здесь… Еще будешь дергать?

— Да нет уже… — тетка Миланка наложила на дедов плечо какие-то мази и крепко перевязала его куском полотна.

— Все. Неделю-другую полежите, а там и косит можно.

— Ой, дай тебе, Боже, здоровья, Миланка — поблагодарил дед Овсей — что бы я без тебя делал?

— Ну что вы такое говорите? — возмутилась тетка Миланка — Мы же свои люди. Может еще чего надо?

— Да уж неудобно и просить… но коль уж так, то не зажарила ли бы ты мне гуся? Он там, в риге висит. Очень уж хочется гусиных шкварок. А ты, Мирко, любишь шкварки?

— Еще и как! — воскликнул Витька.

— У нас же борщ есть — вмешалась Росанка — и каша.

— Борщ с кашей — это хорошо — ответил дед — однако и шкварки не хуже.

Однако лакомиться шкварками при всех дед не торопился. Сначала он остудил жир, потом перелил его в щербатый горшок. Горшок завязал в узелок из полотняной тряпки.

— Вы куда-то собираетесь? — поинтересовался Витька.

Дед удивленно оглянулся. Кажется, старик даже забыл о Витьке.

— Я? Да нет… подвесить хочу, чтобы мышам не досталось.

— А шкварки почему не едите?

— Еще успею. Опять что-то плечо разболелось. Пойду, видимо, полежу немного.

И, покачиваясь, направился к хате.

Витька покрутился какое-то время на своем дворике и направился на улицу. К нему сразу же подбежала Оленка, младшая Лыдькова сестренка. Она воинственное размахивала деревянным мечом.

— А ну, кто кого? — звала Оленка и наставила меч на парня — Будем биться или мириться?

— Отцепись — буркнул ей Витька и пошел дальше. После битвы с половцами и плена соревноваться на деревянных мечах, да еще и с девочкой, было неинтересно.

Оленка отцепилась. Однако ненадолго.

— Если бы умел биться на мечах, то в плен не попал бы! — язвительно заметила она.

Витька вернулся к ней и топнул ногой. Воинственную Оленку как будто ветром сдуло.

А парень остановился посреди улицы и задумался. Чтобы бы сейчас сделать? Конечно, неплохо было направиться в Городище. Но пока туда доберешься, там побудешь, и назад вернешься — уж и ночь наступит. А тетка Миланка просила в темноте не ходить…

И здесь Витька вспомнил, что в кустарнике, сразу же за двориком деда Овсея, растет дикая малина.

«Видимо, начала уже созревать — подумал он — надо пойти посмотреть».

Витька обошел дедов забор с улицы и углубился в заросли. Шагов за двадцать натолкнулся на густые малиновые и ежевичные заросли. Через них пролегала едва заметная тропа. Вела она к дедову забору. Или наоборот. Видимо, ее протоптали Олешко и Илья Муровец. Внизу, у самой земли, в заборе виднелась дыра.

А малина, конечно, еще не думала созревать. Парень уж собирался возвращаться назад, как вдруг увидел, что через дыру в заборе протискивается Бровко. В зубах в него покачивался узелок. Тот, в который дед Овсей недавно завязал горшок с гусиным жиром.

Бровко пролез сквозь дыру, отряхнулся и деловито потрусил тропой, проложенной двумя богатырями. Похоже, решил где-то спрятаться и без препятствий заняться гусиным жиром.

«Вот же ворюга! — возмутился Витька — А притворялся таким приличным».

— Деда! — звал он — Ваш Бровко стащил горшок с жиром!

Дед не отвечал. Видимо, так и не вышел из хаты. А вот Бровко рванул вперед, будто его стегнули кнутом.

Парень направился следом за четырехлапым воришкой. Аж взмок, пока догнал беглеца. Однако, вместо того чтобы воровато броситься в кусты, Бровко вдруг обернулся и зарычал на парня.

«Ты смотри! — удивился Витька — Украл, да еще и огрызается!».

— И не стыдно тебе? А ну, отдай горшок!

Но Бровко оскалил клыки так, что Витька спешно отступил — чего доброго, еще и наброситься может!

А воришка подхватил узелок и направился в ложбину, что, как и все ложбины Римова, да и современной Вороновки, вели к болоту.

Витька полез напрямик через кусты. За минуту выбрался на край обрыва. С него было хорошо видно извилистую ложбину, травянистую опушку перед болотом и само болото.

А еще за минуту из ложбины появился Бровко. Остановился посреди опушки, опустил узелок на землю и облизнулся.

«Сейчас начнется» — подумал Витька и забеспокоился: а что, если пес с горшком на голове с испуга рванет в болото? Однако вместо сунуть морду в горшок, Бровко тихонько заскулил, завилял хвостом и еще раз заскулил.

Камыши едва заметно качнулись и у Витька отчаянно екнуло сердце, потому что на берег ступило чудище. Оно смахивало на черепаху или громадного, почти с Витькин рост, рака. Но этот рак имел длинные обезьяньи руки, что лишь на несколько сантиметров не доставали до конца коротких искривленных ног.

На спине уродец нес горб. С горба выглядывала заостренная, будто сжатая ужасной силой в висках, голова.

Витька крепко зажмурил веки. Надеялся, что чудовищный уродец исчезнет.

Однако он и не думал исчезать. Напротив, взмахнул длиннющими ручищами и глухо пробубнил:

— Бу-у…

Витька почувствовал, как в пятки зашли зашпоры: точь-в-точь так бубнил Велес, дидько болотный. Парень хотел повернуться и драпануть, однако ноги словно приросли к земле.

А Бровко еще быстрее завилял хвостом, подхватил узелок и в несколько прыжков очутился рядом с дидьком болотным. Тот взял узелок и свободной рукой погладил Бровка, что был вне себя от радости.

— Бу-у… — нежно бубнил дидько.

Вдруг позади послышались шаги. Витька оглянулся. К нему спешил дед Овсей и его лицо не предвещало ничего доброго.

— Ты что здесь делаешь? — резко спросил дед.